Фильмотека Nonfiction: первые семь
«Люмьеры!», реж. Тьерри Фремо
Фильм о том, как кинематограф начался с автора.
Режиссерский дебют киноведа, директора Каннского кинофестиваля и лионского Института Люмьеров Тьерри Фремо, собран из самых ранних примеров кинематографа, прокомментированных с лекторским тщанием и авторской амбициозностью.
«Вместо „режиссёра“ Фремо обозначает себя „автором фильма“, но для человека из французской традиции этот титул, возможно, не менее амбициозный. Канны — принципиально аутеристский фестиваль, там фамилию режиссёра пишут через запятую после названия фильма, не указывая при этом даже страну производства. Тот же подход Фремо применяет и к Люмьерам. Собственно съёмкой фильмов занимался Луи Люмьер — Огюст, по данным киноведов, снял всего одну ленту, — и Фремо ищет в них приметы авторского стиля, тщательно анализируя темы, мизансцену, ракурсы и даже актёрскую игру», — Андрей Карташов о фильме.
«Соль земли», реж. Вим Вендерс
Фильм о кино в статике.
В своей документальной работе Вендерс предлагает глядеть на смотрящего, выдающегося фотографа Себастьяна Сальгадо, перед которым раз за разом встает вопрос выбора между наблюдением и действием.
«„Соль земли“ кажется логическим продолжением киноисследования о статичном изображении, но на этот раз Вендерс использует документальный метод, фокусируясь на взгляде самого снимающего. На пределе, который этот взгляд способен выдержать. Соединив свой многолетний интерес к фотоискусству и умение, уйдя на задний план, восхититься другим художником (которое Вендерс продемонстрировал еще в „Пине“), режиссер рассказал о творческом пути одного из важнейших фотографов XX столетия, Себастьяне Сальгадо, и о драматическом переломе в его сознании и судьбе», — Анна Меликова о фильме.
«Наступит ночь», реж. Андре Сингер
Фильм о самом страшном кино Хичкока.
В 1944 году, с началом освобождения концлагерей, сперва на Восточном, а далее и на Западном фронте, английское правительство заказало производство фильма «Факты о немецких концентрационных лагерях». К продюсеру Сидни Бернстайну присоединился уже работавший в Голливуде Альфред Хичкок. Результат их работы оказалось невозможно смотреть, к тому же, позиция Великобритании к лету 1945 года сменилась: вместо того, чтобы «показать, как было», было решено «забыть и начать заново»; на семьдесят лет фильм отправился в архив. Но в 2014-м восстановленную ленту представили фестивальной публике, а затем в 2015 году продюсер Вернера Херцога Андре Сингер, сделал документальный фильм о полузабытой работе.
«Их фильм должен был быть понятным, жестким и неопровержимым, чтобы каждый человек, переживший войну, знал, против чего и кого она велась — тот же Хичкок на монтаже выбирал панорамы и длинные планы, чтобы создателей „Фактов о немецких концентрационных лагерях“, нельзя было упрекнуть в монтажных фокусах. Эта бескомпромиссность и стала причиной, по которой фильм лег на полку: министерствам иностранных дел союзных стран нужно было строить новую Германию, работать с теми, кто грузил поезда, составлял списки, жил по соседству, не подавая вида, а фильм этой стройке, откровенно говоря, не помогал. Американцы сделали из материалов короткометражку „Фабрики смерти“ (монтировал Билли Уайлдер), но основная часть материалов Бернстайна упокоилась в архиве Имперского военного музея; только в прошлом году, на Берлинском кинофестивале, законченный проект был представлен публике. Перед показом представитель Музея предупредил зрителей: кому-то может стать плохо. Не все смогли досмотреть до конца», — Василий Степанов о фильме.
«Сафари», реж. Ульрих Зайдль
Фильм, в котором сходятся два значения слова shooting.
Не все могут досмотреть до конца и последнюю работу Ульриха Зайдля, «Сафари» 2016 года, в котором бюргеры отправляются за тысячи километров от дома, чтобы заняться отстрелом редких животных. Прямодушные и хозяйственные, они получают слово, говорят о «трофеях», и слово на экране не расходится с делом: Зайдль безжалостно демонстрирует зрителю во всех его жутких деталях. Из-за этого сам выход фильма стал поворотом в дискуссии о правах животных. Зайдля, как это бывает с гонцами, несущими дурные вести, пытались выставить источником бед, обнаружив даже не туннельный, а именно животный взгляд на процесс фиксации: будто бы проблема рассосется сама, если на нее не обращать внимания.
«Выход через сувенирную лавку», реж. Бэнкси
Фильм, в котором сходятся два значения слова shooting.
Фильм как авторская анонимка.
Главный аноним современного мира, художник Бэнкси в 2010 году снял шальной документальный фильм. Человек, до того профессионально избегавший камер, надумал их приручить и сделал кино, само существование которого становится парадоксальным художественным жестом. Как заниматься кино — занятием почти всегда групповым — сохраняя анонимность? Как верить безымянному автору, который настаивает, что всё, происходящее в фильме, — подлинный снимок действительности, а не слой развеселой краски поверх знакомых стен?
«Лондон — современный Вавилон», реж. Джульен Темпл
Фильм, где в камеру смотрит целый город.
Байопик Лондона, собранный из лоскутов-сюжетов: вот Черчилль показывает знак «виктори»; вот молодой Дэвид Боуи становится основателем общества против жестокости по отношению к длинноволосым мужчинам; а вот мы видим хронику террористических взрывов в июле 2005 года — всему плохому и хорошему Темпл определяет время и место. Лондон в его фильме обладает удивительной силой присвоения себе людей, явлений и событий, становясь на экране столицей всего, что только есть на свете.
«Тема Темпла — извечное противление лондонской толпы; высший порядок бурлящего мегаполиса, складывающийся по воле не политиков, но природных процессов; взаимодействие разнонаправленных энергий, в котором премьер-министр играет такую же важную роль, что и ямайский эмигрант, осевший в столице империи после Второй мировой. Темпл счастлив продемонстрировать, что сэру Уинстону Черчиллю, который делает толстыми пальчиками козу в виде буквы „V“, нужно всего лишь перевернуть руку, чтобы получилось нечто бесшабашно-оскорбительное. „Да пошли вы!“», — Василий Степанов о фильме.
«Франкофония», реж. Александр Сокуров
Фильм как музей, экран как полотно.
«Лувр, которому посвящен новый фильм Александра Сокурова — не русский, но все же ковчег; метафору музея как убежища, искусства как убежища усиливает сквозной диалог режиссера-рассказчика с голландским капитаном, везущим через февральское море контейнеры с картинами и лишь изредка выходящим на связь. По Сокурову, задача цивилизации (и человека в цивилизации) — протащить через шторм собственное наследие, но стоит ли ради этого рисковать жизнями моряков?», — Мария Кувшинова о фильме.
«Во глубине сокуровских фильмов всегда загадка. Загадка „Франкофонии“ не в том, что везет через море корабль, или откуда он плывет, или куда он направляется. Загадка в том, что настоящее способно похитить у прошлого. Ведь что-то всегда пропадает. Сокуров считает историю трагичной, но не безнадежной. В ней всегда есть луч надежды, отблеск оптимизма и возможность возрождения. Корабль с грузом, возможно, благополучно выдержит шторм и достигнет безопасной гавани — что с картинами из экспозиции Лувра случалось уже дважды: и когда они впервые были доставлены с Востока в свой новый дом, и когда они на время покинули этот дом в годы немецкой оккупации», — Лоуренс Кардиш о фильме.
