Описание жизни, сделанное автором
То, что может сделать Олег Ковалов, наверное, может сделать только он. Ну, предположим, есть еще один человек где-нибудь в Германии, который знает наизусть всю мировую кинематографию, и если ему для монтажа нужен, скажем, кадр, где есть стреляющая пушка, то он моментально вспоминает сорок два фильма с подобным кадром… Но мне что-то кажется, нет такого человека и в Германии… Олег Ковалов — наш добрый товарищ, и мы знаем, что, кроме искусства кино и родных детей, его, пожалуй, больше ничего решительно не волнует.
Итак, что за историю поведал нам автор? Это весьма трагическая история. Это история человека, созданного по образу и подобию Божьему и восставшего против Отца. Сергей Эйзенштейн родился в тишайшем городе Риге, в добропорядочной интеллигентной семье. Его отец — архитектор. Ничего ужасного в его постройках нет. Причины ненависти Эйзенштейна к отцу ирреальны, они находятся за гранью действительности. Это экзистенциальный бунт, предвосхищенный Ф. М. Достоевским. «Возьми обратно свой билет, приятель Отец. Не желаю я с тобой, допустившим столько ужаса, столько слез и столько крови, и связываться. Я построю свой мир! Без тебя!» Снова и снова мы всматриваемся в симпатичное, умное, совершенно обыкновенное лицо — лицо гения. Ему была уготована необычная судьба, великая миссия. Он рассказал нам о мире, который человек пытался построить без Отца. А с кем же тогда? А известно, кто приходит, когда уходит Отец. Приходит его Первый ученик.
Приходит тот, кого опьяняет насилие. Тот, кто обожает видеть реки человеческой крови. Тот, кто дал залп «Авроры». Тот, кто руководил восстанием на «Броненосце Потемкине», а затем подавлял его. Тот, кто заморочил голову рабочему классу байками о его величии, заманил на «Стачку», а потом предал и бросил под нож. Тот, кто неслыханно порезвился в Великом Русском Октябре, а потом полетел в Мексику, там ведь пожарче будет. Тот, кто нашептывал Ивану Грозному о том, что ему все позволено. Да, тот, кто плясал с опричниками и с разудалой безумной яростью и отвагой глядел на нас, смирных зрителей, из глаз молодого Михаила Кузнецова! Не зря Олег Ковалов так трепетно относится к искусству кино, которое, как всем известно, «запечатленное время». Не случайно он, как завороженный, все всматривается и всматривается в ушедшую эпоху, Великую Эпоху Великого Обмана. Он хочет понять, и понимает. Понимает, к кому пошел на службу величайший человеческий гений, Сергей Эйзенштейн…
В начале фильма есть кадр, когда женщина рождает ребенка. Так прямо и показано, как мы приходим на свет. Во время просмотра фильма на фестивале «Кинотавр» в зале раздались на этом месте испуганные восклицания. «Интересное дело! — возмутилась я. — Как будто мы все каким-то другим путем появились, а! Делать можно, а смотреть, что, нельзя?» — Я рассказала это Олегу. И он тоже возмутился: «Вот именно, говорит. Я этого всю жизнь понять не мог: почему можно показывать, как человека убивают, и нельзя — как его зачинают и рождают? Глупость неслыханная…» Верно, товарищ. С Богом все можно, а вот без Бога ничего нельзя. Киноведческий кинороман Олега Ковалова об Эйзенштейне — уникальное тому подтверждение. Сергей Эйзенштейн был одарен редким благословлением — как писал Томас Манн, «двойным благословлением, благословлением горних высот и благословлением бездны, лежащей долу». Как говорят в народе — и Богу свечка, и черту кочерга. Он послужил Им обоим. Он пошел до конца. Он создал величайшую мифологию XX века — мифологию Анти-христианства. Эту загадку и разгадал, наконец, Олег Ковалов, давно и напряженно вглядывавшийся в лицо Русской Революции против Отца. Неужели все это было неизбежно? Да. Это было неизбежно.
Читайте также
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Будто в будущее — «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо