И немедленно выпил — «Еще по одной» Томаса Винтерберга
На этой неделе в прокат выходит трогательный и меланхоличный фильм Томаса Винтерберга о пьющих учителях. О Кьеркегоре, Хамфри Богарте и антиалкогольной сути происходящего на экране рассказывает Максим Семеляк.
Новый фильм Томаса Винтерберга «Еще по одной» так или иначе вписывается в длинную череду киноработ, посвященных напряженным отношениям скандинавских мужчин с алкоголем. (Отечественному зрителю тут уместно вспомнить было бы вспомнить «За спичками» Леонида Гайдая).
Схожим образом покойный Жванецкий в одной поздней миниатюре призывал не пить хотя бы два часа в день.
Мадс Миккельсен играет немолодого учителя истории по имени Мартин, самым наглядным образом переживающего все положенные кризисы: возрастной, семейный, профессиональный, мужской. Однажды вечером за безупречно гастрономическим ужином (водка, черная икра, бургундское Domaine Jerome Chezeaux 2011 года) он с тремя такими же педагогическими товарищами решает поставить эксперимент — а что если начать пить, причем каждый день, причем исключительно в рабочее время? Сомнительной затее находится научное обоснование — якобы норвежский психиатр Финн Скордеруд выдвинул идею о том, что человеческому организму хронически не хватает 0,5 промилле, а присутствие этого, как выразились бы истинные пьяницы, «полтоса», не только желательно, но и жизненно обусловлено. Что ж, эту нехитрую идею еще до рождения норвежского специалиста, но в чуть более афористичной форме высказывал Хамфри Богарт: «Беда этого мира состоит в том, что мы опережаем его на три рюмки».
Эксперимент стартует, все четверо подрываются усугублять в присутственные часы, в шкапчиках прячутся шкалики, и постепенно становится им, как писал Толстой в романе «Воскресение», весело и прекрасно. Однако ненадолго — поскольку один из героев в какой-то момент выдвигает неизбежную при таких обстоятельствах мысль: «Я хочу чтоб мы допились до вспышки». «Вспышка» — патологоанатомическая — себя ждать не заставляет.
Продемонстрированный в фильме Винтерберга новый обет целомудрия слегка напоминает манифест той самой «Догмы» 1995 года.
Датское поле экспериментов на этой почве особенно благодатно. В этой благополучной стране самый высокий уровень подросткового алкоголизма в Европе (что немудрено с такими-то учителями), но кино Винтерберга не претендует на социальную драму. Поначалу «Еще по одной» немного напоминает «Большую жратву» Марко Феррери в версии «Квартета И», но большого бухалова, как и большого самоотвода у них толком не выходит. Фильм — про другое; сатира и юмор в сторону.
Он про то, что пьянство — такая же, в сущности, скучная, системная и проклятущая вещь, как и работа. Особенно если попытаться поверить его дисгармонию нелепой алгеброй (герои тут так же усердно считают промилле, как менее оригинальные люди — калории). В прошлом году Миккельсен засветился в рекламе безалкогольного нефильтрованного пива Carlsberg Wild — и от ощущения какой-то внутренней безалкогольности происходящего сложно отделаться на протяжении всего фильма. По сути, они со своими регламентами занимаются не безалкогольными, конечно, но именно что антиалкогольными делами — схожим образом покойный Жванецкий в одной поздней миниатюре призывал не пить хотя бы два часа в день.
Удел пьяницы — радостное разочарование
Продемонстрированный в фильме Винтерберга новый обет целомудрия слегка напоминает манифест той самой «Догмы» 1995 года. Герои не пьют после восьми, выходные дни под запретом для возлияний, бесконечно важен командный дух. Всё — в целях высшего освобождения. Послушайте, но это же буквальное эхо догматических правил: «Дисциплина — вот наш ответ; жанровое кино неприемлемо, формат фильма должен быть Academy 35 mm, камера должна быть ручной, высшая цель — выжать правду из персонажей и обстоятельств» и т. д.
Алкоголь, по Винтербергу, несет в себе известную кальвинистскую строгость.
Фильму предпослан эпиграф из Кьеркегора: «Что такое юность? Сон. Что такое любовь? Содержание сна». Эта фраза больше для красоты и маскировки. У того же Кьеркегора есть куда более точная мысль для понимания винтерберговского кино:
«Несчастные люди надежды никогда не чувствуют столько боли, сколько люди воспоминания. У надеющихся всегда более радостное разочарование. Поэтому несчастнейшего всегда нужно искать среди несчастных людей воспоминания».
Пьющий человек как раз и становится человеком надежды, а не воспоминания. Неслучайно, синонимами опьянения служат беспамятство и забытье. Удел пьяницы — радостное разочарование, именно его и символизирует финальный пляс Мартина на пристани. Однако и здесь есть свои тонкости, что Винтерберг блестяще демонстрирует. Алкоголь, по Винтербергу, несет в себе известную кальвинистскую строгость. Слишком многое предопределено, и человеку воспоминания не стать человеком надежды, хоть он залейся. Поэтому в фильме и гибнет самый простецкий парень из четверки, физрук, а не историк или музыкант — им-то как раз есть во что задрапироваться. Они знают, как приукрасить беспощадный морок смежными иллюзиями.
Не всем так везет.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса