Этот сюжет можно было бы трактовать как апофеоз почвенничества, но скорее он читается как ироническое сведение счетов с враждебным пространством. Рассматривать образ окутанной туманом России как средоточие духовности и народной морали мешает ирония. В финале в церковном хоре мы видим полные религиозного чувства лица женщин, но ироническим контрастом к ним выглядят унифицированно выкрашенные у всех, гладко зачесанные рыжие волосы. В Юрьев завезли дешевую краску под названием «Интимный сурик»: этот акцент решительно переводит религиозное покаяние в регистр гротеска.
Читайте также
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Музыка, рождающая кино — Рюсукэ Хамагути и Эико Исибаси о фильме «Зло не существует»
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Будто в будущее — «Мейерхольд. Чужой театр» Валерия Фокина
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо