Канны
Репортаж
Борис Нелепо
Борис Нелепо

2012: О чем был Каннский фестиваль?

Оргвыводы после окончания Каннского кинофестиваля. Хорошие и плохие фильмы, удачливые и неудачливые режиссеры. О тенденциях рассказывает Борис Нелепо.


Любой фестиваль — сам по себе художественное высказывание. Кураторы Канна заботятся о тематической и сюжетной связности отобранных в официальную программу лент, но — даже если бы не заботились — показанные разом двадцать два фильма одного времени не могут не перекликаться друг с другом. Они образуют диковинную мозаику, в которой можно попытаться разглядеть очертания сегодняшнего мира и кинематографа.

Возможно, кого-то осчастливила победа Михаэля Ханеке на Каннском кинофестивале, но Борису Нелепо больше пришлась по душе возможность дважды увидеть прощальное кино Рауля Руиса.

Соревнование больших режиссеров

Первое, что бросается в глаза — принципиальное отсутствие дебютов и, соответственно, новых имен в конкурсе. Раньше для них существовал параллельный «Двухнедельник режиссеров», открывший Мигеля Гомеша, Альберта Серру, Корнелиу Порумбою, а вообще-то и братьев Дарденн. На третий год существования без куратора Оливье Пера, ушедшего руководить Локарно, секция тихо скончалась. На плакате программы — крашеная блондинка в красной кожанке, мини-юбке и сапогах по колено, задумчиво стоящая в комнате посреди груды мусора. Очень честно и самокритично: именно такое впечатление обновленный «Двухнедельник» и производит. Через два месяца начнется Локарно, молодое кино завтрашнего дня теперь следует искать именно там.

В основном конкурсе оказались четыре лауреата «Золотой пальмовой ветви». После провокативного жеста — авторемейка «Забавных игр» — Михаэль Ханеке окончательно осознал себя в роли режиссера номер один и продолжил со всей подобающей серьезностью соответствовать этому статусу. Тем, кто был не в восторге от «Белой ленты», вряд ли следует ждать откровений от «Любви», но хотя бы в последовательности автору не откажешь. Честной выглядит позиция Кена Лоуча, представившего «Долю ангелов». Для него это что-то вроде «Мальчика с велосипедом» Дарденнов — не предполагающая новаторства второстепенная работа (ближайшая аналогия — побочные ленты неореалистов). Она, что называется, исполнена на высоком режиссерском уровне, верна гуманистическим взглядам автора и способна вызвать самый живой отклик у зала — от смеха до слез. Самый молодой из каннских лауреатов — румын Кристиан Мунджиу явно пребывал в замешательстве после своего триумфа и долго выдерживал паузу. Снятые в спешке «За холмами» — самый длинный фильм конкурса — свидетельствуют, на мой взгляд, разве что о тоске режиссера по красной дорожке. Впрочем, у многих, в том числе и жюри, сложилось иное мнение — актрисам выписали приз за лучшую женскую роль, Мунджиу — за сценарий.

Каннская корона явно жмет Аббасу Киаростами, от которого многие по инерции продолжают ждать Большого Высказывания, но получают лишь изощренные упражнения в стиле. Все нулевые годы иранец был занят концептуальными проектами и скромными экспериментами с цифровым изображением. Выставлялся в музеях современного искусства. В большую режиссуру он вернулся с формальной «Копия верна». Теперь за тосканской картиной последовала токийская: «Словно влюбленные» продолжает темы предыдущего фильма. Оригинал против подлинника, имитация, игра в другого, двойничество, созерцательность, показанные в реальном времени нюансы человеческого поведения. Самая распространенная характеристика фильму — загадочный. Он, действительно, развивается в вольном, подчас непредсказуемом, направлении, образуя сложную рифмованную структуру. В контексте помпезного конкурса такое кино всегда смотрится странно, но синефильское внимание ему гарантировано по праву.

В Post Tenebras Lux Карлоса Рейгадаса среди прочего фигурируют анимированный дьяволенок с портфелем, заблудившийся ребенок, оторванная голова, раздваивающиеся люди и свингерская сауна.
Post Tenebras Lux. Реж. Карлос Рейгадас, 2012

Непредсказуемость как уход от Большого Высказывания

Post Tenebras Lux Карлоса Рейгадаса (в переводе с латыни «Свет после тьмы») числился среди главных надежд фестиваля. Как и Киаростами, мексиканец снял ускользающий, вызывающий скорее недоумение фильм. Три предыдущих картины Рейгадаса — попытка следовать стратегии большого художника и вести диалог на равных с великими. Например, «Безмолвный свет» — вольный ремейк «Слова» Дрейера. На этот раз режиссер то ли решился на панковский демарш, то ли осознал, что Тарковским в XXI веке стать затруднительно. Он виртуозно имитирует «актуальное» визионерское кино во всем его разнообразии: от «Древа жизни» с «Дядюшкой Бунми» до Сокурова — и выстраивает едва поддающийся дешифровке пазл. Ироничный кино-альбом, в котором перемешаны личные переживания и воспоминания. В кадре возникают анимированный дьяволенок с портфелем, заблудившийся ребенок (малышей играют дети режиссера), оторванная голова, раздваивающиеся люди, свингерская сауна. Очень красиво получилась природа. Эзотерический Post Tenebras Lux сигнализирует о кризисе. Это высказывание сродни молчанию Жака Ваше, поэта, не написавшего ни одного стихотворения. Но ему удалось вдохновить на творчество Андре Бретона, а вот способно ли всерьез воодушевить кого-либо кино Рейгадаса — большой вопрос. Это скорее курьез, нежели прозрение.

И все же, именно ему достался приз за режиссуру.

Без наград остался Леос Каракс. Хотя его Holy Motors — тоже высказывание глубоко личное (как и у Рейгадаса в кадре появляется дочь режиссера) и непредсказуемое. Фильм устроен как сборник короткометражек, Дени Лаван перемещается из одной в другую, разрозненные сюжеты скреплены просветленным разочарованием и меланхолией. Не снимавший тринадцать лет режиссер сконструировал лабиринт из отзвуков неснятых проектов, собрал коллекцию не доведенных до реализации идей. Он попытался высказаться обо всем разом (причем преимущественно без слов), в том числе и о природе кинематографа, у которого становится все меньше и меньше зрителей. Оканчиваются «Моторы» посвящением жене — умершей в прошлом году потрясающей актрисе Катерине Голубевой.

Фильм Рай: любовь Ульриха Зайдля про путешествие трех разных женщин из-за большого количества отснятого материала разросся в трилогию. По словам немецкого критика Олафа Меллера, посмотревшего все три части, показанная в Каннах глава — самая слабая.
Рай: любовь. Реж. Ульрих Зайдль, 2012

Любовь

Это слово фигурирует в названии сразу трех ключевых картин фестиваля: «Рай: любовь» Ульриха Зайдля, «Словно влюбленные» Аббаса Киаростами и, разумеется, «Любовь» Михаэля Ханеке.

Выносить суждение о картине Зайдля рано. Дело в том, что запланированный им фильм «Рай» про путешествие трех разных женщин (две сестры и дочь одной из них) из-за большого количества отснятого материала разросся в трилогию. Две других части называются — «Вера» и «Надежда». Каннские отборщики масштабный проект раздробили, выбрав для показа лишь начало. По словам немецкого критика Олафа Меллера, видевшего всю трилогию целиком, это самая слабая глава. По одному фильму можно лишь сказать, что Зайдль не в лучшей форме. Физиологичный «Импорт-экспорт» выходил на уровень чуть ли не экзистенциальных обобщений, а комедийный, прилизанный «Рай: любовь» становится заложником курортной темы. Не так просто слыть большим художником, с отстраненной издевкой живописуя гнусности сексуального туризма в Кении. Если к своей героине автор еще проявляет нечто вроде сочувствия, то аборигены выглядят одноклеточными организмами, пригодными лишь для выкачивания денег из истосковавшихся по человеческому телу и теплу туристок. В итоге, омерзительны все — кажется, режиссеру неплохо бы было разнообразить спектр вызываемых эмоций.

Многие углядели идеализм и чуть ли не гуманизм в фильме Ханеке. Я могу ошибаться и обязательно посмотрю картину еще раз, но мне показалось, что он с определенным удовлетворением констатирует, что ни страсть к искусству, ни наличие дорогой квартиры или хотя бы даже денег на сиделок не спасут человека от мучительной агонии, которая к тому же сведет с ума родных.

Любовь со смертью сводит не только Ханеке, но и Ален Рене, у которого в точности с замыслом французского драматурга Жана Ануя идеальная любовь может быть зафиксирована только смертью. Пожалуй, самый завораживающий кадр фестиваля — подземное царство из «Вы еще ничего не видели». Его образ неожиданно рифмуется с заволакивающим мертвецов туманом в картине Сергея Лозницы. Его отстраненная картина, основанная на повести Василя Быкова «В тумане», рассказывает о Второй мировой войне как о гражданском столкновении, войне всех против всех. Тематически она стояла в конкурсе особняком, но неожиданно отразилась эхом в «Охоте» Томаса Винтерберга. Обе ленты посвящены понятию справедливости. Ложно обвиненный в предательстве Сущеня и заподозренный из-за клеветы в педофильских наклонностях преподаватель детского сада сталкиваются с невозможностью оправдаться.

В заключительной сцене Космополиса герой Роберта Паттинсона двадцать минут — до самых титров — разговаривает со своим предполагаемым убийцей.
Космополис. Реж. Дэвид Кроненберг, 2012

Борьба идей

Прямых политических высказываний в программе этого года почти не было. За редкими исключениями. Исполненная любопытной фактуры «Тобрукская клятва» Бернара-Анри Леви, выступавшего переговорщиком во время войны в Ливии и тщательно задокументировавшего шесть месяцев своего пребывания там; «Нет» Пабло Ларрейна о референдуме в Чили, сместившем Пиночета; и, наконец, «После битвы» Юсри Насраллы про не кончающуюся египетскую революцию на площади Тахрир (интервью с режиссером). Он выстроен как попытка диалога между двумя не понимающими друг друга сторонами: простыми людьми с периферии и преуспевающими столичными жителями.

По сходной логике организован один из самых интересных фильмов конкурса — «Космополис» Дэвида Кроненберга. Трейлер обещал энергичное кино, чуть ли не нового «Американского психопата», но канадский классик продолжил линию минимализма, начатую в «Опасном методе». «Космополис» снят так, словно за роман Дона Делилло взялся левак-авангардист Жан-Мари Штрауб. Диалоги тщательно перенесены из книги, а действие почти не выбирается за пределы лимузина главного героя, где разыграны даже те сцены, которые в романе происходят в других местах. Только в заключительной сцене герой Роберта Паттинсона оказывается лицом к лицу со своим предполагаемым убийцей в иных декорациях, это еще одна разговорная сцена, длится она двадцать минут — до самых титров. Визуально — это нулевая степень киноизображения, телевизионный минимализм, все происходящее снято с трех точек: «восьмерка» плюс вид сбоку. Вместе с «Опасным методом» «Космополис» образует дилогию о зарождении идей и концепций на заре столетия — XX и XXI соответственно. Дополнительный бонус: армия поклонников «Сумерек» узнает о существовании Маркса и базовых основах антикапиталистической риторики.

Кажется, только ради рифмы нестяжательства в конкурс был включен один из самых несостоятельных с художественной точки зрений фильмов — «Вкус денег» Им Сан Су, своего рода сиквел его недавней «Служанки». Перекликается с ними казахский «Студент» Дарежана Омирбаева, так полюбившийся иностранным критикам.

Ты и я Бертолуччи практически целиком снят в подвале, где спрятались одинокие подростки — юноша-социопат и художница-наркоманка.
Ты и я. Реж. Бернардо Бертолуччи, 2012

Кондуит и Швамбрания

В прошлом году Терренс Малик снял один из самых амбициозных фильмов в истории кино, уместив вопросы жизни, смерти и мироздания, в картине, едва выбирающейся за порог дома. В этом году все ключевые фильмы также сняты с минимальным количеством актеров и локаций. Герои Кроненберга и Каракса большую часть времени проводят в своих лимузинах, львиную долю хронометража «Словно влюбленных» актеры также сидят в салоне автомобиля. «За холмами» Мунджиу почти не выбирается за стены православного монастыря. Герои «Любви» делают все, чтобы не допустить внешний мир (представленный дочерью и голубем) в их квартиру, где царит смерть. Действие «Вы еще ничего не видели» Алена Рене происходит в пределах одной гостиной, в которой собрались герои.

С этим напрямую связан мотив незащищенности, отсутствия укрытия. Пытаются скрыться от недружелюбного мира и обрести убежище подростки из «Королевства полной луны». Они растягивают палатку, в которой читают друг другу на ночь фантастические романы и учатся целоваться. Под схожим тентом корейский спасатель поет песни Изабель Юппер в замечательном фильме «В другой стране» Хон Сан Су (предсказуемым образом одна из вершин конкурса). Орфей и Эвридика Алена Рене укрываются в опустевшей гостиничной комнате. Легчайший «Ты и я» Бернардо Бертолуччи практически целиком снят в подвале, где спрятались одинокие подростки — юноша-социопат и художница-наркоманка. Сквозит.

Дени Лаван в Holy Motors Каракса выступает в роли одиннадцати персонажей.
Holy Motors. Реж. Леос Каракс, 2012

«Реальность» и условность

Это линия разлома фестиваля, определяющая рисунок эстетического противостояния. С одной стороны, натуралистичный реализм и неоклассицизм. Михаэль Ханеке выбивает эмоции, задействовав двух гениальных актеров — Жана-Луи Трентиньяна и Эманнюэль Рива, которые в подробностях воспроизводят угасание человеческого тела. Жак Одиар смехотворно превратил с помощью спецэффектов роскошные ноги Марийон Котийар в культи и добился обратного эффекта: ампутантским страстям оказалось невозможно поверить. Лично меня не убедила и снятая длинными планами возня в фильме Мунджиу. Играть в психологизм пытается и Винтерберг в своей рассчитанной на домохозяек и предсказуемой с первых же кадров будто бы телевизионной постановке (жизнь преподносит куда более интересные сюжеты на  ту же тему). На стороне реализма и все то нескончаемое представительство англоязычного мейнстрима, почему-то оказавшегося в конкурсе.

С другой стороны, условность, воображение, уход от натурализма. Автор самого значительного, на мой взгляд, фильма конкурса Ален Рене с юношеской энергией окунает все действие в пространство фантазии. Орфея и Эвридику играют шестидесятилетние Сабин Азема и Пьер Ардити, в фильме нет пышных декораций, но текст оживает и захватывает. Рене с легкостью доказывает позабытую теорию: кино — это условность, поэтому не имеет никакого значения, в какую она возведена в степень. Ему вторит Хон Сан Су, которого не раз называли корейским Аленом Рене и который, действительно, в этой программе пересекается в первую очередь с «Вы еще ничего не видели». У Рене роль Эвридики исполняют три актрисы, у Хона — Изабель Юппер играет сразу трех героинь. Тему перевоплощения, актерской игры, продолжает Каракс, у которого Дени Лаван выступает в роли одиннадцати персонажей. Ничем — в том числе реалистическими или повествовательными условностями — не скованную творческую свободу демонстрируют Апичатпонг Вирасетакул («Отель Меконг») и Рауль Руис («Предшествующая ночь», один из главных фильмов фестиваля, о котором мы еще расскажем отдельно).

Но по решению жюри восторжествовала именно натуралистическая линия в кино. Можно полемизировать о разных наградах, но самым спорным является решение наградить второй по значимости наградой Маттео Гарроне, снявшего «Реальность». Формально это рядовая комедия о торговце рыбой, который мечтает стать участником реалити-шоу «Большой брат» (прототип «Дома-2»). Гарроне неумело проводит параллели между телевидением и религией (для непонятливых в судьбоносный момент продажи героем рыбной лавки оттуда выносят глиняную Мадонну). Но на деле фильм явно нуждается в ином толковании: герой так грезит телевизором, как мечтал о Каннах сам Гарроне. Это его второй Гран-при, и такое решение страшно дискредитирует ценность наград, в очередной раз доказывая их относительность. В «Реальности» есть замечательный саморазоблачительный кадр. Оказывается, кастинг «Большого брата» проводится на легендарной студии Cinecittà, где когда-то снимали великие итальянские режиссеры. Так что аналогия еще точнее — «Реальность» в сравнении с картинами Алена Рене или Леоса Каракса, Дэвида Кроненберга или Хон Сан Су столь же мелка. Впрочем, у того же Рене никогда не было двух Гран-при, нет ни одной «Золотой пальмовой ветви», да и в конкурсе он принимал участие меньше раз, нежели триумфатор Ханеке, в фестиваль имени которого превратился Канн. Кого-то осчастливила эта победа, но лично меня — возможность дважды увидеть прощальное кино Рауля Руиса. Пока фестиваль предлагает такой выбор, можно считать, что он удался, невзирая ни на какие итоговые расклады.

 

Материалы по теме:
Канн-2012. Дарежан Омирбаев: «Лучше читать Абая, чем собираться возле его памятника»
Канн-2012: Завещание Орфея
Канн-2012: Любовь как случайная смерть
Канн-2012: «За холмами» Кристиана Мунджиу
Канн-2012: Тахрирская лошадь
Канн-2012: «Главным чувством, побудившим меня к созданию фильма, была всепоглощающая детская влюбленность»
Канн-2012: «Ржавчина и кость» Жака Одиара
Канн-2012: Сто дней детства

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить