Сериал
Чтение

Кафка смотрит на взрыв — «Твин-Пикс», третий сезон

Агент Купер растерян. Петр Лезников — о неожиданно серьезном возвращении Дэвида Линча в «Твин Пикс» 25 лет спустя и спасительной ценности наивных истин.

«Твин Пикс». Реж. Дэвид Линч

«А что если свойство образа, первая его особенность, — есть именно то, что „не ясно“»
(Григорий Козинцев, «Черное, лихое время…»
)

Мы разгрузили фургон и заглянули в кузов — пустой прямоугольный параллелепипед, обшитый металлическими листами. «Это похоже на третий сезон „Твин-Пикса“», — сказал мой коллега. Он был поэт.

× × ×

«Мы жили в многоквартирном доме, где все устраивали вечеринки с коллективным просмотром „Твин-Пикса“ и пекли лазанью, — вспоминает басистка панк-группы Bikini Kill Кэти Уилкокс. — Нас не звали, но мы бы и не пошли, потому что были против всего этого». Кэтлин Ханна, вокалистка Bikini Kill, добавляет: «О, как мило, все вращается вокруг прекрасной мертвой девушки. Просто трындец. Как-то вечером, когда у кого-то опять проходила твинпикс-вечеринка, одна участница нашей группы забралась на крышу и вырвала кабель из антенны. Из их квартиры донесся стон». Уилкокс: «Мы по-настоящему ненавидели „Твин-Пикс“ и написали песню — Fuck Twin Peaks». «Ты — влажный сон неудачника, — выкрикивали ее строки Bikini Kill в далеком 1992-м. — Все такие красивенькие, все такие чистенькие». Двадцать пять лет спустя антенну наладили, и напоминающая музыку спа-салонов увертюра Анджело Бадаламенти, заполнив эфир, вновь отозвалась в сердцах миллионов буржуа. Вернулись ли мы, зрители, в тот же городок — белый обывательский раек с его маленькими делами и маленькими радостями, где боятся кукурузной каши и чумазых нищих с помойки, а на помощь спешат сотрудники добрых спецслужб?

Original Image
Modified Image

Нет. Светлые школьные коридоры превратились в занюханный бар на обочине, пианистка-вундеркинд — в наркозависимую. «Это мир дальнобойщиков», — констатирует эпизодический персонаж по имени Бюэлла уже в первой серии третьего сезона. Мир дорожных пробок и занятых парковочных мест; автоугонов, взрывающихся машин и сбитых насмерть детей. Мир глухих трейлерных парков (вроде New Fat Trout) и полужилых поселений (вроде Rancho Rosa); безликих гаражей и складов, неуютных мотелей и тюрем. Мир злости, лжи и принуждения, повседневного стресса и несвободы. Это ему шлет проклятья из одинокой хижины на склоне гор Твин-Пикса местный видеоблогер и неистовый конспиролог Лоуренс Джакоби; он возвещает темный век, и ненароком начинаешь ему верить.

В третьем сезоне сохраняется коронное для Линча сочетание наивности и жестокости

Высоко в небе стоит Марс (путеводная звезда четы Хатча и Шанталь, наемных убийц à la Тарантино); на земле обитают отчужденные сами от себя люди-тульпы («Я — это не я», — рыдает бывшая секретарша Дайан Эванс); чтобы выжить, за деньги тут приходится платить своей кровью (как поступает Крискол, очередной люмпен из New Fat Trout); все семьи похожи друг на друга, потому что каждая несчастлива (примеры здесь сплошь и рядом). Да, этот мир всегда был таким, просто мы не замечали.

Тогда мы были обольщены, теперь — в оцепенении: в финальных кадрах третьего сезона мы впервые видим агента Дейла Купера в полной растерянности. В 1990-е режиссера Дэвида Линча обычно принимали за ироничного постмодерниста, который возится с погремушками американской поп-культуры; в 2010-е (после «Шоссе в никуда», «Малхолланд Драйва» и особенно — «Внутренней империи») оказалось, что он серьезный человек и, как любой сказочник, немного моралист (возможно, он подпадает под определение метамодернист, но я оставлю данную гипотезу другим специалистам).

«Твин Пикс». Реж. Дэвид Линч

В третьем сезоне сохраняется коронное для Линча сочетание наивности и жестокости, сентиментальности святочных рассказов и садизма хардкор-порно, приправленное юмором на грани пошлости и пародии, deadpan-сатиры и непристойного гротеска; экран по-прежнему населяют линчевские, что в отечественной филологии зовется, «чудики»; сюжет опять представляет собой россыпь абсурдистских житейских сценок, вдохновленных Тати, с, как говорится, «давно полюбившимися» (плюс новыми, тоже «забавными») персонажами, и, к нашему облегчению, все вместе это непохоже на реюнион «Друзей».

