«Дорогие братья Уорнеры!»
Братья Сэм, Гарри, Джек и Альберт Уорнеры, 1926
Дорогие братья Уорнеры!
Очевидно, существует не один способ присвоить себе город. Скажем, задумывая производство очередного фильма, я и понятия не имел, что город Касабланка принадлежит исключительно братьям Уорнерам.
Стоило нам только рассказать о своем новом проекте, как мы получили грозное письмо от юристов, предостерегающих нас от использования названия Касабланка.
Судя по всему, выискивая короткую дорогу в Бербанк, в 1471 году, пра-пра-пра-прадедушка Гарри и Джека Фердинад Бальбоа Уорнер высадился на Африканском побережье, и, воткнув в землю альпеншток (который впоследствии был обменян на акции), назвал место высадки Касабланкой.
И все же такой подход мне совершенно не понятен. Я уверен, даже если планируется повторный выпуск картины, средний киноман способен отличить Ингрид Бергман от Гарпо. Не знаю, получилось бы это у меня, но, ей богу, я хотел бы попытаться.
Ночь в Касабланке. Реж. Арчи Майо, 1946
То есть, называете Касабланку своей и считаете, что никто не может использовать это название без соответствующего разрешения. А как насчет «братьев Уорнер»? Тут у вас тоже все схвачено? Вы, наверно, владеете правами на «Уорнер», а что с «братьями»? Со всей ответственностью заявляю, мы стали братьями задолго до вас. Vitaphone еще и в планах не было, а мы уже резвились под именем братья Маркс, а до нас были другие братья: братья Смит, братья Карамазовы. Был еще Дэн Бразерс, который играл за Детройт. А еще было «Эй, брат, мелочью не богат?» Первоначально там были именно «братья», но чтобы не распылять финансы, одного брата пришлось выкинуть, и все деньги передать второму. Так мы и докатились до этого «Эй, брат, мелочью не богат?»
Касабланка. Реж. Майкл Кертиц, 1942
Младший брат Уорнер зовет себя Джеком. Это тоже его собственность? Имя-то не новое — им пользовались задолго до того, как он появился на свет. Если навскидку, то вспоминается Джек из «Джека и бобового стебля» и Джек, который Потрошитель. Оба достаточно известны и по сей день. Что касается старшего брата, Гарри, то он, несомненно, подписывает свои чеки в полной уверенности, что он первый Гарри на свете, а все остальные Гарри самозванцы. Навскидку могу вспомнить изестного по революционным делам Кавалериста Гарри, а также Гарри Аппельбаума, жившего на углу Тридцать девятой и Лексингтон. Хотя Аппельбаум был не так хорошо известен. Я даже забыл, как он выглядел. Последний раз когда я о нем слышал, он продавал галстуки в «Вебер и Гейльбронер»; но я никогда не забуду его матушку, потому что никто в Йорквилле не делал яблочный штрудель лучше нее.
Теперь обратимся к студии в Бербанке. Это место Уорнеры называют своим. Старика Бербанка уже нет с нами. Но, может быть, вы его помните. Он был великим садовником и овощеводом, волшебником, который скрещивал фрукты и овощи до тех пор, пока несчастные растения уже не теряли всякое понимание того, на какой тарелке их плоды подадут к обеду — на мясной или десертной.
Возможно, это всего лишь домыслы, но, кто знает, вероятно, потомки садовода не так уж рады, что грядка, которая плодит фильмы, находится в городе, присвоившем имя Бербанка, и теперь оно появляется перед каждой картиной.
Быть может, семейство Бербанк куда больше гордилось картофелем, который выращивал старик, нежели тем, что в их городе сделали «Касабланку» или «Авантюристок 1931 года».
Ночь в Касабланке. Реж. Арчи Майо, 1946
Написанное может показаться злобным наветом, но я не этого добивался. Я люблю Уорнеров — некоторых моих друзей зовут братья Уорнеры. Возможно, я даже совершаю какую-то несправедливость, и сами они не в курсе того, что на нас спустили собак. Более того, я не удивлюсь, если узнаю, что руководители правового отдела Warner Bros. не знают о споре, ради которого я познакомился с многими из них (а они оказались славными кучерявыми брюнетами с двубортными костюмами и любовью к ближнему, которой они могут пересароянить даже доктора Гиллеспи). Есть у меня догадка, что это желание запретить нам использовать название — обычный способ, которым некоторые хорькообразные стряпчие доказывают свою преданность правовому отделу. Я эту породу знаю — какой-нибудь живчик только что закончивший школу права, охочий до успеха, но слишком амбициозный, чтобы, как и все, просто ползти по карьерной лестнице, по всей видимости, задурил головы остальным адвокатам Уорнеров, большая часть которых славные кучерявые брюнеты при двубортных костюмах и прочем.
Что ж, мы этого так не оставим! Мы будем сражаться с ним в вышем суде! Ни один юрист-проходимец не встанет между Уорнерами и Марксами. Мы же братья, в конец концов, и останемся друзьями, пока не кончится последняя катушка «Ночи в Касабланке».
В 1945 году до правового отдела Warner Bros. дошла информация о том, что братья Маркс готовят проект «Ночь в Касабланке», пародирующий «Касабланку». По слухам, имя одного из героев было обозначено в сценарии как Хамфри Богус, так что юристы студии решили поинтересоваться подробностями. Невинный запрос породил бурю. Граучо Маркс моментально оценил рекламный потенциал произошедшего и написал открытое письмо, уверявшее, что Уорнеры запрещают ему использовать в названии фильма имя города. Общественность, естественно, встала на сторону Марксов. Дальнейшие попытки юристов получить хоть какие-то детали, раскрывающие суть будущего фильма, приводили к еще более смехотворным результатам. Граучо, например, утверждал, что сам он будет исполнять роль «Борделло, возлюбленной Хамфри Богуса». Публика ждала картину, и в 1946 году получила возможность убедиться, что никакого Хамфри и тем более Борделло в ней нет.