Борис Гуц о «Трудностях перевода» Софии Копполы
Мы возвращаем рубрику «Стоп-кадр», в которой наши респонденты (что важно, не кинокритики!) рассказывают о своих любимых мгновениях, запечатленных в кино. Первым на обновленном сайте выступает режиссер Борис Гуц, автор выходящей на этой неделе в прокат айфон-драмы «Смерть нам к лицу».
«Все пройдет», — тихо говорит Билл Мюррей. И засыпает. Его рука непроизвольно касается ступни Скарлетт Йоханссон: то ли в желании подбодрить, то ли просто в попытке согреть. И вот они уже оба спят. Молодая и красивая девушка в поисках счастья и Бог. Уставший Бог из Голливуда. Конец сцены.
На теологический подход меня провоцирует не образ Билла Мюррея — потерянного в Токио актера, героя телешоу и таблоидов. Да, он, будто Создатель, спустился к детям на Землю в попытках понять, как быть дальше — и с собой, и с детьми. Но нет, дело не в Билле. Дело в ракурсе съемки.
Мы привыкли видеть в кинематографе три типа операторского взгляда на происходящее. 95% фильмов снято так называемой объективной камерой, когда зритель забывает, кто и зачем нам показывает историю. Примерно в 4% фильмов присутствует субъективная камера рассказчика (пример — «Ведьма из Блэр»). Добавьте к этому POV главного героя («Хардкор»), и, собственно, всё. Но даже в подавляющей части фильмов, снятых объективно, нам показывают историю так, будто бы это мы сами стоим/идем/бежим/плывем рядом. Фронтальные ракурсы, профиль, вид сзади, крупные, средние, общие планы… Даже модные и набившие оскомину пролеты квадрокоптером считываются зрителем как взгляд птицы, но не Бога.
В этом кадре с засыпающими Биллом и Скарлетт на них смотрит именно Бог. Откуда-то из-под потолка. Или сквозь стены. Богу все равно. Главное, что мы с вами так никогда не смотрим на людей. А здесь смотрим — и видим. Бог пришел, полюбил Скарлетт, успокоил, уснул, но часть Его все еще любуется собой, любуется милой американкой и демонстрирует всю эту Красоту нам с вами.
Фредерик Элмс о «Крестном отце»
Не уверен, что София Коппола закладывала подобный смысл в данный кадр. Сознательно — вряд ли. Хотя сцена и вовсе начинается ракурсом из-за окна на высоте примерно сотого этажа. Подобный взгляд как бы тоже не свойственен простым людям, только мойщикам окон, малярам и Человеку-пауку. Но их здесь нет. Здесь есть только девушка в позе эмбриона, ее стареющий друг и умиротворение. «Все пройдет», — говорит Билл Мюррей, повторяя слова библейского царя Соломона. И подчеркивает: «За тебя я спокоен…»
И мы за них тоже.
