Дарья Слюсаренко: «Хочется зафиксировать это угасание»
Павел Пугачев вернулся из Перми, где проходил фестиваль «Флаэртиана» и привез интервью с Дарьей Слюсаренко, которая сняла единственный российский фильм международного конкурса — «Джой». В Петербурге его можно будет увидеть в самое ближайшее время — на «Послании к человеку».
Где вы нашли этих героев? Как вообще пришла идея сделать фильм про цирк-шапито?
Я не собиралась снимать цирк. Мне нужно было срочно делать дипломную работу в школе Разбежкиной, и у меня была совершенно другая идея. Я хотела снимать про деревню слепых. Есть такое место в Калужской области: город Балабаново, поселок Русиново. Там на заводе есть цех слепых и слабовидящих. У меня было довольно романтическое представление об этом месте: некий загадочный поселок, где есть только слепые люди. Как они живут, как контактируют друг с другом — все это казалось очень интересным. А выяснилось, что это обычный калужский поселок, где слепых не очень-то и много. Время изменилось, все там стало совсем по-другому. Я расстроилась, но пошла гулять по этой улице туда-сюда и встретила группу подростков. Мне они понравились, и я захотела снять фильм про дворовое детство. У меня ведь детство было совсем другое — петербургское, книжное, без всяких лазаний по заброшкам. Я провела с этими детьми целый месяц, это было прекрасное время, я даже сняла себе квартиру, чтобы не ездить из Москвы по два с половиной часа, но фильм у меня не получался, я засыпала с мыслью, что мне пора уходить в какое-то другое место, и после очередной ночи тяжелых размышлений увидела под окном цирк-шапито «Джой». Это был настолько ясный знак свыше, что трудно было его проигнорировать. Я зашла, постучалась в кассу и сказала, что хочу снять документальный фильм про них. Что еще более странно, они сразу сказали «да».
Что было самым трудным в общении с героями?
Самая большая сложность в том, что они артисты и очень много играли. Часто подходили ко мне и говорили снять это, снять то. Постоянно устраивали представления на камеру. Из-за этого я поначалу очень злилась на них, клоуна Валеру я могла даже отчитать за поведение — он мог войти в хороший кадр и испортить его кривляниями, но мы не ссорились, все превращали в шутку. Недели через три-четыре они уже не обращали на меня внимания. Но это потребовало терпения.
Мне не хотелось их провоцировать
Слышал, что из фильма исчезла политическая линия про Донецк и Луганск. В чем она заключалась и почему вы решили от нее избавиться?
Дело в том, что директор цирка сам из Луганской области. И само шапито, железо — это его собственность. А документы на цирк принадлежат российскому администратору. Так они изначально решили для простоты работы в России, насколько я понимаю. Но уже с самого начала их совместной работы стали возникать конфликты. Я поначалу думала, что буду делать фильм именно про это. Валера, один из главных героев, сам из Луганска (и его партнер-клоун тоже был оттуда), было очень много разговоров о политике, споров на этой почве, но они очень не хотели, чтобы это было снято и постоянно нервничали. Я даже сняла несколько подобных сцен, но они очень тяжело на это реагировали, а мне не хотелось их провоцировать. Со временем я поняла, что эта тема, какой бы яркой она ни казалась, не главная, и больше не настаивала.
Для меня главное в фильме — история женщин, которые тянут на себе и цирк, и двух этих мужиков, с которыми приходится работать и вести жизнь. С какого момента эта сюжетная линия стала доминирующей?
Я думаю, что с приездом Яны, нового клоуна в труппе. К тому времени я уже месяц снимала про внутрицирковые интриги, попытки захватить власть, про многое другое. Но через день после того, как приехала Яна, стало понятно, что с Валерой у них будут большие проблемы. Они ссорились из-за всего, из-за каждой мелочи. Более того, они должны были жить вдвоем в трейлере, в тесноте. И я решила сфокусироваться на них. Из всех историй эта была наиболее яркая. У нее было начало, и я чувствовала, что обязательно будет и конец.
Я, как человек выросший в Москве и Петербурге, даже не подозревала о существовании подобных шапито в наше время
Что стало с героями дальше?