К антимилитаристской идеологии прибавляется ровная элегическая интонация

Но, как когда-то второй сезон «Твин-Пикса» потеснила в телеэфире Война в Персидском заливе, так в третьем — все ближе доносится эхо спецопераций, которые США вели на рубеже веков: мы узнаём, что сын-ветеран шерифа Фрэнка Трумэна покончил с собой, не справившись с посттравматическим синдромом; некто Микки рассказывает коменданту трейлерного парка Карлу Родду о своей жене Линде — инвалиде боевых действий, которой правительство наконец обеспечило кресло-коляску; и как теперь забыть космогоническую сцену первого ядерного испытания, в которой «Космическая одиссея» оборачивается «Сумеречной зоной». К антимилитаристской идеологии прибавляется ровная элегическая интонация — учитывая, что почти половина серий посвящены чьей-либо памяти, а актеры Марвин Розанд, Кэтрин Колсон, Мигель Феррер и Уоррен Фрост умерли между съемками и премьерой (в считанное время после ушли Гарри Дин Стэнтон, Пегги Липтон, Роберт Форстер, Аль Штробель, певица Джули Круз и композитор Анджело Бадаламенти), более точный подзаголовок к третьему сезону скорее не «Возвращение», а «Прощание»; мерно плывущий по экрану список имен — не титры, а мартиролог. И все же главное остается неизменным — это сочинено добрым человеком.

Фильм, в котором мы пятнадцать часов ждем появления главного героя, и нам хватает на это любви и терпения

Искренность и обаяние Линча, нашего эксцентричного дедушки, способны искупить то, что редко сходит с рук остальным: спецэффекты в духе ранней флэш-анимации; слезы и крики — актерская игра с оттенками кэмпа (ее режиссер мог подглядеть у Кубрика или Феллини); проскальзывающие бумерские шутки (злоключения Джерри Хорна; неудачный скетч про секретаршу Люси Моран и мобильные телефоны; ее сын Уолли косплеит Брандо, что кажется анахронизмом); старомодные образы (почерпнутые из байкерских эксплотейшнов 1950-х и поучительных короткометражек о вреде наркотиков — крутые парни носят косухи и слушают рок-н-ролл, блондинки — ангелы, брюнетки — опасны).

«Твин Пикс». Реж. Дэвид Линч

Мы прощаем автору полную недомолвок историю, где параллельно завязываются побочные сюжеты без развязок (а некоторые с финалом — например, перерождение Надин Харли или воссоединение Эда Харли с Нормой Дженнингс — слишком прямолинейны), и проходные персонажи появляются и исчезают без повода и объяснений (если появляются: в предыдущих сезонах фигурировала пара закадровых персонажей — Лора и Дайан, теперь же нас постоянно дразнят, сыпя именами разных Билли и мистеров Строберри); третий сезон — пазл с лишними деталями от других пазлов. Сенсация состоит в том, что Линчу удалось снять восемнадцатичасовой фильм, в котором мы пятнадцать часов ждем появления главного героя, и нам хватает на это любви и терпения. (Так, в «Огонь, иди со мной», картине о последней неделе жизни Лоры Палмер, сама она впервые возникала на экране только после тридцатиминутного пролога.)

Линч писал об ощущении подавленности, как об удушающем клоунском костюме

Время здесь и правда out of joint — все происходит медленно и не совсем правильно. Усвоив достижения фестивального «созерцательного кино» и норвежского slow TV, телесериалы подготовились к эксперименту Линча: бесконечной задержки повествования при помощи отступлений и остановок (оно разгоняется только на последней трети), пущенного на сбавленной скорости, как песня American Woman, под которую впервые появляется Мистер Си, а Дайан Эванс идет убивать, — сообщается, что Линч был готов отказаться от съемок, если студия не увеличила бы хронометраж вдвое.

«Твин Пикс». Реж. Дэвид Линч

Темп третьего сезона — частота дыхания при медитации, ритм рыбалки. (Схожую slowburn-манеру для своих упражнений на стриминговых площадках перенимет Виндинг Рефн.) Линч изобрел новый способ удерживать наше внимание, не скатываясь в фансервис, не стараясь загадывать шарады (скорее наоборот, дообъясняя прежние) и не надеясь шокировать, погружая в сердцевину вещей (раньше с любопытством близорукого школьника режиссер вглядывался в ухо в траве, в пламя на кончике спички, в заплаканное девичье лицо): томительное ожидание старого доброго Дейла Купера, пока тот пропадает где-то на сиреневой Луне, держится на воспоминании о лучшем друге.

Photo Сеанс. Лица. Дэвид Линч купить

Как и в предыдущих работах Линча, эффект отстранения сглаживается за счет нашего интереса и симпатии к персонажам. Центральный же персонаж третьего сезона отсутствует, посреди экрана зияет пустота, и вместо Дейла Купера мы наблюдаем две его половины. Первая — комический, от слова «кома», блаженный Даги Джонс, заброшенный в пластмассовое сердце прогнившего мира — Лас-Вегас, город иллюзий и порока, выстроенных на радостной готовности обмануться и ожиданиях счастливой удачи. Интрига этой ветви сюжета заключается в том, сможет ли Даги Джонс — луч в темном царстве, шут в ярком пиджаке (Линч писал об ощущении подавленности, как об удушающем клоунском костюме; Даги Джонс — метафора человека в апатии?) — пусть и не без потусторонней помощи восстановить гармонию? Выдержит ли поверку художественной реальностью завет о непротивлении плохому? Тут Линч солидарен с Хичкоком, обмолвившимся, что мир спасет скромный джентльмен, который кормит в парке голубей. С настоящим утверждением вряд ли согласятся участницы Bikini Kill; нам же, кажется, не остается ничего другого: или признать неизбежность банальности, или поддаться обаянию зла.

Ребенок восклицает: «Но я не понимаю!» Линч отвечает: «В этом и суть»

Второй заместитель Дейла Купера — полная противоположность хичкоковского «маленького человека», Мистер Си, есть воплощение того, что не заслуживает сострадания (раньше мы немного сочувствовали даже Лиланду Палмеру — ведь он был одержим непреодолимой силой, а так-то сам хороший). Мистер Си рыщет между мирами, спокойный, как акула; глаза его искрятся черным огнем; свет фар его скользит по наэлектризованной тьме. Он ищет Джуди — «существо крайне отрицательной мощи», которое, вероятно, овладело безутешной Сарой Палмер, — и здесь многие из нас согласятся: мало что страшнее матери в депрессии. (Вспомним Дороти Валленс из «Синего бархата».)

«Твин Пикс». Реж. Дэвид Линч

Сможет ли вечный рыцарь Дейл Купер спасти эту прекрасную даму? Режиссер выдергивает кабель, экран гаснет. В финале третьего сезона, воскресив Лору Палмер — святую и шлюху (подобное расщепление мужского восприятия подробно изучено психоанализом) — и вернув нам с жителями Твин-Пикса возможность счастья и надежды на новую тайну, Дейл Купер оказывается в неком карманном измерении — в штате Техас, в городе Одесса, и это уже другая история. О чем же была та?

Признать ужас и красоту трюизма, спасительную ценность наивных истин

Двадцать пять лет мы знали, кто убил Лору Палмер; зачем тогда был третий сезон? Завороженно прислушиваются к волшебному звону в тишине гостиницы Great Northern ее директор Бенджамин Хорн и его секретарша Беверли Пейдж… В одном из эпизодов мультсериала «Гриффины» Линч поучаствовал на правах новогоднего камео: он кладет под елку коробку со странным подарком; развернув его, ребенок восклицает: «Но я не понимаю!» Линч отвечает: «В этом и суть». Цель режиссера — поставить нас перед непознаваемым и дать пережить мгновение непонимания. Замереть, вглядеться и не понять, смириться и отрешиться: c’est une pipe. Еще один воображаемый подзаголовок к третьему сезону — не «Возвращение», а «Прогулка». И тут есть что вспомнить: как, вдохнув запретного вещества, несется в кабриолете окрыленная Бекки Бёрнет; как в вечерних сумерках Даги Джонс стоит под памятником (особенно если знать, что он отлит по фотопортрету отца Линча); как незадолго до катастрофы курит на скамейке Карл Родд; как безымянный уборщик подметает пол пустого бара Bang Bang (сцена сразу стала классикой); как, сидя перед окном бензозаправки, со своим отражением ужинает Эд Харли, — волшебные моменты. Передышка, глоток свободы. (Чего, к примеру, так не хватало обитателям того безумного-безумного-безумного мира «Диких сердцем».) Чувство, которое не дается разуму.

«Твин Пикс». Реж. Дэвид Линч

Линч предлагает смотреть в пустой стеклянный ящик, как смотрят на огонь. Следить за движением текстур, догадываясь, что под поверхностью не скрывается ничего, а если и скрывается, то по-детски простая история (вопрос, есть ли иные и почему забывать эту): зло — плохо, добро — хорошо, неси побольше света и поменьше тьмы. Признать ужас и красоту трюизма, спасительную ценность наивных истин. В этом гуманистическая весть Линча. Это его нам подарок.

× × ×

Как сказал один протрезвевший герой «На дне»: «Если к правде святой мир дороги найти не умеет, — честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой». Дэвид Линч — Элвис от сюрреализма, волшебник Изумрудного города, великий утешитель. Теперь мы знаем, каково проснуться перед выключенным телевизором.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: