Укусы из Косово — «Улей» Блерты Башоли
Наконец мы вышли с отпусков. Первый текст года (не считая дайджеста) посвящен косовскому фильму «Улей», попавшему в шорт-лист «Оскара» в категории «Лучший фильм на иностранном языке» (окончательный список номинантов огласят 8 февраля). Как в этой ободряющей социальной драме связаны пчелы и социализм, рассказывает Глеб Колондо.
Фахире живет в Косово, в деревне Велика Круше. У нее на попечении дочь, сын и пожилой деверь на инвалидной коляске. Муж Фахире, как и мужья многих ее соседок, пропал в ходе Косовской войны и, скорее всего, не вернется домой. Тем не менее, с точки зрения местного мужского населения, женщины должны «чтить приличия»: заниматься исключительно домашним хозяйством, не работать, жить на крошечное пособие от государства и со временем окочуриться, обрекая детей на беспросветное будущее. Рискнешь найти подработку, и тут же полетят в тебя камни — в том числе и совершенно буквальные.
Хмурые седые деды в пивной с настойчивостью медведя из старинного мема обзывают Фахире словом на букву «ш» или бьют стекла в ее машине, всякий раз, когда она едет мимо них по делам. То есть, метафора улья к этой деревеньке подходит лишь отчасти: с одной стороны, тут есть «матка» и другие «пчелы», которые без матки не выживут, с другой, таких склочных «трутней» в пчеловодческом хозяйстве не сыщешь.
Зачем ругаться, если можно не ругаться?
К счастью, «Улей» не из тех чрезмерно загадочных фильмов, в которых слово «улей» есть, а самих ульев нет. В свободное от основных занятий время Фахире надевает костюм пасечника, забирает у пчелок результат их труда, а затем считает перед зеркалом следы от укусов. Ущерб не очень велик, но и доходов не густо. Фахире грустит, вспоминая мужа — тот обращался с пасекой куда ловчее. Но те, кто имели опыт неосторожного обращения с насекомыми, знают, что это еще цветочки, а ягодки могут быть такими, что лицо просто не поместится в зеркало.
«Улей» не бьет, он жалит, как пчела
Говорят, что в ограниченном количестве укусы пчел даже полезны. Режиссерка будто держит это в уме, не доводя драму до драмы-драмы, когда после титров идешь гуглить симптомы клинической депрессии. До какого-никакого кризиса сюжет добирается минут за двадцать до финала, когда на слезы отчаяния времени фактически не осталось, так что они становятся слезами очищения: все плохое выходит наружу, и остается лишь залечивать раны.
Формально Фахире живет в аду, но добродушная авторка прописала для нее в сценарии несколько суперспособностей, очевидно, заимствуя их у прототипа главной героини, ведь «Улей» основан на реальных событиях. Фахире — сильная личность и даже в условиях, где обычаи предков не дают продохнуть, она умудряется открыть бизнес по производству аджвара (блюдо из болгарского красного перца). В ее мире это уже победа, но бизнес мало запустить, надо еще удержать его от распада. И Фахире удерживает: если надо, швыряется камнями в ответ. Кроме того, героине повезло с деверем. Одна из знакомых делится, мол, тоже пошла бы работать, если бы отец пропавшего без вести мужа не угрожал за такие дела убить. Фахире с этим проще. Старый Хаджи человек спокойный, да и фордыбачить ему не с руки: без невестки не поесть, не помыться и из дома не выйти. Буянить пытается дочь-подросток, переживая «испорченную» репутацию матери со свойственным возрасту максимализмом. Но тут дедушка ей: «А ты, когда вырастешь, водить машину и работать на работе разве не хочешь?» Дочь сразу поняла-приняла. Зачем ругаться, если можно не ругаться?
Странно, такое смягчение и то, что главная героиня получилась немного Мэри Сью, не идет фильму во вред. «Улей» не бьет, он жалит, как пчела, и поэтому целителен в духе, кинематографа не эпохи даже феминизма, а скорее социалистического реализма. Вот есть человек, угнетаемый «правящим классом», он начинает «подпольную борьбу», в которой помогают товарищи, такие же угнетенные, и все становится, если и не хорошо, то все-таки лучше, чем было, а дальше будут новые победы, и юный октябрь впереди.
Иногда хочется смотреть кино, где простые люди просто пытаются наладить свою жизнь, и у них это просто получается.
Товарищество — слово, которое не звучит в фильме, но явно там присутствует. Проблемы, которые подкидывает женщинам сюжет, решаются ими вместе на раз-два. Государство плохо заботится о народе? Возмутительно! Ну, ничего, консолидируемся, поддержим друг друга. Кто-то расколотил банки с товаром? Негодяи! Ну, ничего, наведем порядок, сделаем новые.
Чапаев всегда тонет, а Фахире всегда побеждает.
Даже харассмент героиням нипочем: когда мужчина-компаньон распускает руки, Фахире удается ему показательно навалять. На следующую встречу она приходит с тяжелым разводным ключом, но харассер уже понял, на чьей стороне сила в этом фильме, и спрятался от Фахире подальше.
Это, может, чересчур оптимистично, но все же не плохо. Иногда хочется смотреть кино, где простые люди просто пытаются наладить свою жизнь, и у них это просто получается. Это вдохновляет. А я чем хуже? Разве я не смогу? Сможешь, конечно. А если не сможешь, то пересмотри «Улей» еще разок, подпитайся. Чапаев всегда тонет, а Фахире всегда побеждает. И не одна (хотя она явный лидер), а вместе со своим «ульем» трудолюбивых «пчелок».
А я пойду работать саранчою — «Рой» Жюста Филиппо
Жаль, что подобные социальные драмы с воодушевляющей побочкой добираются до экранов не торопясь. Сейчас, чтобы посмотреть «Улей», вам, скорее всего, придется стать зрителем-нарушителем, а копия, которую вы раздобудете, будет напичкана рекламой нелегальных капиталистических удовольствий. Но и в этом стоит увидеть свой постмодернистский шарм. Стоит Фахире в сарае и думает, не пора ли продать оставшуюся от мужа столярную пилу? И тут сверху голос змия-искусителя: «Хочешь стать богаче? Заходи к нам и сделай ставку на любое спортивное событие!» Фахире стискивает зубы и мужественно на это не ведется. И, конечно, правильно делает.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса