Свет, тень и ритм складок — Наталья Белоусова, художник по костюмам
На «Ленфильме» завершились съемки первого эпизода масштабного фэнтези «Этерна», основанного на серии книг Веры Камши «Отблески Этерны». О соединении разных исторических эпох, сериалах «Бриджертоны» и «Великая», работе над фильмами «Солнечный удар» и «Папа, сдохни!» мы поговорили с художницей по костюмам проекта Натальей Белоусовой.
На «Ленфильме» не часто снимаются такие масштабные проекты. Как вам здесь работалось?
Все прошло достаточно гладко. Но мы задействовали не все мощности, не арендовали костюмы, например. И мне, конечно, было удобно, что мы жили очень близко к месту работы. Такое в моей практике впервые.
На каком этапе вы включились в проект?
С самого начала, еще на тизере, и потом, во время работы над синопсисом. В то время еще не был написан сценарий.
Что было первичным: предложенные режиссером референсы или впечатление от книг?
Скорее все-таки впечатление от книг. Опять же, тут мы переходим из одного вида искусства в другой. Можно вдохновляться самыми теми или иными образами, а затем оттолкнувшись, фантазировать.
Как вы вообще относитесь к культуре референсов? Когда о готовящемся фильме создатели говорят исключительно через аналогии с известными фильмами. На всех этапах, от питчингов и съемок до промо-кампаний.
Я считаю, что этого не избежать. Но я надеюсь, что в будущем это не будет сковывать людей. Нет ничего сложного в том, чтобы собрать фильм из вторичных представлений. А вот, опираясь на знакомую стилистику, создать что-то свое уже гораздо сложнее.
Отсняли только первую серию или уже весь сезон?
Пока только первый эпизод.
Если актер себя видит в костюме, если он помогает роли, то твоя работа удалась.
Не страшно работать над проектом, работа над которым может продлиться еще очень долго?
Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом (смеется). Иногда бывает страшно. Порой не можешь заснуть и прокручиваешь в голове свои возможные провалы, трудности, вспоминаешь о каких-то деталях. Но в целом это не страх, а интерес и удовольствие. О подобных больших проектах мы только и мечтаем.
Насколько я знаю, вы пришли в кино из театра. В чем главное отличие работы художника по костюмам в театре и в кино?
Здесь вы немного ошибаетесь. Да, до ВГИКа я закончила театральное училище, но не могу сказать, что много работала в театре. Разница, конечно, есть: другие средства выразительности, иные фактуры, камера видит все ближе. Но в основе каждой работы лежит строгое понимание того, что нужно создать ясный образ. Если ты пластичный художник, то сможешь работать везде.
В чем лично для вас главное отличие хорошей работы художника от… недостаточно хорошей?
Хорошая работа прежде всего цельная. Не должно быть вещей, выбивающихся из общего замысла, так называемых «залепух». Продолжать работу можно бесконечно, но в кино она может быть остановлена в любой момент — и все равно должна производить эффект чего-то целостного. Здесь я не говорю про историческую точность, поскольку у каждого режиссера своя градация реализма. Цельность и органичность важнее.
Я не против ни «Бриджертонов», ни «Великой» с пробежками в спортивках.
Другой момент: насколько убедительно образное решение персонажей. Если актер себя видит в костюме, если он помогает роли, то твоя работа удалась. На площадке такое сразу видно. А если артист себя не видит, то, возможно, здесь слишком много эго художника.
А часто такое бывает? Приходилось ли вам перекраивать готовую работу прямо на площадке?
Нет, не очень. Но если подобное случается, то обычно это связано с нехваткой времени, с мелкими деталями, которые приходится доделывать в последний момент. По крайней мере, на «Этерне» серьезных переделок не было: все костюмы были утверждены заранее.
Последние пару лет мы наблюдаем забавную волну ревизионистского «костюмного» кино, авторы которого иронично обращаются с историческими реалиями и маркерами эпохи. Например, «Фаворитка», «Эмма», «Великая», «Бриджертоны». Как относитесь к подобной перекройке «исторической достоверности»?
Я не против ни «Бриджертонов», ни «Великой» с пробежками в спортивках. Я не против этого как явления. И в «Великой», на самом деле, костюмы классные! Но некоторые современные тенденции (не в том, что касается костюмов) начинают отдавать безумием, некоторые проекты невозможно воспринимать всерьез.
Здорово прикоснуться к работе человека, на произведениях которого ты учился.
Судя по тому, что я видел на площадке и фотографиях со съемок «Этерны», это фантастический мир, в котором перемешаны визуальные приметы самых разных эпох. На какое время вы ориентировались при работе?
XVI и начало XVII веков. Дело в том, что у меня есть эпохи в истории костюма, которые я не очень люблю. Например, мушкетерская мода в своем апофеозе — это времена Людовика XIII. Мне эта эстетика не очень близка, поэтому я хотела уйти к Тюдорам, живописи Веласкеса, контрасту черного и белого (что выражалось больше в орнаменте, нежели костюме), игре света и тени на костюмах, к ритму складок. Вот такие вещи меня интересуют.
Самое важное в этой профессии — видение.
Вы начинали работу в кино с «Солнечного удара» Никиты Михалкова. Каково было стартовать со столь большого проекта?
Здорово прикоснуться к работе человека, на произведениях которого ты учился. При поступлении у нас в билетах было три режиссера: Эйзенштейн, Тарковский и Никита Сергеевич. Первые два уже недоступны для совместной работы (смеется), а к третьему мне удалось попасть на производственную практику и впоследствии на работу. Там я была ассистентом Сергея Стручёва. Это дало мне очень хороший старт, я увидела производство большого исторического проекта. Конечно, это очень помогло мне в будущем.
Короче-2018: Папа, твою мать!
Одним из следующих ваших больших проектов был «Папа, сдохни!» Кирилла Соколова. Там вы указаны в титрах уже как художник по костюмам, а не как ассистент художника. В некотором роде это ваш дебют?
Не совсем так, были и другие полные метры, но «Папу» хотелось бы выделить отдельно. Он сделан в близком мне жанре черной комедии. Мы вдохновлялись корейским кино, которое я очень люблю. Редко удается сделать настолько современное кино с такой выразительной операторской работой, говорящим цветом. И, конечно, здорово делать такое камерное кино, обладая достаточными временем и возможностью выточить все детали. Вплоть до пуговиц героини в цвет обоев.
Вы преподаете в Московской школе кино. Есть какая-то специфика преподавания вашей профессии?
Специфика заключается в том, что отсутствие большого опыта рисования у абитуриентов не мешает брать их к нам на обучение. Мы можем дать шанс тем, у кого нет большого академического бэкграунда, художественной школы. Самое важное в этой профессии — видение. Художественное видение, умение выстраивать взаимосвязи между персонажами. И к сожалению, даже наличие качественного художественного образования не гарантирует успеха в этом деле. МШК отличается от других схожих учебных заведений большим количеством практики. Они постоянно снимают. Разные проекты, разные жанры. Мы их сразу окунаем в производство. Практика важнее всего.
Читайте также
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Наур Гармелия: «Мы не могли жечь дома, как Тарковский»
-
«Нужен был нереальный реализм» — Тина Баркалая о «Сказках Гофмана»
-
Сесиль де Франс: «Сниматься — настоящий подарок судьбы»
-
«Я хотел понять свое поколение» — Иван Власов о фильме «Дивный мир»
-
«Одинокий Джокер на Голливудском бульваре» — Влад Козлов о фильме «Немая жизнь»