Яна, хоть и собирается уходить в финале фильма, все-таки вернулась спустя пару недель. Обе пары по-прежнему вместе, в разных цирках. «Джой», как и многие шапито в России, не смог заново открыться после коронавируса. Валера и Яна выступают сейчас в Краснодарском крае, ссорятся-мирятся, звонят мне жаловаться друг на друга.
А много людей вообще посещало эти представления? Кто на них ходил?
Думаю, это тема исключительно малых провинциальных городов. Я, как человек выросший в Москве и Петербурге, даже не подозревала о существовании подобных шапито в наше время. А оказалось, что их очень много, особенно в Подмосковье, Калужской и Тверской областях, где мы и снимали. Для городков, где нет никаких развлечений, это очень важно. Там приезд цирка — большое событие, залы наполнялись битком. В некоторых городах я встречала даже людей, которые ждут этот конкретный цирк каждый год: они всей семьей собираются на представление, наряжаются, как в Большой театр, и потом с гордостью общаются с артистами, которых уже давно знают. Для них это многое значит. Бывали, конечно, и пустые залы, и отмены выступлений, но только если незадолго до этого приезжал другой цирк. Они часто конкурируют между собой, пересекаются, конфликтуют.
В какой-то момент я подумала, что эти маленькие цирки-шапито, которые я полюбила, скоро совсем исчезнут
Как ваш мастер Марина Разбежкина отреагировала на фильм?
Она следила за фильмом на всем протяжении производства, мы обменивались большими письмами. В процессе ей все очень нравилось: и история, и герои, она очень меня поддерживала. Потом я приехала и смонтировала слишком «прямую» версию. Марина Александровна была очень недовольна, сказала, что я все испортила. Я тогда очень расстроилась и разозлилась, мне, конечно, хотелось, чтобы все было великолепно с первого раза. Проблема была в том, что я вытащила абсолютно все разборки героев в фильм, забыла, что есть цирк, какая-то жизнь еще кроме этих ссор. Подумала, как можно это разбавить, вспомнила про то, что цирк — это прежде всего постоянная дорога, это помогло найти форму, и все в итоге сложилось.
Одно из главных правил мастерской Разбежкиной — запрет на использование закадровой музыки. У вас же музыки очень много, что сильно отличает фильм от многих других работ «разбежкинцев». Что бы ни делали герои, у них всегда фоном орут хиты радиоэфира (от Ланы Дель Рей до Despacito). Не будет ли из-за этого проблем с доступом к фильму на стриминг-площадках?
Мне уже предложили его продать на одну платформу, решаем этот вопрос. Я думала, что очистить права будет невозможно, но кажется, что большим музыкальным компаниям не особо интересно, что в каком-то документальном фильме фоном звучит десятисекундный кусок их песни. Очень надеюсь, что с этим не возникнет проблем.
Мне кажется, что из него мог бы выйти классный комедийный сериал для платформы. И оказывается, вы уже работаете над одним проектом для 1-2-3 Production. Расскажите о нем.
Это будет документальный сериал, он посвящен разным маленьким циркам, но уже по всему миру. Среди них не только шапито, но и социальные цирки и просто одинокие артисты. Пока отсняты эпизоды про еще один российский, узбекский и турецкий цирки. В планах Бразилия и другие страны. В какой-то момент я подумала, что эти маленькие цирки-шапито, которые я полюбила, скоро совсем исчезнут. Это неизбежно. По крайней мере, те, что с животными. И для животных это, пожалуй, хорошо, а для огромного количества людей, которые связывают с такими цирками жизнь, причем зачастую целыми поколениями — это большая трагедия. Мне хочется зафиксировать это угасание.
Читайте также
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Наур Гармелия: «Мы не могли жечь дома, как Тарковский»
-
«Нужен был нереальный реализм» — Тина Баркалая о «Сказках Гофмана»
-
Сесиль де Франс: «Сниматься — настоящий подарок судьбы»
-
«Я хотел понять свое поколение» — Иван Власов о фильме «Дивный мир»
-
«Одинокий Джокер на Голливудском бульваре» — Влад Козлов о фильме «Немая жизнь»