Фестивали
Василий Степанов
Василий Степанов

Гид по Beat: 10 главных фильмов фестиваля


«Горькое озеро» (реж. Адам Кёртис)

Горькое озеро. Реж. Адам Кёртис, 2015

Адам Кёртис — один из важнейших документальных авторов, постоянно работающих на BBC, неутомимый исследователь парадоксов современной истории, критик простых рецептов и подходов в сложном (и все более усложняющемся) мире. Если вы смотрели его многосерийные монтажные фильмы «Ящик Пандоры», «Век эгоизма», «Власть кошмаров», «За всем следят машины благодати и любви», то вы, безусловно, знаете, почему новый фильм Кёртиса пропускать никак нельзя. А если не смотрели, то настоятельно рекомендуем вам это сделать немедленно. Это то, ради чего можно было придумывать телевидение.

«Горькое озеро» — история Афганистана как арены борьбы между Западом и Востоком, британской и российской империями, поток нетривиально смонтированного found footage и пристрастного анализа. Кёртис как автор никогда не играл в объективность, а сегодня наличие персонального видения вкупе с честностью и умом завораживает. Новый фильм он сделал специально для цифровой платформы BBC iPlayer, его никогда не показывали по обычному телевидению, и это совершенно развязало руки и без того отвязному автору. «Озеро» исполнено кинематографической красоты, закадровый голос, который обильно комментирует другие его работы, здесь подолгу молчит, давая насладится сокровищами, обнаруженными в закромах BBC (Кёртис-исследователь ни в чем не уступит Кёртису-мыслителю). Есть только одна опасность: на широком экране его фильм, разворачивающийся под звуки Nine Inch Nails и Джона Карпентера может погрузить зрителя в состоянии тотального стального ужаса, от которого будет тяжело отрешиться, даже когда в зале зажжется свет.

 

«Джунун» (реж. Пол Томас Андерсон)


Час дня, февраль 2015 года, муэдзин призывает к молитве. Мы в древнем форте Мехрангарх в Джайпуре, столице северо-западного штата Раджастан. Камера скользит по кругу: на коврах устроились двое барабанщиков с нагарами, несколько трубачей, Джонни Гринвуд с гитарой, хор каввали, фисгармонисты, израильский музыкант Шай Бен-Цур… Камера дирижирует ансамблем: трубач начинает свою партию, лишь когда попадает в кадр; то же и с хором, и с перкуссией. Сделав пару почетных кругов, камера останавливает в той же точке, с которой начала, на двух барабанщиках — тишина, записано!

В первом документальном фильме Пола Томаса Андерсона — история создания совместного альбома Джонни Гринвуда и Шая Бен-Цура. Подробно о картине писала в «Сеанс» Юля Гулян.

 

«Олег и редкие искусства» (Реж. Андрес Дуке)

Олег и редкие искусства. Реж. Андрес Дуке, 2016

Олег Николаевич Каравайчук — это парадный берет, темные очки, руки, как птичьи крылышки, вывернуты назад; увидеть, значит, услышать, даже если он так и не притронется к инструменту. Хоть на Васильевском, хоть в Комарово, хоть даже в самом Эрмитаже. Оттуда и начинается этот фильм — crazy diamond в оправе лоджий Рафаэля особенно сверкает. Сокровище среди сокровищ. Здесь он расскажет про 250-летний юбилей музея и пустой первый ряд стульев для первых лиц, которые так не пришли на специальный концерт. Здесь Олега Николаевича усадят за Николаевский рояль, с маэстро — это подвиг: он будет требовать прекратить запись, а его все равно запишут. И «Крутится-вертится шарф голубой», и советский гимн, а потом будут зеленые заросли Комарова, где потемневшая крыша большой дачи, где пол усыпан книгами, и прямо из забора торчит высокий пень любимой ели, спиленной новыми жителями старого Келломяки. Ели нет, а Олег Николаевич стоит перед вами. Он даже снял очки.

Премьера этого фильма о легендарном петербургском композиторе прошла в Роттердаме, тогда «Сеанс» и написал о фильме.

 

«Зигги Стардаст и пауки с Марса» (реж. Д. А. Пеннебейкер)


Зигги Стардаст и пауки с Марса. Реж. Д. А. Пеннебейкер, 1973

Один из ранних образцов жанра rockumentary, «Зигги Стардаст» — просто концертный фильм, ничего больше, но это один из самых главных концертов одного из самых выдающихся рок-музыкантов и шоуменов в истории. 1973 год, Дэвид Боуи выступает в образе рокера-инопланетянина перед лондонской публикой, завершая мировое турне, и под конец выступления вдруг объявляет, что это последний концерт и других не будет. К счастью, это больше мистификация, чем правда: как выяснилось впоследствии, речь шла не о карьере Боуи, а только о Зигги Стардасте, первом и самом знаменитом из его сценических персонажей. You better hang on to yourself! — напутствует он в песне, открывающей концерт, однако сам нарушит этот принцип верности себе. Вместо этого главным принципом музыканта на сорок лет вперед станет изменчивость, и, наверное, именно благодаря ей он приобретет удивительную способность не стареть (именно из-за этой способности так шокировала его смерть в начале этого года: ведь мы все думали, что Боуи вечный). Фильм, снятый классиком документального кино Д. А. Пеннебейкером, на Beat покажут в отреставрированной версии.

 

«Фонко» (реж. Горан Хьюго Олссон, Ламин Даниэль Ядама, Ларс Лёвен)


Начавшись с кислотного эпиграфа — разноцветные титры взрываются на подтекающем цифровой химией экране — этот фильм погружается в клубный звук современной Африки: от Дакара до Йоханнесбурга от Аккры до Руанды, вдоль и поперек. «Фонко» (это слово значит «вещь» на языке мандинка и «взаимопомощь» на языке волоф) сделан северными скандинавскими людьми, но тем жарче их стремление вникнуть в континент, который дал Земле человечество, а музыке — всё, что звучит за пределом филармоний. Много новых слов (не знаете, что такое госпел-порн? узнаете!), много прекрасных лиц, много запрещенного дыма, звуковая волна зовет в танец. Честно говоря, лучший способ смотреть этот фильм — это вынести кресла, и не глазами и умом, а телом и ногами дойти до того, на что похожа постколониальная Африка, как она звучит.

 

«Невинность воспоминаний» (реж. Грант Джи)

«Музей невинности», главный роман Орхана Памука, — не только сокрушительно сентиментальное произведение, но и сложно устроенный постмодернистский текст, в который включены сам автор и другие реальные лица в качестве персонажей, а также реальный объект — созданный Памуком настоящий музей, который находится в Стамбуле и который может посетить любой желающий. Эту структуру теперь дополняет фильм Гранта Джи (режиссер приезжает на фестиваль), ранее снявшего кино по мотивам Зебальда, — стамбульский травелог, в котором изящная проза нобелевского лауреата и туристический путеводитель по городу смешаны до степени неразличения (на каком-то уровне «Музей невинности» — и есть путеводитель: для Памука город — это текст, хранилище памяти). Памук, к тому же, написал дополнительный закадровый текст, который прочитан от лица одного из второстепенных персонажей книги в качестве документального. Так роман становится документом, а может документ — романом.

 

«Собачье сердце» (реж. Лори Андерсон)

Собачье сердце. Реж. Лори Андерсон, 2015

Дебютный фильм вдовы Лу Рида, американской художницы, певицы и поэтессы Лори Андерсон — это киноэссе. И как настоящее эссе он постоянно пересекает границы разных жанров, и вплетает политику, искусство, сны и цитаты из Витгенштейна, Кьеркегора и Книги мертвых в лирическое перволичное повествование. Это медитативное размышление о природе творчества, близости и неразрывной связи жизни и смерти. Кино маленького бюджета и большой внутренней свободы, порой — до хулиганства. И как полагается фильму, говорящему о смерти, сделан он с большим чувством юмора и неиссякаемым жизнелюбием. Подробнее о нем писала Мария Кувшинова с Венецианского кинофестиваля.

 

«Реквием по американской мечте» (реж. Питер Д. Хатчинсон, Келли Никс, Джаред П. Скотт)

Самый публичный из ныне живущих интеллектуалов (если верить рейтингу цитируемости), лингвист Ноам Хомский давно превратился в главный жупел капитализма. 87-летний ученый с грустными глазами и мягким, но уверенным голосом в десяти тезисах на пальцах объясняет, в чем проблема современной экономики, и почему, хотя мы стали намного обеспеченнее, чем 50 лет назад, жизнь тем не менее оказывается все тяжелее и незащищенней. Система порочна, она превратилась в замкнутый круг капитала и власти, единственная динамика которого — взаимное повышение концентрации. Финансиализация мировой экономики, повышающееся государственное регулирование, атака на солидарность, лишение социальных гарантий — для кого-то, может быть, это и не новость, но Хомский структурно раскрывает эти феномены и их взаимосвзязь с такой кристальной ясностью и простотой, что сопротивляться это критике не станет, наверное, даже самый заядлый либерал.

От этого фильма не стоит ждать кинематографических изысков, но это и не одна лишь говорящая голова, а бодро и ловко смонтированная история американского общества и его государственно-экономической системы, на протяжении всей своей истории, как маятник, раскачивавшихся между прогрессом, демократизацией и увеличивающейся властью крупного бизнеса. Никакого реального движения больше происходит, американская (а значит и мировая) система достигла своего потолка, и змей пожирает свой хвост. Однако для Хомски кризис обладает потенциалом больших надежд и, хотя в этом его кинематографическом завещании Маркс не упоминается ни разу, он наверняка бы согласился с формулой другого известно критика капитализма, итальянского коммуниста Антонио Грамши: пессимизм ума — это оптимизм воли.

 

«Времена года в Кенси: 4 портрета Джона Берджера» (реж. Тильда Суитон, Бартек Диэдос, Колин МакКабе, Кристофер Рос)

Еще один фильм о почтенном политическом критике в летах — англичанине Джоне Берджере — но совсем иного рода. Русскоязычной публике Берджер не очень неизвестен, но для Англии 1960–70-х он был честью и совестью эпохи, символом чувственной интеллектуальности: телеведущим (на экране он размышлял о модернистском искусстве), завсегдатаем теледебатов с твердой и сложной позицией, прозаиком марксистских взглядов (или рассказчиком, «сторителлером», как он себя предпочитает называть), автором поэтических книг о мигрантах и животных. Коллективный портрет снят в лаборатории Дерека Джармена четырьмя режиссерами, в числе которых его близкий друг Тильда Суинтон, и Берджер предстает во всех этих ипостасях, но в другом, не монументальном ракурсе. Это интимный портрет в интерьерах фермы-коммуны, куда он уехал много лет назад, чтобы понять и разделить жизнь тех, о ком он писал, — людей от сохи; философское эссе, в котором слышны отзвуки фильмов Годара и Криса Маркера; политический диспут; нежное и проникновенное дружеское посвящение. Кино хрупкое, несовершенное, но от того еще более вдохновенное и человечное.

 

«Холодный мир Hot Sugar» (реж. Адам Бала Лоу)


Холодный мир <em>Hot Sugar</em>. Реж. Адам Бала Лоу, 2015

Эта история начинается в спальне, похожей на зеркальную комнату «Соляриса». На кровати что-то жует милая девушка в расползающихся чулках, над ней с устройством zoom зависает главный герой — нужно записать жевание, а потом открыть окно и высунуться с «зумом», чтобы сделать тоже самое с лопатами, скребущими по заснеженному тротуару. Нужно записать тишину в щели за фасадом, звук, на который не обратит внимания никто, кроме человека в странной пижаме.

Звукозапись изменила музыку, но насколько мы начинаем замечать только сейчас. Ник Кениг коллекционирует звуки, чтобы залить их в компьютер и наколдовать мелодии, которые нельзя было бы сочинить в XX веке. Это музыка запечатленных мгновений: Джим Джармуш играет для него на барабанном приложении в айфоне, дребезжит уличное пианино, гудит метро, капает вода и шипит помехами устаревшая детская игрушка. Чем-то похожим занимается и кино (по крайнем мере, в своем документальном изводе). Это дистилляция жизни, и этот дистиллят опьяняет.

дата первой публикации

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам:

Отправить