Оттуда. «Капкан» Маноле Маркуса
Румыния, 1974. Capcana. Реж. Маноле Маркус. В ролях Иларион Чобану, Виктор Ребенджюк, Сильвиу Стэнкулеску. Прокат в СССР — 1975 (27,5 млн чел.)
Закрываются ставни, запираются двери, засовы входят в пазы. В черный час придунайских сумерек сходят с гор чудовища, мохнатые снежные люди — жрать окорока, насиловать молодух, вздергивать на площадях посланцев Народной Румынии. В это же время с дальней стороны проникает в поселок книжник и экзорцист из столичной госбезопасности. У него новая вера и старые способы. Горных духов он ест сырыми.
«Капкан» стал заключительной частью трилогии о становлении народовластия в валашском крае. Первые две, «Заговор» и «Долог путь до Типперери», у нас не шли: послефашистская буча в странах народной демократии была столь мутной, что ее предпочитали всуе не поминать; коммунисты победили — и ладно. Красная Армия, сделав крюк по Черноморью, ушла на северо-запад, перекрасившиеся румынские военные двинули за ней на Венгрию (у них старые счеты), монарха Михая I, сдавшего нам страну за орден Победы, прозвали «королем-комсомольцем», портреты развесили, но слушаться не спешили. Тем временем в тылу шло такое самочинное рубилово красных, черных и синих-татуированных, какого мы не видали аж с безвластия середины 1917 года. Железная гвардия — фашистский фрайкор — после трех лет правления перешла в подполье и пановала ночами, в правоохране партийные назначенцы блокировались с сыщиками старой школы, ценности текли за кордон либо питали беспорядки — вся эта азбука перемен знакома миру аж с Великой французской революции.
Кинематограф дублировал былое двоевластие. Серджиу Николаеску снимал франшизу об асе довоенного сыска комиссаре Тудоре Микловане. Маноле Маркус делал серию о новобранце с партбилетом комиссаре Михае Романе. Со временем, как и в жизни, комиссарам суждено было сойтись, чтоб застыть твердыней народного правопорядка (не слишком надежной — судя по успешному заговору свиты против Чаушеску в декабре-89; зато легенда, как водится, выдалась на века). «Закончим в следующий раз», — торопились в горы не ожидавшие отпора негодяи. «Следующего раза не будет», — цедил в дверях товарищ с автоматом.
В минуту большого разбоя он, матерый вчерашний нелегал, снова оказался в родной стихии. Гостей сгубила страсть к публичности и показательным акциям — ловкий убийца на мягких подошвах скользил по городу, оставляя за спиной новые туши с опорожненными подсумками. В финале последний из мятежников бессильно сползал по каменистому склону в лапы армейского патруля, карабкался и сползал, как в отлично знакомой авторам индейской классике.
Индивидуализмом, шляпой, жилеткой герой, конечно, восходил к архетипическому «Ровно в полдень» Фреда Циннемана. Полностью отработать сюжет о шерифе, брошенном согражданами на съедение заезжим гастролерам, не позволила идея (народ, мол, всегда на стороне правды) — но воевать все равно пришлось одному.
Он справился.
Школа.
