Истинные схватки — «Мятежная луна: Дитя огня» Зака Снайдера
На Netflix вышла первая часть «Мятежной луны» — «звездных войн» Зака Снайдера, которые уже успела отпеть и похоронить кинопресса. С какими ожиданиями подходить к новой работе большого автора, рассказывает Алина Рослякова.
В середине декабря первую часть «Мятежной луны» Зака Снайдера — «Дитя огня» показали на избранных больших экранах в Нью-Йорке и еще трех городах, и в сети немедленно появились заголовки в духе «критики разгромили». Теперь же, когда состоялся релиз на Netflix, фильм «громят» уже по полной программе, и недовольство коллег порой переходит в хамство. В лучшем случае, Снайдера снисходительно хлопают по плечу: мол, сделал картинку красивой, а большего и не ждали.
Кроме того, выясняется, что «Мятежная луна» — это не новые «Звездные войны», и почему-то об этом, как правило, сообщают с прискорбием. Десять лет назад Снайдер, поклонник Лукаса и Куросавы, идею «семи самураев в космосе» действительно предлагал компании Lucasfilm (как раз завершался «Человек из стали», удачнее момента для такого предприятия трудно представить). Но «Лукаса» вовремя купил «Дисней», Снайдер хотел космическую одиссею непременно с рейтингом R, и никакого спин-оффа «Звездных войн» так и не появилось.
Для Снайдера сценарий — все равно что либретто в немом кино
Зато с тех пор уже вышла режиссерская версия «Лиги справедливости», Снайдер порвал с DC и дебютировал на Netflix с «Армией мертвецов». Там он устроил Апокалипсис не только как сценарист и режиссер, но и как оператор, взявшись за цифровую камеру. На всепроникающий шестиминутный смертный крик Супермена (который в первой версии предусмотрительно вырезали) из цифровых руин Лас-Вегаса воплем откликнулся зомби-Зигфрид. И стало окончательно ясно: любые «звездные войны» Снайдера могут начинаться лишь с могилы «летнего блокбастера».
Netflix, впрочем, это не испугало. После «Армии мертвецов» компания решила, что самое время дать Снайдеру карт-бланш на сотворение новой Вселенной (тут он тоже и сценарист, и режиссер, и оператор — в общем, автор и император). Правда, заблаговременно договорилась с ним сразу на две версии. Пока что «Мятежная луна» вышла только в PG-13. Но и в такой редакции, в первом же кадре гигантский фаллический корабль прошел сквозь космическую вагину и отправился на завоевания.
Фонтан «черной желчи» от режиссера, который когда-то умудрился разместить целый фильм на кончике орбитокласта
Основа фильма совсем проста: те самые «семь самураев в космосе». В лихие годы смуты на аграрную планету Вельд, затерянную в галактической глуши, прилетает карательный отряд империи Праматерь и требует зерна. Поняв, что вслед за зерном они потеряют все, фермеры решают дать отпор. Некая девица Кора, чужачка с темным прошлым, сначала расправляется с расквартированными солдафонами, а затем на пару с деловитым агрономом Гуннаром отправляется по другим мирам на поиски других героев, чтобы защитить деревню от грядущего полномасштабного вторжения.
Почти весь фильм — это сбор команды. Сначала в портовом салуне герои встречают пилота и контрабандиста Кая, местного Хана Соло, а затем он переносит их в разные уголки вселенной. Кузнеца Тарака, этакого хэви-метал-конан-варвара, — они забирают с доисторического ранчо, где тот объезжает грифона в обмен на свободу. Из недр планеты по добычи кобальта извлекают Немезиду, рискнувшую сразиться на световых мечах с дальней родственницей паучихи Шелоб. Титуса, мятежного генерала, подбирают на грязных улицах планеты-Колизея, где тот спивался, пока шли гладиаторские бои. Лидеров повстанцев отыскивают вовсе в пустых черных декорациях, тоже названных планетой. Каждая из локаций герметична и прописана лишь в общих чертах, как и сама деревня, окруженная призрачными ландшафтами и освещенная розовым Сатурном.
Параллельно пунктиром проходит линия злодейского адмирала Нобла, командира военного корабля. Он всегда на стиле, с наслаждением забивает жертв своей черной тростью-костью, на досуге предается непонятным непотребствам с какими-то тентаклями. Томное путешествие героев разбавляют несколько ударных экшн-сцен, эпичных флэшбеков и пафосных реплик в духе напыщенных космоопер. Кора и Нобл схватываются в кульминационной битве над портовой пропастью. А заканчивается все внезапным клиффхэнгером с погружением Нобла в фэнтезийную виртуальность, где его поджидает регент-узурпатор Балисарий.
Драматургия и впрямь уязвимое место фильма. Дело даже не в клише. Лукас вдохновлялся «Баком Роджерсом» и Куросавой не меньше, чем Снайдер — Куросавой и «Звездными войнами»; а Снайдер всегда стремился оживлять в мемах мифы и на этом пути не раз преуспевал. Дело не в скудности сценария как таковой. Для Снайдера сценарий — все равно что либретто в немом кино. Хорошо, если его сочинил Фрэнк Миллер, но если нет — тоже не конец света.
В «Мятежной луне» так много пробуксовок, будто Снайдер ставит свой первый фильм
Дело в том, что «Мятежная луна: Дитя огня» похожа на слишком долгую экспозицию в куда большей степени, чем «Железный человек» и «Бэтмен против Супермена» по отношению к «Лиге справедливости». Да, она задает эпический масштаб грядущих «звездных войн», но в этой вселенной мало что проясняет. В следующем году должна выйти режиссерская версия с рейтингом R и на час длиннее. Может, этот час все исправит. «Войны» же в полную силу начнутся лишь во второй части «Дарующая шрамы». Но сама «мятежная луна», некая планета Ванна, вероятно, не появится и там.
В «Мятежной луне» есть все признаки снайдеровского кино. В цветокоре можно распознать пятьдесят оттенков черного, от слоу-мо вяжет во рту, мир вокруг героев утопает в галлюцинаторном расфокусе. Окровавленные зубы вылетают в макро даже в PG-13. Размах разрушений все так же оперный, космос по-прежнему расцвечен огнями насилия и мертвечины.
Фантастика сливается с фэнтези, футуристические гаджеты соседствуют с хтонью вроде паучихи, у которой из-за разработок кобальтовых рудников не могут вылупиться дети. Принцесса Исса, волшебная наследница убитого короля, в воспоминаниях Коры собственноручно воскрешает птичку. Да и сами технологии, как водится, Снайдеру нужны, чтобы попробовать воскресить какой-нибудь стародавний миф.
Даже «разнообразие, равенство и инклюзивность» вывернуты как-то по-снайдеровски: например, Кора на самом деле когда-то служила в армии Праматери, а там было обязательное правило — заводить любовников, чтобы было за кого умирать; так что в фильме возникает краткая история любви двух солдат-натуралов.
По тону — тот же фонтан «черной желчи» от режиссера, который когда-то умудрился разместить целый фильм на кончике орбитокласта, инструмента для лоботомии.
Подлинный же сюжет с трудом прорастает там, где нет вообще никаких зацепок за фабулу
При всем при этом Снайдер тут почти не узнаваем. Полбеды, что какой-никакой экшн начинается спустя полчаса. За это время мы узнаем, что фермеры трахаются во имя богов урожая, побываем на трех собраниях, потерпим похабщину оккупантов и так далее. Но и в дальнейшем каждая эффектная сцена, вроде завораживающей расправы Нобла над королем Левитикой, возникает поперек общей вымученности киноповествования. Будто Снайдер не способен управлять дыханием.
Будто не было рассвета в «Рассвете мертвецов», того неудержимого разрастания хаоса — от изувеченного лица зараженной девочки до охваченного паникой города. Или черного ливня стрел, затмивших солнце с гибелью царя Леонида. Или наступления доктора Манхэттена во Вьетнаме. Или визуального балета от детской до психбольницы в «Запрещенном приеме». Или крика Супермена. Или фирменных вступительных титров, за пять минут показавших умерщвление Лас-Вегаса в «Армии мертвецов».
В «Мятежной луне» так много пробуксовок, будто Снайдер ставит свой первый фильм и натыкается на каждый кадр, как Кора — плугом на камень.
Что только не поминают в связи с «Мятежной луной» — от Толкиена до Кроненберга, от Гарри Поттера до Warhammer, от нацистов до ирландцев, от Игры престолов до Аватара. Но при простой основе, вся эта эклектика то и дело превращается в неразбериху на экране. «Мятежная луна» порой похожа на батальную сцену, где Кора получала боевое крещение: где непонятно, кто, куда и зачем бежит, откуда, куда и в кого стреляет, когда, где и что происходит — но зато рассыпается в прах все, что попадает в кадр, и на вершине пустоты водружается имперский флаг.
Сплошные руины смысла. Будто этот мир создавала обученная на Снайдере нейросеть.
Подлинный же сюжет с трудом прорастает там, где нет вообще никаких зацепок за фабулу. Например, в салуне некое мозгообразное существо общается с людьми как чревовещатель, присосавшись щупальцами к кукле-трупу. Адмирал Нобл тоже весь испещрен дырами, курит через них кальян, а затем дает присосаться к ним своим корабельным пиявкам. В финале же трубки-щупальца станут частью аппарата для подключения разбившегося Нобла к виртуальности и последующего воскрешения.
Это кино, которое вопреки всему пытается родиться
Под кожей говорящего трупа светятся прожилки, его слепой взгляд, впившись в камеру, горит синевой. Мутные тени изгибаются над голым адмиральским телом. А под тонким льдом иллюзорного озера скользят силуэты гигантских чешуйчатых рыб. И в такие моменты не остается сомнений, что Снайдер по-прежнему знает, как выглядит кино.
Главным же персонажем фильма оказывается робот Джимми, говорящий голосом Энтони Хопкинса. После убийства Короля он и подобные роботы заблокировали свои боевые программы, и пока не начнется настоящее восстание, они выступают хранителями сказаний, скрывают что-то об устройстве мира и гармонируют с оцифрованной природой. Голос Джимми открывает фильм. Джимми завершает первый бой Коры прицельным выстрелом в голову последнего солдата. А когда герои, возвращаясь в деревню, растворяются на горизонте, он сторожит колосящееся поле на первом плане, обзаведясь при том рогами. Вся битва не иначе разворачивалась за этот финальный кадр.
В «Лиге справедливости» Снайдер уже показывал на экране мир, цельность которого оказалась уничтожена со смертью Героя. Вместо нее образовалась другая: тотальное единство разрушения, универсум зла. В «Армии мертвецов» на цельность образа мог претендовать только искусственный и мертвый город, закрытый на вечный карантин в ожидании ядерного взрыва. Вечным мертвецам приходилось ритуально оплакивать посиневший во чреве зародыш. Фильмы Снайдера уже тогда рассказали, что в цифровой реальности любая новая вселенная, скорее всего, будет мертворожденной.
Победой в схватке за режиссерскую версию «Лиги справедливости» он действительно переломил историю кино
Вероятно, пока герои с суровыми лицами будут биться за «честь и милосердие», настоящая война в «Мятежной луне» развернется между роботами и другими цифровыми «хранителями» мифов о природе добра и зла. И добраться до мятежной луны, где возникнет подлинная жизнь из плоти и крови, будет сложнее, чем принцессе Иссе оживить птичку. Но Снайдеру не впервой снимать «неснимаемое», и «Мятежная луна» — это кино, которое вопреки всему пытается родиться.
Важно и то, что победой в схватке за режиссерскую версию «Лиги справедливости» Снайдер действительно переломил историю кино. Голливудские блокбастеры, какими мы их знаем, стали возможны после того, как студийные ножницы в 1924-м казнили «Алчность». Что, если Штрогейму спустя четыре года удалось бы заставить студию MGM саму выпустить «штрогеймкат»? Цифровые технологии, траурно воспетые Снайдером, сделали подобные замашки реальностью. При всей несопоставимости масштабов, с этой точки зрения классический Голливуд закончился только сейчас. А с Netflix, возможно, только сейчас что-то начинается. «Мятежная луна» же либо умрет при родах, либо мучения все-таки не пройдут даром.
Вторая часть «Мятежной луны» должна появиться в апреле 2024 года. Впрочем, вполне вероятно, что не только режиссерская версия «Дитя огня», но и «Дарующая шрамы» окажутся лишь трамплином к следующей части, если, конечно, Netflix не сдаст назад.
Ждать ли продолжения этой истории? Если вам жаль, что Снайдер — не Лукас, то, пожалуй, не стоит.
Читайте также
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса