10
Я не вижу ничего общего в судьбах Тарковского и Бергмана. Прежде всего потому, что сам статус и ощущение художника на Западе и в России полностью противоположны. Как бы западный художник ни был внутренне раним, но в принципе он никогда не ощущает себя кем-то избранным, тем более — мессией. Он не считает, к примеру, что кто-то обязан давать ему деньги на фильмы. Тарковский же с самого начала жил с ощущением своих законных прав как Художника и нередко впадал в почти детскую обиду. Идея мессианства с годами становилась у него все более настойчивой — что абсолютно противопоказано русскому православию, но весьма характерно для русской культуры. Потому Лев Толстой и ставил вопрос: от чего искусство — от Бога или от дьявола? Почему — вполне современный пример — по-настоящему верующие люди перестают ходить в кино?
Вполне естественно, что Швеция критиковала самых амбициозных своих сынов — и Стриндберга, и Бергмана. Это воплощенная в культурную жизнь идея демократизма: там не любят тех, кто высовывается. А в России все построено на том, чтобы создать образ страдальчества и подвижничества. Бергман рассматривает свой труд художника как тяжелый крест, который он взял на себя. При этом не считает себя избранным: в мемуарах пишет о себе с иронией и даже с какой-то неприязнью. Такое было бы невозможно у Тарковского, в самоощущении которого идея избранности преобладает.
Читайте также
-
Жизнь за работой — «Комната по соседству» Педро Альмодовара
-
Все хороши — «Плохая девочка» Халины Рейн
-
Киномеханик — К 80-летию Анатолия Загулина
-
Территория свободы — Польша советского человека
-
Почему у тебя такие большие туфли? — «Планета Джанет» Энни Бейкер
-
«В нашем мире взрослые сошли с ума» — Кирилл Султанов о «Наступит лето»