«Горький fest» — Опыт-2020
В Нижнем Новгороде завершился «Горький fest», который вопреки всем эпидемиологическим ужасам отказался от оналайн-формата и проходил в более-менее традиционном режиме. О событиях фестиваля и трудностях, с которыми пришлось столкнуться его организаторам, рассказывает Дмитрий Савельев.
Устроители четвертого фестиваля нового российского кино «Горький fest» столкнулись с организационными трудностями разного порядка.
Основные трудности были впрямую связаны с пандемией и сопутствующими ей обстоятельствами, которые фестиваль решил не то чтобы проигнорировать, но преодолеть в реальном режиме. Постановление провести четвертый «Горький fest» в привычные июльские сроки нижегородский губернатор Глеб Никитин подписал под свою ответственность, и в иных строгих или испуганных глазах это решение, возможно, выглядело неуместным или даже легкомысленным. Тем не менее, Никитин его принял, руководствуясь интересами города и фестиваля, как он их понимает, и оказался единственным (пока что) в стране областным руководителем, поступившим так на свой страх и риск. Поэтому дружная благодарность, с которой начали парное выступление на церемонии открытия генеральный продюсер фестиваля Оксана Михеева и его президент Михаил Пореченков, была искренней и менее всего походила на ритуальный реверанс перед начальством.
Вынужденная уступка реальности, с которой даже смелая областная власть совсем не считаться не может.
Церемония по заведенному порядку проходила в местном драматическом театре, куда горожане были званы в очень ограниченном числе почетных лиц. У парадных дверей каждому гостю полагалось надеть маску (фестиваль запасся собственными — с голубым логотипом), и у каждого, как при посадке в самолет, измеряли температуру (надевать перчатки не принуждали — ограничивались обработкой рук). В зале все расселись группками, заняв больше половины мест в партере и в ложах; ярусы пустовали.
На конкурсных показах, проходивших там же, в театре, и с той же предваряющей санитарной процедурой, зрителей было еще меньше — исключительно авторы соревнующихся фильмов и журналисты, то есть всего ничего. Так что эти показы можно смело считать элитарными. Простых горожан в зал не допускали, а в силу роскомнадзорных запретов они были в принципе отлучены от конкурса, который в мирные годы дублировали для них в одном из городских кинотеатров, позволяя таким образом включить в фестивальный регламент приз зрительских симпатий. На этот раз вынужденно обошлись без симпатий и приза, и это была, конечно, досадная, но вынужденная уступка реальности, с которой даже смелая областная власть совсем не считаться не может. Горожане довольствовались внеконкурсными показами на стадионе «Нижний Новгород»: там за фестивальные дни прошло несколько сеансов, но на каждый допускалось всего по 250 зрителей, так что бесплатные билеты разлетелись с сайта мгновенно.
Будучи людьми честными, они не произнесли со сцены дежурную фразу, что их решение было принято при полном согласии всех со всеми.
Трудности программирования нижегородского фестиваля-2020 также были связаны с пандемией, хоть и не впрямую. Обычно «Горький fest» проходит вскоре после «Кинотавра» и, разумно не претендуя на право первой ночи, забирает оттуда к себе в программу несколько фильмов, чем ее, безусловно, украшает, так как в Сочи собираются, как известно, совсем не худшие новейшие образцы отечественной киноиндустрии. Теперь же, когда «Кинотавр» временно съехал на сентябрь, а свой выбор огласит только в августе, о фильмах, мечтающих там посоревноваться, Нижнему Новгороду мечтать не приходилось. В результате программный директор Никита Карцев работал с тем, что ему было доступно (а доступно ему было немало — около 400 фильмов-соискателей), отобрал из этого массива примерно каждый 20-й фильм и составил из них пеструю программу, примирив в ней не только разный хронометраж, но и разные виды и жанры: в диапазоне от лирики с нотой абсурда («Багатель», реж. Даниил Левин) до жесткой, почти натуралистической драмы («Регистрация», реж. Михаил Бородин), от коллажного эссе-иллюстрации к верлибру («Это вам не может понравиться», реж. София Богданова) до простодушной документальной зарисовки («Трали-вали, огурцы!», реж. Наталья Антипова).
Жюри не смутила необходимость оценивать столь разномастное кино — им, по их первоначальным словам, понравилась задача обнаружить таланты поверх видовых и прочих кинобарьеров. Впоследствии оказалось, что судейской четверке прийти к примирению было непросто и даже, можно сказать, не удалось. Будучи людьми честными, они не произнесли со сцены дежурную фразу, что их решение было принято при полном согласии всех со всеми. По инсайдерской информации, один член жюри горячо отстаивал достоинства фильма икс. Другой заявил, что если фильм икс будет премирован, то он снимет свою подпись под этим решением (и снял-таки). Третий согласился на один важных призов фильму икс при условии, что еще более важный приз получит фильм игрек. Четвертый занял примиренческую позицию. Жюри работало без председателя, фамилию каждого члена в этом раскладе я упоминать не стану — ограничусь их решением о двух главных наградах: гран-при присудили документальному короткометражному «Альфаромео» Радика Рахимова, снятому во Владивостоке, приз за режиссуру — игровой полнометражной «Фариде» Ксении Лагутиной, снявшей свое кино в Петербурге.
«Фарида» — история о гастарбайтерских и просто человеческих мытарствах слабослышащей молодой женщины, оставившей у себя дома маленького ребенка и приехавшего в Питер на поиски мужа, который какое-то время назад отправился туда на заработки и сгинул. Это история бед и потерь, но она не мрачна, зато очень точна. Вольно или невольно «Фарида» выступила ответом «Айке» Сергея Дворцевого, причем ответом, на мой вкус, убедительным. Дворцевой, ведя рассказ о несчастной чужестранке в Москве, категорически не забывает о собственных художественных интересах — его фильм склонен к экзальтации и надрыву. Лагутиной это чуждо, отказываясь от самопрезентации, она полностью посвящает себя и свое кино героине — и, полагаю, выигрывает в споре.
Жизнь продолжается, постановило жюри.
Нижегородская победа, однако, досталась не игровой (по авторским способам — почти документальной) «Фариде», а игривому документальному портрету довольно занятного персонажа, которого автор фильма иронично назвал «Альфаромео», имея в виду его, персонажа, претензии на роль альфа-самца и Ромео одновременно. Это непрекращающийся (в машине, в тренажерке, дома, на пешей прогулке) монолог молодого мужика, обращенный к невидимому автору с камерой. В голове героя одна-две мысли про одно и то же (см. название). Формально фильм короткометражный, но его внешний объем заметно превышает внутренний, что почувствовал даже фестивальный сервер, упавший посреди показа «Альфаромео», дав возможность передохнуть.
Так или иначе, но победителем в результате внутренних судейских компромиссов стал именно «Альфоромео», а не печальная (повторю, не путать с мрачной) «Фарида». Жизнь продолжается, постановило жюри. Жизнь «Горький fest» тоже продолжается — и уже известно важное событие следующего, пятого фестиваля: на стене Нижегородского лингвистического университета появится мемориальная доска в память о том, что в этом здании учился Алексей Октябринович Балабанов. Поначалу, как я уже писал, ее предполагали установить сейчас, скопировав аналогичную доску со стены екатеринбургской школы, где Балабанов учился годами раньше. Однако та, откровенно говоря, представляет слишком малую художественную ценность, и хорошо, что от спешной установки в Нижнем воздержались, дав себе год на подготовку. Зато в стенах университета провели своеобразную презентацию этих намерений, ознакомив гостей фестиваля с документами из личного дела студента Балабанова.
Когда «Сеанс» решит переиздать свой балабановский том, они ему, не исключено, пригодятся.
Читайте также
-
Энергия несогласия — «Евгений Телегин» Виктора Тихомирова
-
«Адрес — время, а не место» — Новая жизнь Канского видеофестиваля
-
Близкие контакты — Итоги XXII «Духа огня»
-
Айаал Адамов: «Наш мир — это вихри ветра или треск костра»
-
«Идите в задницу» — Кураторы и режиссеры о петербургском независимом кино
-
«Сначала неудачник, потом куратор» — О фестивале невидимого кино