«Колесо чудес»: Лучшее из времен
Нью-Йорк 1950-х годов, ностальгическое послевоенное время, всегда веселый Кони-Айленд — остров аттракционов и променадов. Здесь живет оператор карусели Хампти (Джим Белуши) и Джинни (Кейт Уинслет), его жена.
Джинни скоро сорок, и она переживает это тяжело. Воспоминания о прошлой любви и сценических амбициях усугубляются новым чувством: героиня заводит роман со студентом Мики (Джастин Тимберлейк), который подрабатывает спасателем на пляже. Ее соперницей неожиданно становится падчерица Каролина (Джуно Темпл), бежавшая в Нью-Йорк к отцу, скрываясь от друзей мужа-гангстера. Кстати, у самой Джинни тоже есть ребенок от первого брака, 12-летний Ричи, поджигатель и вор.
Джинни так хотела играть, а студент Мики — быть драматургом, что жизнь обернулась плохой пародией на театр. Их и окружают декорации. Бар. Карусель. Нарисованный пляж, где никто не только не тонет, но и не купается. Неудивительно, что Мики влюбляется все же в Каролину, девушку с историей, рядом с которой он чувствует ауру «настоящей жизни», неизвестной по книгам. Также неудивительно, что именно Каролине суждено стать жертвой в этой ритуальной драме.
Характерное для Аллена двойственное отношение к миру своего прошлого, можно представить, связано и с неврозом перед будущим.
Расписывать декорации Аллену помогает великий Витторио Стораро. Золотой свет заливал экран в «Светской жизни», где Стораро работал с режиссером впервые. В «Колесе» эти золотые лучи лишь в особые моменты озаряют лица персонажей — светом мерцающих неоновых реклам Кони-Айленда. Основная палитра фильма — пасмурная.
В отличие от «Светской жизни», «Колесо» не про сладкую боль ностальгии, но про боль непоправимых ошибок, никогда не проходящую. Стилизованные райские пятидесятые Аллена населены призраками, вроде викторианской Англии. А декоративный остров напоминает о зловещих кукольных городках из пятидесятых в ряде фильмов от «Плезантвиля» до «Субурбикона». Как бы ни было тепло от узнавания алленовских персонажей, интерьеров, джаза на фоне Нью-Йорка, уют готов обернуться трагедией, пасмурное небо — грозой.
Любовный треугольник для Вуди Аллена — традиционный способ показать имманентную слабость человека. Каролину, повидавшую преступную жизнь, но все же невинную, как положено юной девушке в большом городе, спасает от потери лица неведение и право молодости. Но нервное любовное чувство героини Уинслет ведет ее к безумию. Как и, скажем, в «Жасмин», старение женщины для Аллена трагично.
Ни один из ее мужчин не готов взять на себя возмездие — трагедия захлебнулась, кровь ушла в пляжный песок.
Чем дальше Джинни заходит в интригах, изменах и лжи, тем больше на ней сомнительных украшений, тем явственнее размазывается помада. Решившись на душегубство, она застывает убитой горем мисс Хэвишем в своей спальне — белое, похожее на венчальное, платье, бутылка в руке.
Нехорошая история, в которую попали четверо на Кони-Айленде, похожа на пьесы Юджина О’Нила или Теннеси Уильямса, полные тьмы и отчужденности. Сперва Мики предстает рассказчиком и обращается к зрителям с экрана — точно надеясь, что он может обуздать этот сюжет. Но к финалу его речь обрывается, будто игла соскочила c пластинки. Его исповедь сменяет молчание и полный ужаса взгляд Уинслет. Не столько ужаса своего преступления, сколько ужаса перед тщетностью усилий. Ни один из ее мужчин не готов взять на себя возмездие — трагедия захлебнулась, кровь ушла в пляжный песок.
Возможные претензии к «Колесу чудес»: непроработанность иных персонажей, злоупотребление штампами и ностальгическими приметами, брошенные линии. Но эти претензии не так важны, если мы разделяем охватившее и режиссера, и героев ощущение невозможности «пересказать» жизнь, превратить ее в правильную, выверенную пьесу. Прошлое всегда фрагментарно; привычно и нереально одновременно. Та песня, что лишена мотива.
Характерное для Аллена двойственное отношение к миру своего прошлого, можно представить, связано и с неврозом перед будущим. Что выглядит даже естественно на фоне новых скандалов, вновь вспыхнувших вокруг его имени. Круг замыкается.
Тревожное будущее в «Колесе» — в отсветах пожаров, которые устраивает мальчик Ричи, маленький пироман. Юность 1960-х готовит ему что угодно, от любви и цветов до иглы и Вьетнама. «Если будешь разжигать огонь, могут пострадать люди!» — пеняет мама. Ричи зажигает новый костер на берегу — погребальный костер, костер во славу наступающей эпохи, костер из старых декораций.
Читайте также
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса