Сломанный фильм — «Узники страны призраков» Сиона Соно
В кинотеатрах, на платформах и в головах — новый фильм Сиона Соно с Кейджем, которому грозят оторвать голову. Об инди-блокбастере на реди-мейдах пишет Алина Рослякова.
Это должна быть очень короткая рецензия. Вот такая:
Николас Кейдж довыеживался до Сиона Соно.
Конец рецензии.
Кто приобщался к культу Соно и мемам с Кейджем, те пойдут и посмотрят «Узников страны призраков», и не яйца, так мозг, не мозг, так терпение — что-нибудь да взорвется.
По долгу службы уточняю детали. Установка: инди-блокбастер, супергеройский фильм от суперфриков. Кратко фабула: Герой спасал внучку Губернатора из Страны призраков, а спас Страну призраков от Губернатора. Губернатор — это такой белый Биг-Босс с педофильскими причудами и колонизаторскими замашками. Герой — сентиментальный уголовник с вьетнамскими флешбеками. Страна призраков — интернациональное ядерное гетто. Синефильские отсылки: «Побег из Нью-Йорка» и/или «Безумный Макс». Начинка: самураи, ковбои, гейши, копы, зеки-духи, крысолюди, манекены, грузовики, катаны, пушки, бомбы и всякий ядерный хлам. Головы поют, японки хихикают, сны снятся, сакура цветет, неон мерцает, все то светится, то крутится, то пылится, иногда танцует, иногда взрывается, а Кейдж дерется с Таком Сакагути. Большой Символ Всего: Хиросима. Маленький козырь: яичко Кейджа. Часики тикают. Тик-так-тик-так:
большой и маленький BOOM.
Если зачем-то говорить всерьез, то разговор выйдет еще короче:
это явно фильм не Сиона Соно.
В фильмах Соно не было безумия, потому что все было нормой.
Уточняю. Соно очень старался для западного фана, выдумывал космополитичный хит с японскими прибамбасами. Большой BOOM как тема, маленький boom как стиль. Получилось. От Японии Америке с любовью. Вроде все на местах, все стаи самураев, все пушки на макушки и Кейдж на лисапеде, да где-то коротнуло, и фильм сломался. Посыпались пошлости, полезли шоу-стопперы модного ДК, Большой Символ встал как член коматозника, Кейдж со всех сил скривил губы, выпучил глаза и геройски зашагал по тропам Проппа-сан.
Ghostland будет свободной.
Фильм коротнуло, и он сломался.
По отдельности все на месте, но ничего не работает, и в фильме столько же смысла, сколько в сувенирчике Манэки-нэко в подарок к суши с беконом.
«Первая любовь» — комикс о жестокой юности
Подвох будто кроется в самом поводе для «хайпа». Супергеройский фильм от суперфриков, Кейдж у Соно. Один из критиков фильма, например, написал, что не удивлен встрече Соно и Кейджа, и его можно понять. Известные перипетии судьбы, из-за которых Кейдж ушел в отрыв, снимаясь в дрянных фильмах разной степени безумия, должны были рано или поздно завести его в какой-нибудь упоротый самурайский городок. А Соно уже давно очаровал западную публику похлеще Такаши Миике, ворвался на фестивали со всякими эрогуро-приколами и радикальной философией категории Z, взял запад с наскока и давно загорелся идеей перевести свое кино с японского на American English. Вот они с Кейджем и встретились.
Кейдж заделался Героем в фильме Соно.
Но для Кейджа-то, для западного Героя, — это кризис.
А для Японии без церемониала «кризис» — это будни.
По крайней мере, для Японии Сиона Соно, этой «супер-большой клоаки», как сказала школьница, разбивая лицом торт.
Где все так по-домашнему, шлюхи и ножи, и мотки человеческой кожи в спортивных сумках, киски и собачки шевелятся в мешках, опарыши резвятся в разрезах, и простодушный пятилетний ребенок решительно смотрит в лицо смерти,
Because dead
Because dead
Because dead it’s a shine all night long.
А если Кейджа — да в «Клуб самоубийц»?
Тут нужно уметь умирать совсем без цели и выживать совсем без надежды. Просто так, просто потому что смерть светит всю ночь.
Соно однажды смонтировал фильм, и так и назвал: «Плохой фильм», — и ведь не соврал. Это был забубенный и драйвовый перформативный трэш о бандитских буднях Токио, печальная повесть о японо-китайских разборках, совершенно отвязный плохой фильм. Для Соно и личный, и типичный. Что культовый «Клуб самоубийц», что обласканное критиками «Откровение любви», что скромный «Крот» или нагло сияющий «Антипорно», — все эти и другие фильмы Соно пребывали в каком-то экстатическом согласии с самими собой, все в них было уместно, от свиных голов до ритуальных цыплят, от попсы до сэппуку, от плата Марии до трусов старшеклассниц и кровавых стояков в космической пустоте. Все закручивалось в каком-то оргазменном апокалипсисе, все жалкие мелочи жизни и вечные вопросы, все вместе, без разбора, как в самом длинном групповом порно. Моторчик заводился и не глох до титров, и все жило и дышало спертым, сладким, сбитым зловонным дыханием токийских задворок. В фильмах Соно не было безумия, потому что все было нормой. Сплошная рутина: «Осторожно, ухо летит!» Голова в духовке на каждый день, ночные бдения хикикомори, блеск порностудий и духота инцеста, хентай как лайфстайл.
Соно сыграл своими картами, но по чужим правилам.
В одном из фильмов Соно, о боги, звучал Уитман, и резонировал, конечно, не волшебством слова, где уж там, — дело было в дистанции: я сижу и смотрю на горести мира, наблюдаю уродства жизни.
А для западного фильма понадобился Герой (пусть и придурочный), и Смысл (пусть и мутный), и Символ (пусть и пошлый), понадобилось Испытание, какие-то Законы, какая-то, мать ее, Надежда. Соно сыграл своими картами, но по чужим правилам. Церемониал вернулся как стиль, безумие и стало стилем, а кризис стал проблемой, и придурочный Герой отправился мстить за горести мира и лечить уродства жизни.
Фильм коротнуло, и он сломался.
«Мэнди»: Гори, гори, моя звезда
Кто уже приобщился к культу Соно и мемам с Кейджем, те пойдут и посмотрят, и что-нибудь да взорвется.
А Соно и Кейдж, здоровья им и долгие лета, теперь разойдутся, надеюсь, по своим сторонам света.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса