С драматургией Луцика-Саморядова режиссер обошелся бережно, аккуратно, с пиететом. Поместил абсурдистский сценарий, прошитый черным юмором, в гладкий артхаусный стандарт, то есть обошелся с ним с максимальной серьезностью. Из-за чего оригинальный материал недосчитался той самоиронии, которая среди прочего отличала луциковский фильм, да и абсурд куда-то выветрился.
