Скорбное бесчувствие в Оклахоме — «Убийцы цветочной луны» Мартина Скорсезе
В сети уже можно посмотреть новую работу Мартина Скорсезе. Трагедия коренных народов Америки в нефтяных полях Оклахомы — кино страшное, современное и для восьмидесятилетнего классика неожиданно молодое. О фильме «Убийцы цветочной луны» рассказывает Гия Сичинава.
«Злые улицы» — убеждает нас в очередной раз Мартин Скорсезе — можно проложить не только в кирпично-асфальтовых джунглях Нью-Йорка, среди ржавых одноэтажных районов южного Бостона, но и в прериях далекой Оклахомы. Именно сюда, в штат, прозванный «землей проворных», прибывает Эрнест Беркхарт, только что вернувшийся с Первой мировой войны. Прибывает очень вовремя. Как раз накануне на землях Осейджей — объединения пяти индейских племен, изгнанных сюда с исконных владений в Миссури и Канзасе, — нашли богатые источники нефти, превратившие недавнее захолустье в центр притяжения авантюристов со всей Америки.
Эрнест, по сути, один из них. Его лицо с блуждающим и несколько наивным взглядом камера выхватывает в разноликой толпе иноземцев на перроне. Эрнест — сам по себе человек без цели и свойств — прибыл сюда по приглашению дяди, Уильяма «Короля» Хэйла, столпа местного общества, завоевавшего доверие и индейцев, и белых поселенцев. У двуликого Хэйла большие планы на симпатичного, но тугодумного племянника, душа которого податлива как глина и легко принимает любую форму. По мысли Короля (он предпочитает именно такое обращение) не разбирающиеся в законах и бизнесе индейцы просто не способны управлять свалившимся на них богатством и рано или поздно его лишатся. А значит, надо, во-первых, «помочь» в управлении, а во-вторых, постепенно прибрать земли себе.
Сделать это не так просто. Чтоб унаследовать траст индейского племени необходимо быть его частью, а это возможно только переженив девушек Осейджей с белыми мужчинами, работающими под прикрытием на Хэйла. Эрнест становится одним из них и вскоре после приезда женится на Молли Кайл, потенциальной наследнице огромного состояния. Всё остальное (то есть, хладнокровные убийства наследников первого порядка) — «дело техники». Да, как бы кощунственно это ни звучало, для Хэйла насилие — это даже не необходимое зло, а привычная и слегка обременительная часть понятного ему мира.
Болезненное непротивление злу служит диагнозом не столько среднему американцу, сколько «эвримену» вообще
Из этого, кажется, могла бы выйти классическая, в оскаровском духе, история об угнетении индейцев белыми американцами. И отчасти фильм Скорсезе именно об этом. Но, к счастью, «Убийцы цветочной луны» представляют собой нечто большее. Интимный рассказ о гибели души человека, ничем не отличающегося от любого из нас, впустившего зло в сердце, в котором живет любовь. Да, удивительно, но Эрнест искренне любит Молли и тем не менее помогает дядюшке избавляться от членов ее семьи. Этот парадокс человеческой натуры Скорсезе и автор сценария Эрик Рот даже не пытаются раскрыть. Как и в «Молчании», режиссер признает невыразимость некоторых истин.
Динамика отношений Молли и Эрнеста составляет сердце сюжета, бьющегося в одном с ней ритме. В этом, к слову, самое большое отличие фильма от первоисточника, бестселлера журналиста Дэвида Гранна, в центре которого было расследование убийств индейцев, проводимое недавно сформированным ФБР (в оригинале книга называется «Убийцы Цветочной Луны: убийства Осейджей и рождение ФБР»). В версии Скорсезе, лишенной синдрома «белого спасателя», этому посвящена только финальная треть истории.
Страхом и бессильным гневом Молли и Осейджей, не способных остановить убийства и ожидающих смерти в любой момент, пропитан воздух фильма
Эта смена акцентов сообщает фильму объем. Скорсезе работает — и визуально, и смыслово — на двух уровнях. В общих планах, на которых покоятся растущие из зеленых полей нефтяные вышки и поселения Осейджей, раскрывается исторический фон. В зажатых в тесных и часто темных помещениях средних и крупных планах, фокусирующихся на лицах Эрнеста, Молли и Хэйла, раскрывается маленькая человеческая трагедия, демонстрирующая медленную трансформацию человека, не привыкшего задавать вопросы. Это болезненное непротивление злу служит диагнозом не столько среднему американцу, сколько «эвримену» вообще. Эрнест, проявляющий свою интенцию в самом начале фильма словами «О, да, сэр, я люблю деньги!», в руках дяди превращается в Голема, вставшего на службу экономического геноцида, и, что страшнее, предающего любимую женщину. На протяжении трех с половиной часов он проходит через процесс внутренней моральной борьбы, обостряющейся во время финального судопроизводства над Хэйлом и его бандой. К слову, в первой же сцене «Убийц» Скорсезе повторяет некоторые кадры из «Процесса» Орсона Уэллса, одного из своих любимых фильмов.
Скорсезе иногда критикуют за жанровую всеядность и невыразительность авторского почерка, но «Убийцы цветочной луны», по иронии напоминающие своим названием об «Убийцах медового месяца» — первом полнометражном фильме режиссера, с которого он был уволен спустя неделю после начала съемок — соединяют в себе несколько магистральных для автора приемов и тем.
В «Убийцах» много свойственного для Скорсезе насилия, правда не столько физического, сколько психологического. Страхом и бессильным гневом Молли и Осейджей, не способных остановить убийства и ожидающих смерти в любой момент, пропитан воздух фильма. В этом режиссеру помогают медленные, усталые гитарные риффы, написанные Робби Робертсоном, ушедшим из жизни в августе этого года.
Ответы на вопросы «кто виноват?» и «что делать?» даются в самом начале, но наблюдать за тем, как именно это происходит неотрывно интересно
Скорсезе проделывает с историей, описанной Гранном, свой излюбленный трюк — присваивает ее в лучшем смысле этого слова. Эрнест — как и погружающийся в отравляющую сознание жизнь ночного Нью-Йорка Трэвис Бикл из «Таксиста», тихоня Пол Хакетт из «После работы», комик-неудачник Руперт Пампкин из «Короля комедии», ирландец среди итало-американцев Генри Хилл из «Славных парней», эксцентричный миллионер Говард Хьюз и многие другие персонажи фильмов Скорсезе, — еще один герой-аутсайдер в его фильмографии. Причем и в социальном, и в этническом смысле.
Объединяющая фильмографию Скорсезе тема аутсайдерства звучит очень по-американски, ведь всё население США, за исключением индейцев, буквально прибыло сюда «со стороны». В «Убийцах» это обобщение работает на ином, более универсальном уровне, ведь речь идет о потомках европейских поселенцев вообще, а не об итало-американцах или ирландцах. Что же превратило их в убийц? Если судить по чрезвычайно выразительному — благодаря игре Леонардо Ди Каприо — лицу Эрнеста, сочетание алчности, подавленной воли, скорбного бесчувствия и трагического безмыслия. Рецепт, безотказно работающий во всем мире.
Характерно и то, как Скорсезе в очередной раз отвергает законы одного определенного жанра. В «Убийцах» можно разглядеть приметы вестерна, гангстерского кино, семейной и судебной драмы, детектива и исторического эпоса, но повествование всякий раз увиливает от очевидностей и условностей. Ответы на вопросы «кто виноват?» и «что делать?» даются в самом начале, но наблюдать за тем, как именно это происходит неотрывно интересно. Благодаря очередной выдающейся работе режиссера монтажа Тельмы Скунмейкер, сотрудничающей со Скорсезе со времен «Бешеного быка». И, разумеется, вдохновенной игре актеров. Если говорить об исключительности дуэта Роберта Де Ниро и Леонардо Ди Каприо, впервые сыгравших вместе спустя 30 лет после выхода драмы «Жизнь этого парня», было бы, пожалуй, трюизмом, то не упомянуть о царственном исполнении роли Молли Лили Глэдстоун было бы преступлением.
Мартин Скорсезе: «Я сказал, что фильмы Marvel — это не кино. Позвольте объясниться»
Скорсезе удивляет. «Убийцы цветочной луны», снятые 80-летним режиссером лучатся энергией, редкой и для куда более юных авторов. Фильм хочется пересмотреть, сразу по окончании титров, выдохнуть и вернуться в зал. Пока «любимая» Скорсезе киновселенная Marvel — воплощение эпохи конгломератов в американском кино — чахнет, один из главных голосов «нового Голливуда» вновь звучит ясно и громко.
Читайте также
-
Цена объятий — «Память» Мишеля Франко
-
Цивилизация сосновой иглы — «Зло не существует» Рюсукэ Хамагути
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо