Расслабься, ты обречен — «Все страхи Бо» Ари Астера
На этой неделе в российские кинотеатры нагрянет один из самых ожидаемых фильмов года, трехчасовой трип Ари Астера с Хоакином Фениксом в главной роли. Своими впечатлениями от «Всех страхов Бо» делится Павел Пугачев.
У вас так бывало, что рано утром надо на самолет к маме в родной город, а сна ни в одном глазу, и соседи настойчиво просят не шуметь (но вы и не шумите!), а в отместку включают музыку так громко, что трясутся стены? А потом вы собираетесь впопыхах и вроде бы вовремя выходите из квартиры, но, вернувшись за какой-то мелочью, обнаруживаете, что оставленные во входной двери ключи кто-то украл. А бывало так, что надо запить таблетку, но в чайнике пусто и воду в доме перекрыли? И — вы не поверите — в ближайшем магазине карточки не принимают, а мелочи едва-едва хватает, и продавец грозится вызвать полицию. Ну, было же? Если ничто из вышеперечисленного не заставляет вас хотя бы понимающе хмыкнуть, то смотреть «Все страхи Бо» вам точно не надо. Есть способы провести три (или насколько вас хватит) часа получше.
Вообще, «Все страхи Бо» смотреть не надо никому. И читать про него тоже не надо — особенно заранее. Дело не в спойлерах — попробуйте пересказать фильм, где все три часа мы находимся в голове беспредельно невротичного мужчины средних лет, — а в том, что сам автор настаивает на непредвзятости восприятия. Настолько, что удалил залитый им самим на видеосервисы коротыш Beau is Afraid, ставший точкой отсчетой для этого во всех смыслах большого фильма.
Вы все еще здесь? Тогда этот фильм для вас.
Ему нужен не столько собеседник, соавтор или игрок, сколько человек, который скажет «ого!»
Да, конечно, «Все страхи Бо» — очередной пример того, как «подающий большие надежды молодой режиссер решил поиграть в Большого Автора и сел в лужу», но все же он представляет собой куда менее навязчивый и громогласный фильм, чем хотелось бы ехидному кинокритику. Вроде бы громоздкая и казалось бы сложная сюжетная конструкция проясняется уже в первой трети действия, так что, если вам сильно наскучит, можно уйти из зала по своим делам и досмотреть фильм как-нибудь потом. Или не досматривать вообще. И Ари Астер, и его фильм, будто и не хотят никому нравиться. Многое про отношения режиссера со зрителем понятно уже потому, что картина начинается с криков в темноте и родов, снятых от лица ребенка. Ему тут не сильно рады. Будто бы.
Можно потерять нить рассказа, но, если уж подсел рядом, то уходить не хочется
Трудно не подбирать аналогии: «Все страхи Бо» — это как если бы «Жильца» Поланского переснял Мишель Гондри; как если бы «Серьезного человека» за братьев Коэн написал Чарли Кауфман; как если бы Джеймс Грэй поставил утренник в детском саду; как если бы труппу «Монти Пайтон» отправили в клинику неврозов; как если бы Спайк Джонз взялся за хоррор; как если бы Вуди Аллен стал гостем шоу «Что было дальше?». Умница, гик и синефил Ари Астер и без помощи кинокритика-юмориста набросал бы пару десятков подобных (и куда более точных) аналогий. Чего только стоит его собственное: «еврейский „Властелин колец“». Но сравнениями это цитатное кино, к счастью, не исчерпывается. Да и цитатность эта очень своеобразного толка: как ребенок, показывающий свой арсенал игрушек в песочнице (смотри, у меня есть кукла в виде Паркер Поузи! Только она хрупкая! В руки не бери!) или подросток, хвалящийся списком прочитанных книг и просмотренных фильмов, — в любом случае, ему нужен не столько собеседник, соавтор или игрок, сколько человек, который скажет «ого!» Да, можно развернуться и уйти, но что-то в этом чудаке трогает.
То, как Астер рассказывает историю — сбивчиво, витиевато, многословно, с обилием вроде бы лишних подробностей — одновременно напоминает и речь ребенка, пересказывающего наполовину выдуманные события дня в садике, и пожилого человека, соединяющего разрозненные воспоминания, наблюдения и байки в своеобразную лекцию, начинающуюся с «пошел я в магазин» и заканчивающуюся подробнейшим описанием семейного древа. От такого рассказчика можно устать. Можно потерять нить рассказа, но, если уж подсел рядом, то уходить не хочется. Возможно, именно потому что человек настолько увлечен произносимой им речью, что сам ее предмет уже не так уж важен.
Вся прелесть этого фильма в дымке, что он создает, в чувстве недопонимания, в раздражении и нервозности, передающейся через экран
В фильмах про путешествие по волнам памяти — от Феллини до Нолана — обычно интересны не сами события, а то, как они сшиты друг с другом. Во «Всех страхах Бо» цепляют именно моменты, когда почва уходит у зрителя из-под ног (например, когда герой Феникса становится одновременно слушателем, действующим лицом и рассказчиком театрального представления), и расстраивают те, где автор решает растолковать произведение (почти весь третий акт).
Призыв «главное — вызвать у зрителя хоть какие эмоции» он воспринимает буквально
Если недостаточно диалогов в финальной трети фильма, стоит дождаться подробных разборов от умных людей, действительно читавших «Кино» Делёза и помнящих содержание семинаров Лакана. Такие будут. Нужны ли они? Вся прелесть этого фильма в дымке, что он создает, в чувстве недопонимания, в раздражении и нервозности, передающейся через экран. Возможно, неизбежно возникающее у зрителя желание искать аналогии и есть последствие дискомфорта. Как и ощущение полнейшей дереализации после просмотра, когда путь от кинотеатра до метро по Петроградской стороне превращается в детскую книжку-раскладушку, как в одной из самых впечатляющих сцен фильма.
Ари Астер мастерски умеет действовать на нервы, вызывать оторопь. Призыв «главное — вызвать у зрителя хоть какие эмоции» он воспринимает буквально. Через дискомфортный саунд-дизайн с резкими скачками громкости и радикальным использованием возможностей объемного звука, через нарочито условный вещественный мир (картонными тут кажутся даже вполне себе настоящие деревья), через отработанное еще на «Солнцестояние» сочетание страшного и смешного (когда не понимаешь, надо ли сейчас смеяться или лучше подождать реакции соседей по зрительному залу).
Фильм словно перенимает главную проблему его героя — неумение делать важные решения и определяться с выбором — и ценен именно этой спаянностью со своим персонажем, внутренней целостностью. Если завершать парад референсов, то Бо словно бы вышел из текстов «Макулатуры» или «Ночных грузчиков», например, трека «Экзистенциальное поражение», в котором есть строки, кажущиеся пересказом и еще одним ключиком, с которым можно подойти к фильму:
Плюйте в меня — я проиграл. Скоро я стану тем, кто ищет на парковке возле боулинга место.
Не помню, когда точно меня не стало, но все, чего я хотел — это быть с собой честным.
Дешевые рестораны, антидепрессанты, импотенция, набожность, что меня ждет еще?
Почему люди не мрут после первого секса? Мир построен на лжи. Расслабься, ты обречен.
Читайте также
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса