И это нормально — «Агнец» Вальдимара Йоханнссона
Прямо перед закрытием кинотеатров в столицах до проката добрался «Агнец» Вальдимара Йоханнссона, получивший приз «за оригинальность» от жюри каннского «Особого взгляда». Чем способен удивить постхоррор про воспитание овечки, рассказывает Павел Пугачев.
Каждая семья сходит с ума по-своему. Посреди исландских сопок живет пара фермеров, муж и жена (играющие их Хильмир Снайр Гвюднасон и Нуми Рапас, пожалуй, слишком красивы и ухожены для сельской жизни, но придираться к этому не хочется). В хлеву пасутся овечки, необъятные поля засаживает картошкой старый трактор, тишь да гладь. Никаких соседей, минимальное присутствие благ цивилизации: электричество, вода, да телевизор с видеомагнитофоном.
Кому идиллия, кому — постхоррор. Новое поколение режиссеров фильмов ужасов, кажется, не стремится напугать зрителя. Страх в их фильмах обычно прячется глубоко внутри, наружу показываясь лишь изредка. Пугают не внешние раздражители, а внутренний мир человека, не прямая угроза, а ее гипотетическая возможность. «Агнец» — образцовый пример именно такого обращения с жанром, одна из его важных вех. Хоррор, в котором страх полностью заменен тревогой, причем совершенно туманной, расплывающейся в приближении. Он, в общем, совершенно не страшный.
При всей своей немногословности «Агнец» очень литературное кино
Едва ли возможно при его описании обойтись без набивших оскомину чеховских ружей и слова slow-burner. Да, тщательно развешанные, подсвеченные и, конечно, заряженные ружья тут, разумеется, пальнут. И да, этот фильм очень медленно разгорается, практически тлеет. Тут все предельно предсказуемо: и развитие сюжета (его можно пересказать в одном предложении), и творческая стратегия. Чем «Агнец», созданный совместными усилиями десятка европейских фондов, привлек кинокомпанию A24, понять тоже не сложно. Это лаконичное, выверенное и остроумное кино легко свести к простой формуле: принципиально не страшный фильм ужасов про семью, воспитывающую овечку как собственного ребенка.
Да, есть антропоморфная овечка, и что?
Перемена умвельта
Удивляет здесь как раз принципиальное нежелание удивлять. Это, конечно, крайне современное кино, возможное только сегодня. Тот же сюжет, будь он снят десяток-другой лет назад, оброс бы чертами готической сказки (легко представить «Агнца» в качестве эпизода любого фильма Тима Бертона или Гильермо дель Торо), комедии абсурда или чего-то куда более мрачного, находящегося на территории боди-хорроров Кроненберга, многочисленных зоохорроров и прочей культовой дичи. Но дебютант Вальдимар Йоханнссон принципиально избегает слова «странный», оно из чужого лексикона. Да, есть антропоморфная овечка, и что? Ну, бывает. В мире победившего (наверное) постгуманизма принять можно (и нужно) всякое.
Но корни такого подхода стоит искать не только в современности. «Агнца» легко можно представить немым фильмом, редкие реплики без усилий можно заменить интертитрами. При всей своей немногословности «Агнец» очень литературное кино, и дело не только в (излишнем) делении на главы. Долгие пейзажные планы не производят впечатления монтажных перебивок, это важные для прозы описания природы как места действия, характеризующего и героев. Каждый кадр предельно загружен семантически, просится на бумагу, под перо. Добрая часть важных для сюжета деталей в умолчаниях, раскрыть которые — задача внимательного зрителя-читателя, умеющего достраивать смыслы, затейливо спрятанные между строк. Главное — не забыть очки для чтения.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса