Летает, но не бомбит — «Девятаев» в кино
На майских праздниках инициатива в кинотеатрах принадлежит «Девятаеву» Тимура Бекмамбетова и Сергея Трофимова. О безопасном для мозга отечественном военном экшне, вдохновленном реальными подвигами, рассказывает Павел Пугачев.
Военно-патриотический киноконвейер неостановим. Бесконечно можно смотреть на воду, огонь и на то, как кинематографисты пытаются соединить советское кинематографическое наследие (преимущественно брежневской эпохи) со стандартами голливудского развлечения. Чаще всего тщетно, но «Девятаев» — другой случай.
Со всей очевидностью это ощущается, когда перед сеансом фильма Тимура Бекмабетова и Сергея Трофимова (оператор множества бекмамбетовских фильмов) показывают трейлер запланированного на ноябрь «Летчика», где сбитый пилот штурмовика Петр Федоров будет бороться за жизнь в зимнем лесу. Михаилу Девятаеву бегать по лесам не дадут — отстрелявшего обойму летчика быстро схватят и отправят в центр переподготовки пленных летчиков в Лодзь, где сменивший советскую форму на немецкую друг Колька (Павел Чинарев) попытается убедить товарища предать присягу. Тут родится центральный конфликт фильма: будет казаться, что отправленный в концлагерь Девятаев хочет сбежать не столько от нацистов, сколько от своего придуманного кинематографистами друга и его незавидной судьбы — полетов на «мессершмитте» и наградной кружки пива с нюрнбергской сосиской. По крайней мере, тень предавшего родину товарища тут будет преследовать главного героя и на земле, и в воздухе, и даже во снах.
Чудится что-то провокационно неформальное
История легендарного побега превратилась в отличный аттракцион. Экшн выполнен лаконично, но с огоньком, полеты захватывают дух, динамика создается зумированием и имитацией съемки на длинном фокусе, свет графичен, броские цветовые контрасты и почти что экспрессионистские декорации придают фильму черты комикса. Наземная часть по своей драматургии близка к видеоигре (чувствуется напряженная работа многочисленных редакторов): есть несколько центральных и побочных миссий (среди таких, например, здорово сделанная сцена деактивации бомбы), а между ними — недолгие эпизоды с разъяснением правил игры и краткими характеристиками персонажей. Не хватает только джойстика или клавиатуры.
В «Девятаеве» несложно искать и находить двусмысленные коннотации, его не лень нагружать самыми дикими трактовками.
Выбор на главную роль Павла Прилучного, закрепившегося благодаря сериалам в амплуа не очень-то положительного героя-раздолбая кажется неочевидным, и потому любопытным. За его грубоватой, спонтанной игрой наблюдать интересно, статуарный образ Героя Советского Союза она успешно оживляет. В таком демифологизированном Девятаеве чувствуется намек на сомнения, какую-то жизнь. Неожиданное драматургическое развлечение дарит придуманный авторами конфликт с другом-предателем. В сценах Прилучного с завербованным люфтваффе Чинаревым, вроде бы задуманных как броманс, ощущается напряжение, которое едва ли вписывается в каноны кино о фронтовом братстве. На этих эмоциональных виражах — Прилучный, оказывается, умеет управлять самолетом силой насупленных бровей и отчаянного крика! — фильм взмывает над патриотической казенщиной. Чудится что-то провокационно неформальное: пожалуй, никто до сих пор не показывал с такой живостью, что война для современной российской культуры сродни рыбалке и охоте. Только на ней мужчины могут предаться вдали от женщин своим потаенным страстям.
«1917» — Декорации военных действий
В «Девятаеве» несложно искать и находить двусмысленные коннотации, его не лень нагружать самыми дикими трактовками. В этом смысле это безусловно победа: сделать простой, прямолинейный, здорово собранный жанровый фильм в условиях усугубляющейся и все выхолащивающей цензуры и самоцензуры — это нужно было постараться. Картина своим мальчишеским задором не на шутку увлекает и почти не злит. Формально «Девятаев» успешно противостоит «фальсификации истории», и даже клеймо Российского Военно-исторического общества на нем стоит, но при этом фильм умудряется не транслировать ровным счетом ничего людоедского, и находится не на территории байопика Зои Космодемьянской, а скорее где-то в районе «1917» Сэма Мендеса. Тот фильм также являл собой достижение скорее в области геймплея. Что ж, по меркам современного российского кино не быть токсичным — уже большое достижение.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса