Рецензии

Поехали по небу, мама — «Сказка Странствий» Александра Митты

В рамках прощания с режиссером Александром Миттой публикуем статью об одной из главных сказок советского союза — «Сказке странствий». О метафорах, ставших историческими фактами, и об аллегориях, которые превратились в печальную статистику, в «Сеансе № 83» пишет Ксения Рождественская.

СЕАНС - 83 СЕАНС — 83

«Сказку странствий» было страшно смотреть в детстве. Там по кривым улицам ходили кривые люди, несли кривого дракона из папье-маше, и фейерверки казались истерическими, а музыка предупреждала: ничего хорошего не будет. Там хорошие люди погибали, а плохие улыбались и жрали. Там добро не побеждало, потому что о добре вообще речь не шла. Что-то другое боролось со злом: растерянность, отчаяние, мечта. Иногда побеждало отчаяние, чаще — зло. В этом фильме не за что было держаться. Любовь? Она отречется от тебя в самую страшную минуту. Талант? Он тебя покинет. Близкие? Ты их предашь. Или они тебя. Справедливость? Ее не существует.

Единственное, за что тут можно держаться, — механизмы, самодельные кривенькие аппараты: «рукотворные нетопыри», которые не должны летать, а летают; рычаг, который не должен выкачивать воду из болота, а качает, пусть и обратно в то же болото. Буровая вышка, механизм, который не способен причинить вред дракону, но царапает и царапает его шкуру, пока он не проснется и не сожжет все живое.

«Сказка странствий» Александра Митты — это мир между средневековьем и стимпанком, мир, еще не открывший паровую машину, но уже пытающийся приручить дым, пламя и рычаг. И ветер, конечно. И людей.

«Сказка странствий». Реж. Александр Митта. 1983
Если это хэппи-энд, то какой же беспросветной была сама история

В городке, занесенном снегом и злобой, на горбатых улицах, ведущих в лес, в пропасть или в трактир, девочка Марта пытается выжить со своим младшим братом, Маем. Май умеет находить золото, но от золота у него делаются судороги и болит голова, и они с Мартой живут впроголодь, чтобы ему не было больно. Через много лет окажется, что, если тренироваться, голова болеть перестает.

Может, надо было тренироваться?

Не надо было, Марта лучше знает. Она хочет добра, всем добра. Поэтому она всему верит, и когда суетливый Дед Мороз говорит: «Открой рот, закрой глаза», — она закрывает глаза и открывает рот. Потом, уже после катастрофы, Марта мечется по городу, превратившемуся в ловушку, в поисках того, что у нее забрали: брата? здравого смысла? покоя? воли? свободы? Вызволять все это придется долго, идти и идти, иногда приближаясь к злодею Горгону, который уносит клетку с Маем, иногда теряя беглецов из виду. Марта идет и идет, и ее «как же так», «за что» и «их надо обязательно догнать» уже не слышны даже ей самой.

«Сказка странствий». Реж. Александр Митта. 1983
О мужчинах, которые не могут больше себя выносить, и о женщинах, которые лучше знают, что надо делать

По дороге ее в прямом смысле слова подбирает Орландо, странствующий лекарь, поэт, философ, изобретатель, чудак, уверенный, что все государства — это части одного гигантского организма, а значит, все должны жить в мире. Марта с Орландо проходят огонь, воду, тюрьму и ветер, но чуму побороть не могут, и Орландо гибнет. Когда Марта в конце концов добирается до брата, оказывается, что Май нашел себе другую жизнь. И, хуже того, он рад этой новой жизни и больше от Марты не зависит. Она не может с этим смириться, и в финале Май притягивает все золото мира, остается с Мартой на развалинах прошлой жизни. Теперь он больше не умеет притягивать золото, но в нем живет душа Орландо.

Марта и Май остаются вдвоем на выжженной в который раз земле, он — откликаться на чужое имя, она — плакать от счастья. С ними бессмертный творческий дух. Если это хэппи-энд, то какой же беспросветной была сама история.

«Сказка странствий». Реж. Александр Митта. 1983

Фильм Александра Митты «Сказка странствий» вышел ровно сорок лет назад. 1982 год: военное положение в Польше, критика творчества «Машины времени» в «Комсомольской правде», новая продовольственная программа, смерть Брежнева, резолюция о выводе советских войск из Афганистана. В кино и по телевизору — «Спортлото-82», «Покровские ворота», «Карнавал», «Вокзал для двоих», «Дом, который построил Свифт», «Слезы капали», «Полеты во сне и наяву», «Мужики», «Душа»: почти все о мужчинах, которые не могут больше себя выносить, и о женщинах, которые лучше знают, что надо делать и ради чего надо жить. Все ответы куда-то делись за эти сорок лет. Кто прав? Кто злодей? Что можно оправдать любовью? Что можно оправдать победой? Чем можно оправдать победу?

Живые продолжают дело мертвых, становятся их голосом и рупором

В начале 1980-х фильм не то чтобы ругали, но признавали не самой большой удачей режиссера — слишком недетская сказка, слишком много поиска эффектных «аттракционов», слишком мало энергии их взаимодействия (гениальная статья Геннадия Масловского в «Искусстве кино» 1983 года разбирает «Сказку странствий» на составные части, на обрывки плаща и обломки веток, и конструкция не выдерживает проверки на прочность).

Александр Митта: «Придумали событие? Вы в порядке» Александр Митта: «Придумали событие? Вы в порядке»

Митта, написавший этот сценарий, как и сценарии «Экипажа», «Сказа про то, как царь Петр арапа женил» и «Гори, гори, моя звезда», в соавторстве с Юлием Дунским и Валерием Фридом, сам знает достоинства и недостатки своих конструкций. Он говорит именно то, что хочет сказать, подчеркивает нужные детали, выстраивает «аттракционы» в правильном порядке, его механизмы — кибитки, самолеты, «нетопыри» — становятся сердцем фильма, обрастают героями, временем, сюжетом. Объясняя «Сказку странствий», Митта говорил, что пытался решить проблему метафоры в кино: дракон, на котором жируют веселые бывшие рыцари, — это российская нефть, и однажды веселье закончится. Чума, вошедшая в город, — это советское вторжение в Чехословакию 1968 года. Чехи даже требовали вырезать этот эпизод из фильма, но Митта сослался на то, что в Москве сценарий утвердили.

«Сказка странствий» состоит из аллегорий, уроков, назиданий. Орландо, по идее Митты, — хороший человек, но постоянно отвлекается, ему нужна железная воля Марты, чтобы идти к новым свершениям. И в конце концов душа Орландо возродится в Мае, который, потеряв свой «низкий» дар золотоискателя, обретет дар «высокий», продолжит дело просвещения. В истории такое сплошь и рядом: живые продолжают дело мертвых, становятся их голосом и рупором.

«Сказка странствий». Реж. Александр Митта. 1983

В «Сказке странствий» исторического изначально было больше, чем сказочного. Несмотря на все аллюзии, ни Андерсен, которого Митта ценит прежде всего как гения детали, ни Гофман, ни братья Гримм не могли прибавить этому фильму волшебства. «Экипаж» Митты был гораздо ближе к сказке, и режиссер сам это признавал. В «Экипаже» все горело и рушилось, но невзаправду, герои спасали всех, кого можно было спасти. В «Сказке странствий» все уже было разрушено, герои уже обросли жиром и семьями, чума была благодушна и любвеобильна, а злодеи счастливы. Какие могут быть странствия, когда идти некуда и мир кипит под ногами? Какие могут быть сказки, когда каждое слово оказывается правдой?

Тебя повесят всего трижды!

Место, по которому ходит кругами Марта, — это не условное Тридевятое царство, царство проходимца, не портрет пробуксовывающего социализма начала 1980-х, не страна победившего апокалипсиса, хотя в одной части «Сказки странствий» голод, в другой — чума, в третьей — война; и все ее главные герои умирают и перерождаются. «Сказка странствий» происходит сейчас, разворачивается, дымится все эти годы.

