Портрет

Блудный сын французской культуры — Памяти Бертрана Блие

Январь 2025 унес двух великих — Дэвида Линча и Бертрана Блие. О Линче мы писали часто, а о Блие как будто не находилось повода. И вот теперь, когда его не стало, понятно — как много он для нас значил. О блестящем интерпретаторе человеческой натуры, умело соединявшем высокое и низкое, рассказывает Андрей Плахов.

Если экзистенциальные шестидесятые годы во французском кино — это Годар, Деми и Трюффо, а барочные восьмидесятые — Бессон, Бенекс и Каракс, то семидесятые маркировать труднее. Это было переходное время, когда одни художники вяло перестраивались с авторской волны на коммерческую, другие поднимали — и подняли достаточно высоко — планку жанрового кино. Но смелых художественных идей в этот период почти не появилось, а те, что зародились (как, например, в творчестве Жана Эсташа) остались в маргинальном синефильском гетто. Однако на этом фоне окреп и утвердился человек, который осуществил связь времен и без которого и эту эпоху, и весь кинематограф ХХ века невозможно представить.

Бертран Блие

Бертран Блие дебютировал в двойной тени — прославленных авторов «новой волны» и своего отца Бернара Блие, универсального актера, начинавшего еще до войны у Марселя Карне, а после сыгравшего несколько десятков характерных ролей в фильмах Клузо, Дювивье, Кристиан-Жака, Кайятта, Ле Шануа (Жавер в «Отверженных») и других крепких профессионалов «папиного кино». Блие-старший был одним из тех, на кого это кино опиралось не меньше, чем на Жана Габена или Мишель Морган, — даром что в природе этого тучного увальня не проглядывало ничего романтического.

Полнокровный и свободный, он словно бы ошибся во времени, но именно этой ошибкой накрепко впечатался в него

Появление в киномире Блие-младшего было отмечено в ряду еще нескольких дебютов детей «влиятельных персон». Судя по всему, Бертран чувствовал себя не вполне уютно в роли сына знаменитого отца. Тем более, что был поклонником не почтенных традиций, а тех провокаторов и хулиганов, которые их изнутри подрывали. Его кумиром был Бунюэль, и главным призом для молодого Блие стал не «Оскар» а похвала «священного чудовища» сюрреализма.

Но это случилось значительно позже. Блие долго не мог (или не позволял себе) развернуться в полную силу, хотя дебютировал еще в 1963 году, двадцати четырех лет от роду, фильмом «Гитлер… Такого не знаю!» — о подростках, живущих в информационном вакууме. А работать на съемочной площадке он научился, служа ассистентом у того же Кристиана-Жака — благодаря папиному кино в буквальном смысле. Пройдет несколько десятилетий — и в фильме Блие «Актеры» (2000) снимется целая рота играющих самих себя французских звезд, включая Бельмондо и Делона. Актер Клод Брассер позвонит «на тот свет» своему отцу Пьеру Брассеру и передаст трубку Бертрану: «Папа хочет с тобой поговорить».

Практически то был дебют (или первая заметная роль) всей компании будущих звезд

Настоящий Блие начинается с «Вальсирующих» (1974) — фильма, эмблематичного для целого десятилетия. Проникнутый ренессансным здоровьем, полнокровный и свободный, он словно бы ошибся во времени, но именно этой ошибкой накрепко впечатался в него. Запечатлелся как прекрасная утопия, как идеальный неосуществленный проект уже отыгранных шестидесятых и пришедших им на смену семидесятых — беременных консерватизмом и в этом смысле в пух и прах проигранных революционерами.

«Вальсирующие». Реж. Бертран Блие. 1974

Другой эмблемой транзитного времени стала появившаяся в том же самом году «Эммануэль» — лебединая песнь сексуальной революции, с ней все понятно. Но кого на излете сексуальной революции могли всерьез озадачить похождения двух беспечных волокит и их подружки, пребывающей в безуспешных поисках оргазма? Однако достало и проняло по полной. Ощущение живой, дышащей и вожделеющей плоти пронзило выхолощенную материю французского экрана, где даже эротика была куртуазной, картезианской, а нонконформизм «новой волны» задохнулся под слоем стильного глянца.

Блие окончательно запутал «идейную» критику и «прогрессивную» общественность

Прежде сюжета, жанра и стиля в «Вальсирующих» видны актеры. Дуэт Жерара Депардье и Патрика Девэра превращается в трио с Миу-Миу и — ближе к финалу — в квартет с Изабель Юппер. Практически то был дебют (или первая заметная роль) всей компании будущих звезд, волшебно соединившихся в том чудесном возрасте, когда еще не портят миф и слава, а удовольствие от авантюры выше канонов профессионализма. Задним числом в затее Блие видятся воля провидения и жест прорицателя. Миу-Миу — актриса с прекрасными драматическими данными — большую часть жизни будет маяться от творческой недоосуществленности.

Юппер быстро потеряет творческую девственность и станет виртуозной французской профи. В «Вальсирующих» ее дефлорирует сам Депардье — носитель «плебейской мощи» французской культуры. А слабым партнером в мужском союзе оказывается Девэр — артист чувствительности явно чрезмерной, приведшей его к гибели всего через несколько лет после «Вальсирующих». Наконец, от имени «высокой культуры» в фильме выступает Жанна Моро, отвечающая в коротком эпизоде за взгляд на ситуацию сверху, придающая легкомысленной интриге отблеск трагедии.

Похоже, над ними только что тихий ангел пролетел

Блие окончательно запутал «идейную» критику и «прогрессивную» общественность, вынужденную поддерживать фильм за антибуржуазность и молодежный дух, но в то же время смущенную циничным эпизодом в пустом поезде, где два шалопая унижают молодую женщину. Как написал Жан-Пьер Жанкола, этот и некоторые другие эпизоды «настолько дышат презрением к людям, что смех публики становится подлым — ибо переполненные залы хохочут от всего сердца… Бертран Блие медленно опускается до изображения фашистского поведения, прикрываемого оболочкой извращенного анархизма».

«Наша история». Реж. Бертран Блие. 1984

Троица, своеобразная семья из «Вальсирующих», перемещаясь во фривольном танце, снова через четыре года оказывается в фокусе кинематографа Блие — в фильме под названием «Приготовьте ваши носовые платки», награжденном «Оскаром». И еще раз, опять с заметным кассовым успехом — в картине «Вечернее платье» (1986).

Необъяснимое отвращение к эталону женской прелести объясняется нечистой совестью

В «Платках» Депардье и Девэр получают новую партнершу в лице канадки Кароль Лор. В «Вечернем платье» нет Дэвэра — его заменяет, невольно пародируя его женственность, Мишель Блан. Депардье, отяжелевший, но еще не обрюзгший, играет прохвоста и волокиту, но с интересом, направленным на менее прекрасную половину человечества. Одна Миу-Миу без перемен — хоть и в роли законной жены (Мишеля Блана), но в знакомом амплуа уличной девчонки, сорванца, сентиментальной гулены. «Семья» видоизменилась: в последних кадрах Боб, Антуан и Моник сидят в бистро, словно три Грации: они практически однополы и мирно болтают о своем девичьем. Похоже, над ними только что тихий ангел пролетел.

Пройдет еще время — и треугольник Блие опять изменит очертания, и только Депардье (теперь уже основательно заматеревший) останется центром тяжести этой хрупкой конструкции. «Слишком красивая для тебя» (1989) — так будет называться фильм, и будет предлагать публике еще один вид перверсии. Неистового Жерара, познавшего все и вся, будет тошнить от безупречно красивой Кароль Буке (чье лицо украшает в ту пору парижские парфюмерные рекламы), а тянуть — к ширококостной, как у тети Кати со склада, стати Жозиан Баласко. (Пресыщенный Париж тогда помешался на этой актрисе франко-хорватского происхождения, объявив ее стиль самым элегантным.)

«Холодные закуски». Реж. Бертран Блие. 1979

В мире Блие, где множатся, ветвятся и возвращаются на круги своя сюжеты и персонажи, время порой бывает обратимо и меняет последовательность причин и следствий. В финале фильма «Холодные закуски», снятого задолго до «Слишком красивой», в 1979 году, герой все того же Депардье после цепи злодеяний и злоключений оказывается в лодке наедине с прекрасной незнакомкой посреди горного озера. И что же? Незнакомка — та самая Кароль Буке, девушка с рекламы — оказывается дочерью клошара, которого замочил Жерар. Ничего не подозревающий герой уже готов сделать стойку на красотку, видя в нежданной встрече благоприятный поворот фортуны, и вдруг замечает наведенную на него пушку — месть не только за папу, но и за будущую «слишком красивую для тебя». Впрочем, может, и наоборот: необъяснимое отвращение к эталону женской прелести объясняется нечистой совестью и засевшим в подсознании испугом.

Блие на этом этапе переживает маньеристский крен. И он же борется с ним

Блие продолжает провоцировать в фильмах «Наша история» (1984) и «Спасибо, жизнь» (1991). Первый из них принес Алену Делону единственного в его жизни «Сезара» — к ужасу поклонников актер сыграл алкаша, влюбленного в шлюху (Натали Бай). Эстетические телодвижения Блие в этих фильмах, которые критики выводили из традиции Шодерло де Лакло, иногда начинали напоминать умозрительный концептуализм современного совриска. В «Спасибо, жизнь» повествование то и дело запинается, сворачивает в сторону, персонажи путаются и меняются ролями. На сей раз поиски истинного сюжета обоснованы известным приемом: «снимается кино».

Под него можно смонтировать что угодно: барочный гиньоль из времен нацизма с фарсом о девке, заразившей полгорода смертельной болезнью. И зрители, и герои все меньше понимают, что происходит: ведь «если есть гестапо, не должно быть СПИДа, и наоборот». Определенность не вносит даже Депардье, который обычно чувствует себя в мире Блие, как рыба в воде, но здесь провисает в меланхолической пустоте прихотливого лабиринта.

«Вечернее платье». Реж. Бертран Блие. 1986

Блие на этом этапе переживает маньеристский крен. И он же борется с ним. Прежний, так хорошо работавший метод отчасти опять оживает в фильмах Блие — «Раз, два, три… замри!» (1993) и «Мой мужчина» (1996). И механические упражнения вновь, хоть на короткое время, превращаются во вдохновенный танец, в азартную игру. Возвращается природный блеск интеллекта, его фонтанирующая спонтанность. Вновь затягивает бешеный темп диалогов — предельно отточенных, острых и лишь замаскированных под праздную болтовню. Язык маргиналов и иммигрантов, проституток и сутенеров, индустриальных окраин и пустырей сохраняет свою натуральность, но при этом выстроен безупречно, как образцовый доклад на симпозиуме. Не скрывая своей вульгарности, звучит поэтично.

Отношения Блие со старым кино не открыто полемические и не скрыто ностальгические

Бертран Блие любил курить трубку и писать. О себе говорил: «Я скорее писатель, чем кинематографист». Прежде чем снять «Вальсирующих», он сочинил и издал одноименный роман. В своих опытах со словом ориентировался на человеческое ухо, на камерный, даже интимный слуховой диапазон. И — на литературно-театральную культуру своей страны, причем не столько в ее высоких образцах, сколько и прежде всего в демократических, сниженных формах. По темам, сюжетам и мизансценам фильмы Блие следуют традициям бульварного театра и кафе-театра. Оттуда родом и его персонажи — романтические воры; убийцы и альфонсы поневоле; уличные девчонки-подростки с повадками Гавроша; мещанские пары, падкие на порочные соблазны и похождения. Все они — узнаваемые типы популистской литературы и популистского театра.

Для фильмов Блие характерны сцены, разыгрываемые при искусственном свете (эффект «американской ночи», воспетый Трюффо). Некоторые из картин («Вечернее платье», «Холодные закуски») почти целиком помещаются в вечерне-ночную фазу суток, и это создает дополнительный ряд значений, идущих от поэтического реализма, от старых фильмов Марселя Карне с их сновидческой, призрачной романтикой, дыханием рока и острой нотой трагизма.

Фильмы Блие смотрятся легко, как и читаются его романы

Отношения Блие со старым кино не открыто полемические и не скрыто ностальгические. Это отношения блудного сына с отцом, которому кажутся дикими прически, манеры, сленг и вседозволенность новых поколений. Но рано или поздно происходит братание и выясняется, что цинизм молодежи во многом напускной, или отцовская строгость нравов не абсолютна — если и разошлись, то не на такую уж огромную дистанцию.

«Вальсирующие». Реж. Бертран Блие. 1974

Появление Бернара Блие в фильме Бертрана Блие «Холодные закуски» в роли полицейского комиссара — возвращение, строго говоря, отца к сыну, но суть от этого не меняется. Проработавший с середины тридцатых в парижских «театрах бульваров», принесший с собой водевильно-опереточный дух, Блие-старший как никто оказался уместен в сумеречном, безлюдном абсурде небоскреба-мегаполиса, в кулуарах которого прячется маньяк-убийца. Блие-полицейский и не думает ловить его; главная цель героя — забыть убитую им самим жену-скрипачку, но тут, как назло, судьба заносит его на скрипичный концерт…

Посланцем «папиного кино» становится и Марчелло Мастроянни, сыгравший у Блие в картине «Раз, два, три… замри!». Он и приглашен в этом качестве — траченный молью и алкоголем «мармеладный папашка», то и дело забывающий путь в собственную квартиру. А как не забыть, если противные мальчишки то и дело снимают дверь с заветным опознавательным номером и ставят на улице где попало.

Блие был и остался блудным сыном великой культуры

Актер классической школы — будь то Бернар Блие, Жанна Моро или Мастроянни — еще больше подчеркивает своим присутствием сюрреалистическую нелепость и абсурдную экстравагантность мира Бертрана Блие, где царствуют истерия и насилие вперемешку с сентиментальными бреднями, где латинская порода и речь почти вытеснены пришлой, арабской, а учительница сливается с учениками в свальном полугрехе.

«Холодные закуски». Реж. Бертран Блие. 1979

Фильмы Блие смотрятся легко, как и читаются его романы, они не требуют от потребителя особых интеллектуальных усилий. В то же время тонкими нитями они вплетены в культурный контекст, который до конца не расшифровать без знания кода. Это код исконно французской традиции, в которой высокое и низкое сосуществуют почти равноправно; уравнивает их романтизированное отношение к действительности, которое не выветрилось даже в наш прагматичный век.

Вот почему во Франции одни и те же актеры без видимых усилий переходили из авангардных фильмов в жанровые и наоборот: так делали Жан Габен, Жан Маре, Жан-Поль Бельмондо, Ален Делон. Вот почему так быстро сдала свои первоначальные бунтарские позиции «новая волна». Бернар Блие был связан главным образом с низкой сферой коммерческого и полукоммерческого кино, и Бертран, младший современник «волны», этого немного стеснялся. Но недолго, ибо ко времени его дебютов Шаброль уже делал вполне добротные криминальные фильмы, а Ромер вернулся к старой, еще докинематографической традиции.

Бертран Блие

Блие отошел в сторону: он всегда предпочитал не быть ангажированным, держался вне кланов и с самого начала выбрал путь одиночки. Тем не менее именно он поддержал необходимый баланс в развитии национального кино. Который то и дело рисковал быть нарушен уклоном в сухой интеллектуализм или в жанровую банальность.

Блие был и остался блудным сыном великой культуры, не желающей превратиться ни в выхолощенный экстракт, ни в синтетический суррогат.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: