ПММЛ — «ППЧМЗ» Романа Волобуева
На «Кинопоиске» можно посмотреть новый сериал Романа Волобуева про телеграм-канал, которому срочно нужны инвестиции. О коротком произведении, которое даже называется аббревиатурой, недлинно рассказывает Василий Степанов.
В тягостном свете неоновой вывески «Мечта» (девелоперский шик — стриптиз-клуб в бывшей промзоне) куется будущее наших медиа — телеграм-канал ППЧМЗ, или «Просто представь, что мы знаем». Представить, конечно, сложно, прямо теряюсь в догадках, но выглядит по-московски симпатично: три деловые девушки (Анфиса Черных, Рина Гришина, Катя Федина) собирают слухи и споро упаковывают контент. Это чем-то даже похоже на журналистику, но быстрее, острее и с оповещениями. У канала уже 500 тысяч подписчиков (ни фига себе), но барышни все еще втирают зрителям про просроченные кредитки, последние семь тысяч на «сбере» и, тяжело вздыхая, мыкаются в поисках инвестора. Медиамагнаты, понятно, сплошь тяжелые, вальяжные, самоуверенные мужчины за пятьдесят, с комплексами и совсем уж неприятными друзьями, и видеть дальше своего носа не хотят. Говорят, что Арам Ашотович Габрелянов лично зарегистрировался на «Кинопоиске», чтобы влепить «ППЧМЗ» единицу за недостаточно внушительную карикатуру на себя — в кадре под именем Папа его изображает Артур Ваха. Если честно, не очень верится в столь мелочную мстительность папы LifeNews, гораздо интересней было бы думать, что это такой рекламный ход от «Кинопоиска». Для своих.
Приятно, что в новом проекте можно различить черты сложившегося почерка.
В «ППЧМЗ», впрочем, для своих примерно всё: и сама история как бы про Mash (на данный момент около 900 тысяч подписчиков), и сюжет с возвращением на родину лондонского гуру российской журналистики, которому зачем-то нужно провести серию встреч в азиатском ресторане Peqlo, видимо, достаточно популярном в Москве, чтобы получить полное представление о драматических переменах в родных медиа, хотя для этого не то, что из Лондона в Москву не стоило ехать, даже из постели вылезать не было необходимости. Для своих и изысканная подборка цитат в начальных титрах — набор достойный подлинного постмодерниста: Марк Твен, Уильям Хёрст, Маргарита Симоньян и Илья Осколков-Ценципер. Было бы здорово, если бы фамилии или хотя бы bon mot менялись при смене дорожки с цензурированной версии на «18+». Но пока еще до такой интерактивности мы не доросли.
Не зря на герое Стычкина майка с титром фильма «Мертвец».
Роман Волобуев — признанный мастер table talk, но от «ППЧМЗ» почему-то разит усталостью умного человека, которому снова и снова на правах акробатического этюда приходится прокручивать фарш застоявшейся московской реальности в мясорубке своей головы, гнаться ахиллесом за черепахой современности. Что ж новый сериал — это, в отличие от «Последнего министра», достойная попытка выстоять в неравном состязании. «ППЧМЗ» почти хватает новостную ленту за хвост. Здесь есть и коронавирус, и легализация злополучного мессенджера, и намек на историю с «Ведомостями», и упоминание «Медузы» из уст Ильи Красильщика. И все же черепаха неизбежно уходит в отрыв, и к финалу четырехсерийный фильм выглядит, если не морально устаревшим, то подвыдохшимся, как воскресное просекко. С куда большим интересом лично я бы погрузился в сферы далекие от фейсбук-повестки — узнал бы о буднях промышленных альпинистов или посопереживал бы участникам любительского первенства по «городкам».
Что важно: после «ППЧМЗ» можно говорить о сформировавшемся авторском стиле. Приятно, что в новом проекте можно различить черты сложившегося почерка. Это и параллельная съемка проходов с тележки, и любовь к говорливому Соркину, и бессмысленные, но очень точные, с указанием времени поминутно, титры, и, конечно, сладкое вуайеристское внимание к героиням. К центральному трио на правах оммажа «Новому папе» (Габрелянов, стало быть, старый) прибавляется в какой-то момент Юлия Снигирь на инвалидной коляске. Будь я актрисой, непременно пошел бы сниматься к Волобуеву. У него дамы едят джентльменов на завтрак. Часики тикают, цисгендерный папа испаряется, никакого ньюсрума не будет, самоубийство на старте первой серии превращает условного протагониста в призрака — не зря на герое Стычкина майка с титром фильма «Мертвец». Пыльной вчерашкой он мелькает перед глазами, но поделать толком ничего не может, даже финальный полутвист с серьезным дядей и бурбоном Maker’s Mark кажется пустой припаркой от неизлечимой болезни под названием время. В этой капитуляции кентервильского привидения маскулинности перед натиском телеграм-амазонок — центральный сюжет «ППЧМЗ». Прости меня, моя любовь, и не надо бурбона, мне скоро на выход.
Читайте также
-
Обладать и мимикрировать — «Рипли» Стивена Зеллиана
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли