Отпуск до конца — «Дунай» Любови Мульменко
Режиссерский дебют Любови Мульменко «Дунай» уже идет в кинотеатрах, а 23 октября на «Ленфильме» пройдет специальный показ, обсудить картину с петербургскими зрителями приедет постановщица. Своими впечатлениями от фильма делится Павел Пугачев.
Надя в отпуске. Из душной Москвы она на недельку приехала в Белград. Тут тепло, солнечно, дешево и — что немаловажно — минимальная вероятность встретить кого-то из знакомых. Дома — нелюбимая работа и нелюбимые люди, то и дело достающие телефонными звонками. Здесь — никого.
Фрау купить
Знакомства не заставят долго ждать. Вот в автобусе ее принимает за свою подругу какой-то мужлан. Приходится объяснять, что никакая она не Даниэла, сорри, ай донт спик сёрбиан. Трудности перевода постоянно дают о себе знать. Английский у всех так себе, а сербский Надя учить не собиралась, хотя, поднатужившись, разобраться в нем можно — не зря хозяйка квартиры натужно шутит про русских и братушек сербов, которые всегда поймут друг друга. Ну, допустим. Не успела Надя заказать первое пиво в ближайшем баре, как разговор с ней попытался завязать еще один местный. Контакта не случилось, но вот его знакомый, чуть менее назойливый жонглер Неша, составит Наде компанию на этот вечер. И на несколько ближайших недель этого отпуска без конца.
Мульменко собирает вечеринку, на которой каждый волен найти себе место сам
Этот отпуск — ад для тех, кого принято называть интровертами. В «Дунае» собраны все виды социальной тревожности: затянувшийся one-night stand, навязчивые знакомства, необходимость постоянного преодоления языкового барьера. Это кино может показаться романтичным тем, кто находит свою прелесть в путешествиях автостопом, никогда не стеснялся плохого английского, любит посиделки с гитарой и задушевные разговоры с незнакомцами. Для всех остальных «Дунай» будет изматывающим зрелищем, едва ли не хоррором. Раздражая, он цепляет. С этим поразительно витальным фильмом пьянеешь, шаболдаешься по городу, прованиваешь сигаретами, а на утро просыпаешься с похмельем. Избавиться от него не так-то просто.
Белград — это нигде, это чистый, белый лист, точка на карте, куда можно провалиться
Любовь Мульменко: «Отрастить режиссерский характер»
Меньше всего «Дунай» похож на режиссерский дебют драматурга. Любовь Мульменко, одна из самых востребованных сценаристок нашего современного кино, бережно развешивает по стенам необходимые ружья, завязывает драматургические узелки, но избегает ими пользоваться. И это, конечно, крутое пике. В «Дунае» есть воздух, свобода автора в обращении с материалом, спонтанность, ощущение сиюминутности (возникающее не в последнюю очередь из-за потрясающей работы оператора Михаила Хурсевича). Страшно представить, чем обернулась эта легкость на этапе монтажа.
Прелесть «Дуная» в том, что он не навязывается зрителю — у каждого получится свой фильм. Мульменко собирает вечеринку, на которой каждый волен найти себе место сам: можно броситься со всеми в пляс, целоваться в десны, всерьез увлечься любовными переживаниями главных и/или второстепенных героев, или, как я, сесть в углу и тихо накидаться.
В уголке есть над чем подумать. Например, о различиях между туристами и путешественниками: первые хотят вернуться домой, вторые — его найти. Или вспомнить места, куда хотелось бы съездить («Дунай», помимо прочего, удивительный артефакт доковидного мира с открытыми границами и масками только в медучреждениях). Белград в этот список тоже можно добавить. Хотя бы потому, что города толком мы здесь так и не увидим — шутка ли, современный фильм, обошедшийся без единой съемки с дрона и «открыточных» планов.
Выбор именно сербской столицы здесь как будто принципиален: Белград — это нигде, это чистый, белый лист, точка на карте, куда можно провалиться. У каждого свой Белград: хоть Тбилиси, хоть Тель-Авив. Место, куда можно отправиться с планом пожить без плана. Место, где все от чего-то бегут. И чаще всего, от самих себя. Других маршрутов на сегодня не предусмотрено.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса