Венеция-2017: «Заброшенные» — VR-фильм Цай Минляна
Под демонстрацию отведен целый остров неподалеку от фестивального комплекса — в 14 веке здесь был лепрозорий, потом карантинный пункт для прибывающих на материк мореплавателей. В иронии дирекции фестиваля не откажешь: VR-проекты в программе тоже пока на правах подозрительного пришельца. Подозрение не беспочвенное: без скидки на формат, большинство участников было бы на месте в каком-нибудь не самом передовом конкурсе короткометражных фильмов. Да и назвать их все фильмами язык не поворачивается: одни по способу взаимодействия и по картинке ближе к видеоиграм, другие представляют собой инсталляции с участием живых актеров. В одном из залов стоит шатер, вручную раскрашенный Лори Андерсон: надо зайти внутрь и, надев шлем, перемещаться по наполненному такими же рисунками черно-белому космосу. Еще одна инсталляция выглядела как больничная палата: перед людьми в шлемах специальный человек махал опахалом; опробовать это на себе я не решился.
Позже в доме обнаружится гигантский куст, а по полу пробежит лягушка.
Просмотр фильма Цая Минляна «Заброшенные» (переводить можно по-разному: подходит и «Брошенная», и «Брошенные», и даже, если считать главным героем пространство, «Заброшка») недалеко ушел от привычного опыта посещения кинотеатра: он происходит в просторном зале с парой десятков свободно расставленных вращающихся кресел с шлемами и наушниками. И все равно это странное зрительское переживание — особенно после многих часов, проведенных в кинозалах фестиваля. Здесь чувствуешь изоляцию. Зритель в шлеме похож на человека, подключенного к аппарату искусственного дыхания: у него явно происходит какая-то внутренняя жизнь, но ни увидеть ее, ни сообщить ему о своем существовании возможности нет (можно ли в таком кинотеатре хлопать? нужно ли при этом снимать шлем?). Не помогает и то, что технология созрела не вполне: изображение заметно распадается на пиксели и подвержено хроматической аберрации, а после часа, проведенного в шлеме (у Цая, разумеется, самый длинный фильм в конкурсе), тяжесть ощущаешь совсем не от увиденного.
Перед глазами сначала появляется картинка для настройки изображения и надпись loading, потом вокруг оказывается небольшая и ветхая комната: у стены в кресле сидит человек (Ли Каншен). Его плечи подрагивают от разрядов электротока: к телу от ритмично потрескивающего прибора тянутся провода. В дальнем углу стоит огромный полупрозрачный бак с водой. Через прямоугольные дыры в стене видно тропический дождь. Флора и фауна еще не совсем захватили жилое пространство, но граница явно перестала существовать: позже в доме обнаружится гигантский куст, а по полу пробежит лягушка. Всего в фильме дюжина планов, объединенных местом действия и персонажами — кроме героя в фильме появляется его мать и призрачная женщина в белом. В самом неожиданном эпизоде «всенаправленное» око камеры вместе с голым Ли Каншеном оказывается внутри наполовину заполненного бака с водой: в сосредоточенном напряжении он пытается погладить огромную рыбу, та вырывается и уходит на дно.
Цай Минлян, как это бывает с великими, придя на новую территорию, делает ее своей.
Не самый очевидный кандидат на освоение пришедшей из индустрии развлечений технологии, классик «медленного кино» Цай Минлян, как это бывает с великими, придя на новую территорию, делает ее своей. Технические ограничения — в фильме можно вращать головой, но нельзя сдвинуться с места — Цай ставит себе на вооружение и превращает в высказывание об непроницаемости: его остро ощущают не только герои, но и зритель, намертво застрявший в пространстве. У персонажей в фильмах режиссера всегда были сложные отношения с собственной телесностью, но у того, кто только смотрит, в этом мире нет тела вовсе — сколько ни вращай головой.
В VR-программе много проектов, построенных на иллюзии свободы действий и перемещения: вооруженное ограбление, полет в облаках, «Алиса в стране чудес». В «Заброшенных» эта свобода в непосредственных ощущениях приобретает правдивый привкус горечи: все дозволено, но Бога по-прежнему нет.
Читайте также
-
Энергия несогласия — «Евгений Телегин» Виктора Тихомирова
-
«Адрес — время, а не место» — Новая жизнь Канского видеофестиваля
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»
-
Айаал Адамов: «Наш мир — это вихри ветра или треск костра»
-
«Идите в задницу» — Кураторы и режиссеры о петербургском независимом кино
-
«Сначала неудачник, потом куратор» — О фестивале невидимого кино