Возвращайся в него посмотреть — «Окно спальни» Кертиса Хэнсона
Станислав Ростоцкий продолжает изучать советскую прессу о любимых фильмах. После «Заводного апельсина», «Экзорциста» и «Кошмаров на улице Вязов» наступил черед неонуара Кертиса Хэнсона «Окно спальни». И не важно, что его не пустят в повторный прокат — каждый в праве устроить себе ретроспективный показ дома.
«На афише „Окно спальни“, производство США. Дети до 16 лет не допускаются“. Скуповато. Но и такой рекламы оказывается вполне достаточно для аншлага».
Так начиналась единственная, кажется, рецензия, которой этот фильм производства США удостоился в советской прессе. И «Искусство кино», и «Спутник кинозрителя» (не говоря уж про «Экран — детям») картину проигнорировали, да и процитированный выше текст Юлии Ивановой под названием «Мы любим детектив» появился на страницах «Советского экрана» лишь через год после того, как фильм Кертиса Хэнсона начал «триумфальное шествие по кинотеатрам страны». К тому моменту большинство публики (и в первую очередь те самые «дети до 16») прекрасно знало, что в этом «Окне» к чему, и многие заглядывали в него не по одному разу: фильм посмотрели 27 миллионов зрителей. По результатам советского проката-88 он оставил позади не только «Легенду о Нарайяме» и «Дорогую Елену Сергеевну», но и «Данди по прозвищу Крокодил», «Ассу» и даже «Беглецов» Франсиса Вебера.
Хорошая девочка Риган — «Экзорцист» в СССР
Едва ли целевую аудиторию так уж интересовали рассуждения вроде «Сегодня, когда советское кинопроизводство переходит на хозрасчет, перед ним неумолимо встает необходимость освоения механизма коммерчески состоятельного кинематографа. И здесь есть чему поучиться на примере таких картин как „Окно спальни“ (к счастью, их становится в нашем прокате все больше)». Однако сегодня перечитывать заметку Ивановой в высшей степени занимательно. И тем более интересно пересмотреть сам фильм с точки зрения нынешнего зрительского опыта.
Героиня Изабель Юппер очевидно наследовала Ким Новак, Типпи Хедрен и Джанет Ли.
Разумеется, главное, что не мог считать взор даже самого пристального из пятиклассников, — это влияние, оказанное на Хэнсона Альфредом Хичкоком. Мало было лобовых аналогий с «Окном во двор», по фильму рассеяны бесчисленные аллюзии и отсылки в концентрации характерной обычно для пародий Мэла Брукса и братьев Цукеров. Сегодня не составляет большого труда догадаться, что диалог на фоне аквариума перекочевал в «Окно» прямиком из «Саботажа», посещение героями балета явственно рифмуется со сценой в опере из «Человека, который слишком много знал», женский труп с браслетами на холодной руке и рыжая шевелюра убийцы позаимствованы из «Безумия», а идея радикального изменения женской внешности — из «Головокружения», женский же силуэт за шторкой душа никаких комментариев не требует.
«Окно спальни» действительно попало в СССР с нечастой для фильмов такого рода оперативностью
«Когда в сцене его первого допроса игра перерастает в реальную опасность, и уже он сам может стать жертвой, мы видим Терри на фоне стены, рисунок которой образует решетку. Метафора легко прочитывается (и легкость эта, вообще свойственная фильму, тоже импонирует зрителю)», — сообщал «СЭ», забывая (или не догадываясь) добавить, что очень похожую сцену можно увидеть и в «Подозрении», и в «Тени сомнения», и в «Не том человеке». Героиня Изабель Юппер («утонченная, хрупкая, с алым ротиком, который, конечно же, скрывает дивные белые клычки…» — «СЭ») очевидно наследовала Ким Новак, Типпи Хедрен и Джанет Ли. В том, что подводило «Окно спальни» под греховный монастырь возрастных ограничений, Хэнсон в хичкоковских традициях использовал в основном метафоры и символы: сравнение советской и оригинальной копии убеждает, что абсолютно ничего «неприличного» у нас не вырезали, а наиболее будоражащим эротическим моментом так и остается с детства прописавшийся на подкорке диалог:
— Там… есть кровать…
— А чем.. хуже… диван?
— Да ничем.
Главным же во всех смыслах героем предприятия являлся Терри Ламберт в исполнении Стива Гуттенберга.
Агент Оранж — «Заводной апельсин» в советской критике
Но даже с учетом пиетета к сэру Альфреду, «Окно спальни» воспринимался — да и являлся таковым — триллером в первую очередь голливудским («легкость» его, как мы помним, «тоже импонирует зрителю»). Беседуя с Трюффо об «Окне во двор», Хичкок полностью согласился с мыслью, что герой Джеймса Стюарта «видит в окне вовсе не ужасы, но зрелище человеческой слабости». Герой же Стива Гуттенберга видит в свое окно (пусть и чужими глазами) именно что «ужасы», причем в самом традиционном смысле. И вряд ли случайно то, что злодей из «Окна» поразительно похож на Майкла Майерса из «Хэллоуина». Да и среди героинь основной интерес вызывала не столько вамп-Юппер, сколько Элизабет Макговерн, типичная «девушка по соседству» в первой части фильма, а также рисковая наживка для маньяка ближе к финалу (Кертис Хэнсон: «Это был мой персональный выбор. Де Ниро был одержим ею в „Однажды в Америке“, Дадли Мур — в „Любовном недуге“. Было занятно поручить ей роль, где ее привлекательность не была бы на первом месте». «СЭ»: «Элизабет Макговерн впервые появилась на наших экранах в „Рэгтайме“, и сразу стало понятно — звезда! Ее своеобразная внешность не позволяла решить со всей определенностью, скажем, красивое у нее лицо или нет»).
Но именно их совместная работа тридцатипятилетней давности волею судьбы стала по-настоящему значимой для целого поколения.
Главным же во всех смыслах героем предприятия являлся Терри Ламберт в исполнении Стива Гуттенберга. «Окно спальни» действительно попало в СССР с нечастой для фильмов такого рода оперативностью (есть ощущение, что к моменту широкоэкранной премьеры он еще не ходил у нас на видеокассетах), но именно участие Гуттенберга создавало ощущение причастности к действительно актуальному кинопроцессу. Сейчас в это непросто поверить, но к середине десятилетия Гуттенберг являл собой безусловного голливудского любимца и первостатейную звезду одного (а то и повыше) уровня с, например, Томом Хэнксом. «Окно спальни» вышло в Америке 16 января и стало первым из пяти фильмов 1987 года с его участием (от «Троих мужчин и младенца» до «Амазонок на Луне»), в общей сложности эти картины заработали без малого 120 миллионов долларов. Год спустя уже в советском прокате конкурировали между собой сразу два фильма с Гуттенбергом, а воистину культовым стало «Короткое замыкание» Джона Бэдема, которое у нас посмотрели на пять миллионов человек больше, чем «Окно спальни». Так что все тот же «СЭ» мог с полной ответственностью заявить: «Актер Стив Гуттенберг завоевывает наши симпатии, рисуя образ простого, доверчивого, но отважного парня. И опять герой и зритель здесь на равных — Терри воспринимается как старый знакомый или даже друг».
«Кошмар на улице Вязов» — Фредди снова дома
Кертис Хэнсон покинул этот мир в 2016-м, обессмертив себя на исходе миллениума «Секретами Лос-Анджелеса». В фильмографии Макговерн в числе последних работ можно обнаружить «Аббатство Даутон», а у Гуттенберга — «Фестиваль Рифкина» и четвертую серию «Акульего торнадо»; про Изабель Юппер все понятно. Но именно их совместная работа тридцатипятилетней давности волею судьбы стала по-настоящему значимой для целого поколения. И ничего не остается, как безоговорочно присоединиться к выводу, безнадежно, как казалось когда-то, опоздавшей рецензии главного киножурнала несуществующей уже страны: «Отметим мастерство, с которым режиссер на протяжении всей картины делает зрителя соучастником действия, заставляет его сопереживать, удивляться, радоваться… Да-да, радоваться. Это ощущение, пожалуй, заметно превалирует здесь над другими. Самые напряженные моменты режиссер не забывает разрядить шуткой, и финал зритель встречает с улыбкой».
Читайте также
-
Его идеи — К переизданию «Видимого человека» Белы Балажа
-
Лица, маски — К новому изданию «Фотогении» Луи Деллюка
-
«Мамзель, я — Жорж!» — Историк кино Борис Лихачев и его пьеса «Гапон»
-
Сто лет «Аэлите» — О первой советской кинофантастике
-
Итальянский Дикий Запад — Квентин Тарантино о Серджо Корбуччи
-
Опять окно — Об одной экранной метафоре