Высшие формы — «Сон бабушки» Марии Зерминовой
Начинаем четвертый сезон нашего онлайн-фестиваля «Высшие формы». Следующие полгода раз в две недели мы будем проводить онлайн-премьеры короткометражной анимации, а Юрий Михайлин — беседовать с авторами. Первый выпуск посвящен встрече с Богом.
Я учусь анимации в Институте бизнеса и дизайна, но у меня также всегда был интерес к журналистике: мне казалось, что истории людей — это что-то живое и классное. Однажды к нам на занятия пришла Дина Годер с ребятами, которые делают документальную анимацию. Они показали свои работы. Я загорелась желанием попробовать себя в анимадоке и полтора года жила с мечтой поехать летом в Свияжск и сделать там фильм.
Но для фильма нужна тема. Поскольку я училась в протестантской семинарии, меня очень интересовал вопрос: как Бог разговаривает с людьми через сны? Например, ангел, пришедший к Иосифу рассказать о том, что Мария родит Христа, явился именно во сне. В Ветхом Завете роль снов еще важнее.
Я довольно скептический человек, и мне стало интересно: а кому-то сегодня снятся подобные сны? И как люди не путают, что от Бога, а что просто так? Я стала расспрашивать окружающих: снится ли им Бог. В семинарии, хоть мы и были заняты богословием, ничего такого никому не снится, как выяснилось.
Однажды на Пасху пришла моя бабушка, у нее рак. Я обмолвилась про свое исследование, на что она ответила: «А мне Бог снится!» И рассказала, что когда болела ковидом был очень страшный момент, когда казалось, что она не переживет — тогда многие старики умирали, и тогда ей приснился этот сон. Я записала ее историю на диктофон. Правда, разрешения не спросила. Мне показалось, что так история будет более живой. Конечно, это неправильно, и потом я тут же ей об этом сказала. Она была не против.
Я думала, что эта история идеально подходит для Свияжска, и подала туда заявку. Вдруг мне приходит отказ. У меня началась такая депрессия! Я все это время жила с идеей, что поеду и буду снимать, и теперь не понимала, какие у меня вообще цели в жизни. Ходила и думала: «Боже, ну что это такое?! Я же, вроде как, для Тебя стараюсь!»
Если уж бобра смог, то сможет и Бога
Потом я подумала, что, если я хочу рассказать эту историю, то сделаю фильм сама — мне ничего для этого не нужно. Я поделилась в сториз, какая я несчастная, и вдруг выяснилось, что мои педагоги Женя Жиркова и Михаил Солошенко тоже будут в Свияжске. Они написали: «Если хочешь делать фильм — приезжай и делай. Но ты как-то сама выживай на этом острове». Думаю: «Господи! Ура! Спасибо. Хотя бы посмотрю, как другие учатся».
Приехала, поселилась в каком-то доме при церкви. Там были гигантские пауки, грязный туалет. Я старалась не обращать внимания: «Все, я делаю фильм». Было страшно и немного стыдно — все вокруг смотрят: «Кто это?» Вроде как отказали, а я тут. Наверное, ко мне относились с подозрением еще и потому, что многие фильмы были на остросоциальные темы, а тут пришел такой религиозный человек — непонятно, чего от него ждать.
Думаю, мы живем в немного разных мирах. Я — в христианском, где есть Благовестие, рассказы про живого Бога. Но я начала делать фильм, и постепенно Александр Родионов и Дина Годер поняли, что это не какая-то религиозная пропаганда, а рассказ о духовном опыте человека, и стали относиться ко мне как к своей: давали советы, помогали.
Дина меня спрашивала, что я вообще хочу сказать этим фильмом. Я ответила какую-то глупость, поскольку не знала, что именно хочу сказать — мне просто нужно было поделиться историей бабушки. Образы из ее сна мне показались схожими с образами из «Черного человека» Есенина, где он, возможно, предвещал свою смерть. А то, как моя бабушка рассказывает про ангелов, показалось созвучным с ангелами Венички Ерофеева. Я думала, что это добавит достоверности ее истории — что не один человек сталкивается с подобным. Сначала я хотела разбить фильм на три цикла, которые бы начинались строчками из этих произведений, но потом я это убрала.
Процесс работы был немного стихийным: все делалось на ощущениях, без раскадровки. В Свияжске на фильм дается всего неделя, поэтому многое получилось скомкано. А протестантская этика — она такая: делай все, как для Христа. Я хотела снимать в ручных техниках, но поняла, что в такие сроки лучше сделать все на компьютере. Правда после возвращения в Москву многое все равно пришлось дорабатывать. Фильм был слишком компьютерным, а для меня душа — это что-то не цифровое, поэтому я добавила много рукотворных сцен.
«У меня правда такой голос? Прям как у бабушки, да?» — «Ну, ты же вроде бабушка»
Я сократила аудиозапись. Мне было страшно резать — почему-то казалось, что нужно анимировать все, как человек рассказал. Александр подсказал, что некоторые вещи можно заменить анимацией. Например, бабушка говорит: «И вот он стоит у сарая и как бы за дверь держится». Александр посоветовал: «Ты просто сделай, что он держится за дверь, а слова вырежи». Мне очень понравилось делать этого Черного человека. Я его сняла первым, в качестве теста, а потом уже отталкивалась от этой сцены, когда думала об общем стиле.
Еще я использовала ротоскоп: что-то сняла сама (свои руки), какие-то моменты брала из стоковых видео (например, в начале, где бабушка надевает очки). А в финале я поставила видео с настоящей бабушкой.
Когда я сделала сцену с чашкой, то решила, что будет логично добавить звон ложечки, и подумала, что это похоже на смех ангелов, который можно сделать колокольчиками — чтобы звон ложки соотносился со звуком колокольчиков. Наверное, тут еще ассоциация с церковными колоколами.
Высшие формы — «Хорошая, плохая, злая» Сони Горя
Голос Бога мне подсказал сделать Александр: «Мария! Ищите, ищите голос Господа». И мы стали искать в Свияжске того, кто мог бы так звучать. Пробовали разные варианты, но в итоге я попросила Михаила Солошенко, который озвучивает в новом «Простоквашино» бобра. Я подумала: «Если уж бобра смог, то сможет и Бога — мы же по Его образу и подобию». На мой взгляд, он хорошо справился.
Когда я показала мультфильм бабушке, она заплакала. Потом сказала: «У меня правда такой голос? Прям как у бабушки, да?» — «Ну, ты же вроде бабушка». Она в душе очень молодая и абсолютно не чувствует себя старой.
У нее все еще рак, и она проходит химиотерапию, поэтому почти ни с кем не видится, чтобы еще чем-то не заболеть. Все очень хрупко. Ей очень одиноко, и я ужасно рада, что получилось сделать для нее нечто неординарное, такой подарок.
Читайте также
-
Сеанс реального — «Звонарь» Гриши Музурова
-
Высшие формы — «Семечко» Марии Пискуновой
-
Высшие формы — «Мама и животные» Юлии Задарко
-
Высшие формы — «Исчезающий папа» Андрея Рубецкого
-
Высшие формы — «Искры в темноте» и «Что-то упускаю» Евгении Девятовой
-
Высшие формы — «Десять тысяч безобразных пятен» Дмитрия Геллера