«Мэнди»: Гори, гори, моя звезда
Николас Кейдж сражается с псилоцибиновыми чернокнижниками среди космического пламени и темных лесов. О фильме рассказывает Василий Степанов.
В первозданном лесу под безответными звездами жил-да-был со своей босоногой и темноволосой богиней Мэнди (Андреа Райзборо) бородатый лесоруб Ред (Николас Кейдж). Пока Ред работал в чаще пилой и топором, девушка коротала дни за рисованием (темы она в основном черпала из лирики Black Sabbath), чтением грошового фэнтези о колдунах и прогулками. Однажды вечером в дом постучались незваные гости под управлением барда с амбициями пророка Йеремии (Лайнус Рош), который решил донести до Мэнди и Реда свой сингл, а аткже идеи сексуального раскрепощения и духовной близости. Дикий костер взвился под совершенно равнодушными первобытными небесами, и чудом выживший дровосек встал на путь мести.
Второй фильм Паноса Косматоса развивает его дебют «По ту сторону черной радуги», тревожный фантастический триллер, излучающий страхи рейгановской эпохи. Тот фильм порождал в зрителе ощущение путешествия во времени: словно ты превратился в ребенка, тайком приоткрывшего дверь в гостиную, где среди ночи дуэтом надрываются видеомагнитофон с телевизором, воспроизводя те самые фильмы, которые тебе пока еще почему-то смотреть нельзя. Месмеризм мерцающего телекрана фильм передавал с физиологической точностью, кто просыпался под белый шум — тот оценит. Даже сюжетная неразбериха работала на пользу замыслу: это был сон, который стучал в висках и оседал в голове грудой обрывочных воспоминаний.
«Мэнди» можно счесть формальным спин-оффом. То же настроение темной-темной сказки, тот же 1983 год, объявленный Рональдом Рейганом в Америке «годом Библии». Голос президента в автомобильном радио говорит о том, что семейные ценности на подъеме, порнография и аборты побеждены, а нравственный закон внутри каждого гражданина США ни в чем не уступит звездному небу над головами или на американском флаге. Однако ткань видимой реальности не прочнее марли, и бездны разверзаются стремительно. Ред и до визита мэнсоноподобного Иеремии подозревал, что в здешних лесах что-то не так, но после уже понял совершенно окончательно: из открывшейся неподалеку воронки ужаса прут мотоциклисты-мазохисты, шаманы-варщики с тиграми и лжепророки, а он — последний оплот и защитник обиженных, Иоанн-воин, стоящий между вечной кровавой тьмой и красивой сказкой из радиоприемника. Неспроста фильм начинается с мантры вечного боя — переиначенной на рокерский манер считалочки американских морпехов: «Когда помру, закопайте меня поглубже с двумя динамиками в ногах» (в солдатском варианте — «с двумя винтовками» — when I die bury me deep, with two M16s beneath my feet).
Если «По ту сторону черной радуги» был застенчив и геометрически беспристрастен, рассказывал о героях, положивших все свои силы, чтобы держать себя в рамках, какими бы вопиющими ни были окружающие их обстоятельства, то «Мэнди» настолько вопиющая вещь, насколько это вообще возможно. На грани и за гранью. Николас Кейдж здесь, вращает глазами, рычит, воет волком — трудно найти актера, который в сегодняшнем кино смог бы сделать это лучше. Байкеры, восставшие из ада, дают фору даже героям «Безумного Макса», а дрожащий саундтрек Йохана Йоханссона засасывает зрителя по ту сторону экрана, как черная дыра (да, эта музыка оперирует гравитацией, мы еще не успели оценить, какого кинокомпозитора потеряли в начале этого года).
«Мэнди» — это зияние. Из тех фильмов, которых не бывает. Но даже при серьезном замахе на ультимативное произведение «категории Б» Косматос не теряет иронии: здесь меряются бензопилами, прикуривают от горящих черепов и хранят психоделики, как варенье, в банке. Косматос воздает должное любимым восьмидесятым, вызывая на экран старых богов: Билл Дьюк из «Хищника» и «Коммандо» передает Кейджу — оружие мщения «чертовым хиппи» — арбалет и стрелы (как тебе такое, Джон Рэмбо?), а сцена, в которой главный герой кует себе не меч, но топор, кажется, один в один снята с эпического начала «Конана-варвара» Джона Милиуса. Сама форма топора неожиданно (хотя что же здесь неожиданного?) выводит на след «Кобры», снятой отцом Паноса Косматоса Джорджем Косматосом. Сценарий Сильвестра Сталлоне: банда ангелов ада машет лабрисами в свете луны и гоняется за рыжей Соней — Бригиттой Нильсен. Та лента начиналась с полыхающего заката и долгого мотоциклетного проезда, снятого сквозь красные фильтры.
Блюз шамана
И все-таки косматый космос Косматоса не исчерпывается той цитатной круговертью, на которую в поисках единомышленников ссылается режиссер. Он адски красив, несмотря даже на то, что страховщики выкрутили Косматосу руки, не дав снимать, как «По ту сторону черной радуги», на пленку. Даже компромисс его не испортил. «Мэнди» никак нельзя смотреть по телевизору, на который фильм, казалось бы, обречен в силу выбранного жанра (раньше был формат straight-to-vhs, теперь — straight-to-internet). Только кино, только широкий экран. Это совершенный отвал башки.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса