Держала за ноги земля
СЕАНС – 59/60
Прошло уже больше пятидесяти лет с полета Гагарина, но космос так и не стал для землян фактом настоящего: космонавтика до сих пор проходит в кино только по ведомству футурологии, научной фантастики. Никаких героических эпосов о текущих экспедициях, новых победах над пустотой и освоении межзвездных пространств, как когда-то мечталось: все это уже который десяток лет продолжает отодвигаться в будущее, как горизонт — хотя в космосе горизонта нет; мы так и не научились мыслить космически. Актуальные достижения научной мысли остаются только в телевизионной хронике и прессе, да и там больше обсуждают рубашку, в которой исследователь дает интервью, чем изобретенный им аппарат. Звезды неактуальны, мы слишком заняты земными делами. По этой инерции (космос — значит, что-то небывалое) Википедия и IMDb называют «Гравитацию» sci-fi, хотя в фильме Куарона нет ничего фантастического, а действие происходит в наши дни; это, строго говоря, производственная драма (ну или производственный триллер). Говоря нестрого, это пост-sci-fi: проблематика в фильме та же, что у классиков, но аутентичные декорации МКС выполнены в уже обветшалом дизайне прошлого века, в котором и осталась мечта о космосе; а сам сюжет «Гравитации» — история возвращения на Землю из неприютной и враждебной черноты. Космос опять на большом экране и в первой десятке бокс-офиса — но лишь как место, из которого надо бежать; и это при том, что действие происходит даже не в далекой галактике, а на вроде бы освоенной орбите нашей планеты.
Говорят, в магазинах раскупают тиражи книг по теории струн — а какой фильм до «Интерстеллара» пробудил хотя бы в ком-нибудь желание стать космонавтом или ученым-физиком?
Чтобы развернуть космические корабли обратно к глубинам Вселенной, понадобился консерватор Кристофер Нолан — с пленкой, естественными исландскими пейзажами, рукодельными спецэффектами почти без 3D и оригинальным сценарием (как старомодно!) по сюжету брата Джонатана. Масштаб его сверхмассивного блокбастера огромен: расстояния «Интерстеллара» измеряются световыми годами, действие длится десятки лет и разворачивается в пяти измерениях. У Нолана не вполне получается этот масштаб адекватно передать, и даже главный его ход — параллельный монтаж сцен, происходящих в разных галактиках или хронологиях, работает часто во вред, а не во благо. Но он пытается, и иногда успешно. Заглавие, оставленное в России без перевода, безыскусно — «Межзвездный» (впрочем, не хуже «Космической одиссеи»), но это соответствует задаче фильма: он заявляет тему, осваивает новую-старую топографию запределья. Нолан есть Нолан, он и в этом фильме остается тем же занудой; и все равно в «Интерстелларе» пробуждается вроде бы ушедшая романтика шестидесятых, забытая нами поэзия космических открытий. «Золотые яблоки солнца». «Далекая Радуга». На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы.
Открывающие фильм сцены — одноэтажная Америка будущего, фермеры с лэптопами, преследующие залетный беспилотник через кукурузные поля, — взяты как будто из рассказа Брэдбери, и вообще тревожная завязка сюжета с глобальной катастрофой и миром после технологий, слишком поздно (и вынужденно) вернувшимся назад к природе, растет из американского sci-fi. Но все- таки «Интерстеллар» напоминает о первооткрывательском восторге и радужном утопизме советской фантастики не меньше, чем о моральном беспокойстве американских классиков. Как полагается голливудскому консерватору, Нолан чужд интернационализма, его астронавты носят звездно-полосатый флаг на плече и прилежно втыкают его в поверхность тех самых далеких планет, но финал — идиллически зеленеющую колонию переселенцев у колец Сатурна — могли бы придумать не Азимов и Брэдбери, а Стругацкие или Лем в каком-нибудь из своих ранних романов. Из багрового заката дичающего запада — в полдень, XXII век. Ошибки, от которых предостерегали американцы, исправляются по советским рецептам, единственный выход из антиутопии — это утопия; во всяком случае, если речь идет о Голливуде с его неизбежным хэппи-эндом, способным отменить даже гибель человечества.
Тайна третьей планеты
Это кино о всечеловеческом рывке ввысь, пусть даже с американским знаменем на борту. Наверное, именно этого нам не хватало столько лет — того, чтобы в ответ на глобальные угрозы кто-то предложил самое простое и очевидное: нравственный закон внутри нас и звездное небо над головой. Говорят, в магазинах раскупают тиражи книг по теории струн — а какой фильм до «Интерстеллара» пробудил хотя бы в ком-нибудь желание стать космонавтом или ученым-физиком? Вера в прогресс утратила масштаб: в кино жанр о космических путешествиях пережил расцвет за полтора десятилетия, от «Космической одиссеи» через «Солярис» к «Чужому», а потом уступил позиции генетическим экспериментам, искусственному интеллекту и виртуальной реальности; остались только одиночные голливудские запуски, обычно неудачные, нишевые фильмы для гиков и регулярные перезагрузки бесконечных «Звездных войн». В результате мир будущего теперь выглядит, как бананово-лимонный Лос-Анджелес (или Шанхай настоящего) из фильма «Она», с волшебными гаджетами и шерстяным хипстерским (не)уютом. Неужели это та утопия, которой мы заслуживаем? Если так, то, когда поднимутся бури и с неба упадет звезда, имя которой Полынь, некому будет заправить в планшеты космические карты и повести нас через Вселенную к новым мирам.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса