2024: С мороза — Итоги Любови Аркус
Основательница «Сеанса» Любовь Аркус по просьбе редакции делится своими мыслями о том, что было важно в 2024-м для нашего кино и для нее самой.
Вот уже лет двенадцать я живу в отрыве от современного кино (за эти годы сделано четыре фильма, создан и укреплен Фонд «Антон тут рядом», выпущены десятки книг в родном «Сеансе»). Мое участие в редакционной рубрике «Итоги года» поступок самозванный, не объяснимый ничем, кроме требования редакции.
О чем же будут мои «итоги», если я все это время была выключена из процесса и занималась в основном Школой «Сеанс»? Возможно, такой взгляд «с мороза» тоже нужен. И стоит увидеть что-то именно издалека, не зная подробностей и не вдаваясь в них. Дать общий план.
1.
Про дебюты, документальное кино и сериалы писать не буду. Слишком мало смотрела, буду наверстывать. Главное, что я вижу из своего далека: у нас вторая за историю отечественного кино эпоха малокартинья; несмотря на то, что как будто бы много чего снимают. И все же, либо это дебюты, сделанные за три копейки (нищета такая, что порой искусства уже не видишь), либо государственные блокбастеры «для семейного просмотра». И сериалы для платформ. Но я веду речь про жанровое и авторское кино. Да, конечно, каждый новый фильм — событие уже по факту своего появления, но я пока вижу совсем-совсем мало фильмов, которые были бы именно Событием. Первое малокартинье (1946–1953) стало результатом новой политики государства в отношении культуры и экономических причин (страна была в послевоенной разрухе). У сегодняшнего малокартинья весьма конкретная первопричина: кутерьма с прокатными удостоверениями, некие мифические «черные списки», в которые вносят людей без разбора. Отказ в прокатном удостоверения — это волчий билет фильму, запрет не только на кинотеатральный, но и на клубный кинопоказ. Добавим, что конкурса кинопроектов в Минкультуры не было больше года, и несложная арифметика даст нам представление о том, скольких фильмов мы не досчитаемся в следующем году.
2.
Задыхается Фонд Сокурова. «Пример интонации» — уникальное образовательно-производственное объединение, которое работает с выдающимися результатами: достаточно посмотреть список призов и наград, которыми увенчаны сокуровские дебютанты. «Сказка» полтора года назад не получила прокатного удостоверения. Семидесятилетний классик в положении школьника, который не сдал экзамен. Это абсурд, нонсенс, позор, который уж точно войдет в историю.
Меня, конечно, волнуют не цифры. Меня волнуют люди
3.
В жизни критиков появилось важное понятие «ссылка». Кто ездит на фестиваль «Маяк» (и еще пяток других российских фестивалей), тому и пряники, то есть новые фильмы. Остальные их попросту не видят, они недоступны. Обмен ссылками идет горячий, ссылки, вообще-то, рассылать нельзя, но немножко все-таки можно. Не оставишь же коллег в неведении.
4.
Меня, конечно, волнуют не цифры. Меня волнуют люди. И не только дебютанты. То поколение режиссеров любимцев «Сеанса», которых в свое время прозвали «новыми тихими» — девочки и мальчики (боже мой! им сегодня уже по пятьдесят) — простаивает или снимает под чужими именами сериалы для платформ. А они ведь дебютировали в безъязыкое время, когда отечественное кино очнулось от долгого сна (гении — Герман, Муратова, Сокуров — не в счет, у них свой язык, независимый ни от чего). Долгое десятилетие в начале 2000-х тогдашние дебютанты мучительно искали свой собственный, незаемный киноязык, потому что начинали фактически с нуля, кино разучилось разговаривать. А все-таки они выпустили тогда «Сумасшедшую помощь», «Сердце бумеранг» и «Шультеса». В 2010-е они уже стали зрелыми мастерами. В 2010-е они выпустили первые зрелые свои работы. А теперь стоп, машина! На лету, с размаху… И вот что страшно: сейчас для них самое плодотворное время, и это время уходит. Сколько еще ждать? Снова повторяются эти, трагические для кинематографа и для человеческих жизней, сюжеты: остановленные поколения (в прошлом Кулешов, Вертов), пропущенные поколения, а также поколения, ждавшие первой постановки десять лет (Михаил Швейцер, Владимир Венгеров).
5.
Был один громкий фильм, неожиданный, талантливый, разделивший, как встарь, аудиторию на два противоборствующих лагеря. Это «Мастер и Маргарита».
Фильм о немощи человека, обладающего неограниченной властью
Был другой фильм, совсем негромкий, потому что зрителей у него толком не было, он известен лишь друзьям и приятелям кролика, а также их друзьям, и еще немного друзьям друзей. Циркулирует по электронным почтам и мессенджерам. Фильм называется «Пациент № 1». Его автор, Резо Гигинеишвили, каким-то образом так сложил актерский ансамбль, что не только Чурикова и Филиппенко, но даже актеры массовки несут в себе дух макабрического времени «гонок на катафалках». Фильм о немощи человека, обладающего неограниченной властью над всем, кроме того неумолимого, что надвигается на него. Читала, что это фильм про смерть диктатора. Нет, это про смерть заложника обреченной Системы, обреченного времени. Где никто не думает о нем, а все думают о том, как исхитриться и мумифицировать старика, удержать его как символ того, что уже умерло, и тем самым превращают умирающего в клоуна.
6.
Был еще один фильм, показавшийся мне волшебным. «Фрау» — не похож ни на сценарий Мульменко, ни на фильмы Мульменко, и вообще не похож на современное кино. Впрочем, на кино из прошлого он тоже не похож. Фильм из ниоткуда. Генеалогию искать трудно, разве что, не знаю, «Весна на Заречной улице»? Да нет, не то. Фрау как будто написана идеальным почерком отличницы-первоклашки. Но вот что удивительно, и это видно: прописей у режиссера не было. Как будто эти идеальные буковки висят в воздухе. Мальчик «из простых» и девочка «из интеллигентских» пытаются быть парой. Мальчик как будто пришел в этот фильм из советского союза, девочка из кино семидесятых. Впрочем, никакого социального содержания. Фильм о невстрече. О невозможности быть вместе. Герой фильма Ваня говорит в финале: «Я соскучился быть один».
7.
Лучший фильм ушедшего года — «Снег в моем дворе» Бакура Бакурадзе. Тоже смотрим пока на фестивалях и по тайными ссылкам (театральный прокат в феврале нового 2025 года). «Снег в моем дворе» — фильм в своем роде совершенный, безукоризненный, моцартианский. Сделан легко и воздушно, еле-еле касаниями тонюсенькой кисточкой, и как будто непритязательно (чего прежде за Бакурадзе не наблюдалось). История могла происходить в любом городе, в любой стране, в любое время. Она о старости и одиночестве, настолько полном, насколько вообще можно об этом рассказать. Все-таки герой, которого принято называть «маленьким человеком», для кинематографа вечный — не с Чаплина началось и не с Бакурадзе кончится. Просто Бакуру удалось невероятное: комок в горле обнаруживается почти сразу, сюжет безутешен, но печаль настолько светла, почти как у Пушкина.
Мои личные итоги:
— Вернулась полноценно в «Сеанс» из-за трудных времен, впервые живем только на свои заработанные. Вася Степанов — главный редактор журнала, Петя Лезников — главный редактор издательства, Арина Журавлева — арт-директор. Я еще повожусь немного с переустройством Мастерской «Сеанс», и потом буду заниматься Школой и «Чапаевым».
Александр Сокуров. Мастер-класс. Одно занятие в школе «Сеанс» купить
— Перестала скроллить новости. Неинтересно. Врут примерно все. Только платят разные ведомства по обе стороны океана. Второй раз за жизнь, и думаю, что в последний, решила для себя, что политика — не мое. Я отвечаю за тех, за кого отвечаю; и это не «теория малых дел».
— Обнаружила, что для меня «плохие русские» — те, кто рассуждает о «плохих русских». Русские — всякие, и плохие, и хорошие. Равно как и все прочие люди на земле.
P. S. А еще вот не новость, но осознание свершившихся фактов. За последние несколько лет от нас ушло поколение наших отцов — Глеб Панфилов, Сергей Соловьёв, Вадим Абдрашитов, — и учителей — Майя Туровская, Ирина Рубанова, Наталья Рязанцева. Мы остались без взрослых.