Время мелькнуло, как искра. Сегодня этот фильм так же жалит, как и в 1982-м. Сорок лет мы, разноликие народы, вели ночные хороводы под заревом горящих сел. Смотрели на веселье, обутое в динамитный дым. Тренировались притягивать золото. Тренировались приручать дракона. Тренировались тонуть, летать, ничему не верить, биться с чумой. Мотались по пустыням под музыку Шнитке и вот дошли, и Дед Мороз говорит: «Закрой глаза, открой рот».

«Сказка странствий». Реж. Александр Митта. 1983

В этом фильме не за что держаться. Все эти сказочные способы жить и тогда, сорок лет назад, казались невыносимыми: вгрызаться в драконью шкуру, чтобы получить немного драконьего огня; никого не выпускать из земли вечного лета, чтобы ни с кем не делиться идиллией; праздновать, как только находится что праздновать, и доносить властям, как только нужно от кого-то избавиться. Радоваться милосердию справедливого суда: твои преступления тянут на восемь повешений, но у тебя хороший адвокат, так что тебя повесят не восемь раз, а пять; сегодня и завтра праздники, так что вот тебе еще два помилования, пять минус два будет три. Тебя повесят всего трижды!

Все эти человеческие шевеления и тогда казались бессмысленными: кричать на своих, потому что они иногда хотят есть и радоваться, думают не только о том, как спасти твоего брата. Шипеть на своего брата, потому что он не похож на того, кто его спасал. Верить всем остальным, потому что они в костюме Деда Мороза.

Метафоры стали историческими фактами. Аллегории — статистикой

Творческому духу, как и огню, и сегодня нет дела до каких-то там людей: они — никто, пепел, прах, сменные пальчиковые игрушки. Гений, свободный дух веет где хочет, полет возможен, необходим, неизбежен. Не Орландо, так Май, не Май, так железный Август в длинных сапогах. Ничего не изменилось. Изменилось все. Тогда, сорок лет назад, чего-то не хватило «Сказке странствий», чтобы по-настоящему взлететь: иронии, или осознания себя, или идеалов вместо идей. Может быть, чего-то было слишком много: нарциссизма, театральности, занятий числами над бездной. Вот если бы герои шли чуть дольше. Если бы вокруг не было столько метафор и аллегорий. Если бы Марта чуть меньше думала о себе. Если бы Орландо думал о себе чуть больше. Если бы музыка чуть меньше рвала душу.

«Сказка странствий». Реж. Александр Митта. 1983
Держись крепче, крепче держись за все это. Летим

Но за эти сорок лет метафоры стали историческими фактами. Аллегории — статистикой. Нефть росла в цене, горела, за нее воевали, рынок вскидывался и сжигал все живое, толстые донкихоты любили здоровую пищу. Люди, умевшие перенаправлять золотые потоки, охотились на других людей, были счастливы, собирали полные залы, умирали, любили, ошибались. Болота высыхали, чума благосклонно улыбалась. Зло побеждало, иногда к нему присоединялось отчаяние. Поедешь налево — умрешь от огня, поедешь направо — утопишь коня, туман расстилается прямо. Паровой двигатель так и не изобрели. Марта и Май стали в лучшем случае бродячими циркачами. Ходят сейчас по проволоке между рухнувшими башнями под все ту же музыку. Им платят едой. Им больше и не надо.

Старый фильм с неловкими комбинированными съемками, самоповторами, пафосом, занудой-героиней, так и не понявшей, зачем она здесь, героем-поэтом, который хотел только поесть, отдохнуть и принести человечеству счастье. Обрывки плаща, заполошная музыка, пафос, любовь, растерянность, отчаяние. Люди, оказавшиеся чужими, дымящиеся развалины, театральное, насквозь фальшивое веселье, настоящий, слишком настоящий огонь. Все, чем мы оказались богаты, все, что мы нажили за эти сорок лет, все, с кем нам пришлось расстаться, все, кого мы теперь зовем чужими именами, и они откликаются. Держись крепче, крепче держись за все это. Летим.

Спасибо Денису Новикову, Михаилу Булгакову, Владимиру Луговскому, Александру Блоку, Николаю Заболоцкому, Велимиру Хлебникову и всем остальным, за кого можно держаться.

Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: