Пока ночь не разлучит нас. Пресса о фильме


Тем, кто учился во времена, когда еще чему-то учили, известна чеховская фраза, передающая суть его пьес: люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни. Странно, что никому до Хлебникова не пришло в голову сделать фильм, состоящий (не целиком, но в основном) из заобеденных разговоров. Сам Хлебников, кстати, уверяет, будто стремился сотворить не сатиру на столичную богему, а водевиль, безделушку. Хлебников сторонится в интервью громких обобщений, идеологических фраз — за ним это водится. Тем не менее получилась сатира.

Ю. Гладильщиков
«Московские новости»

 

В фильме Бориса Хлебникова порой буквализируется сама этимология слова «абсурд» — далеко не все участники многочисленных диалогов способны расслышать друг друга без помех, искажающих смысл речи. Ну, когда этот смысл вообще присутствует в словах, просто заполняющих время ожидания выпивки и закуски, — даже если формально беседа насыщена самой что ни на есть деловой лексикой: «контракт», «поставки», «уставный капитал», «предоплата», «вали его на ***». В условиях этой словесной энтропии часто повторяющееся в картине междометие «*****», употребляемое разными людьми, по разным поводам и в разном значении, оказывается едва ли не самым содержательным и емким.

Л. Маслова
«Коммерсантъ»

 

Для режиссера «кухня» и «зал под люстрами» — разные палубы одного корабля. Хорошо бы — не «Титаника». Радует то, что Хлебников, строитель собственного ироничного и горького кино, демонстрирует выраженное комедийное дарование. Самые остроумные моменты картины сочинены не за счет текста, а средствами пластики. Как эпизод с официантом (Сытым), который только что смахнул с тарелки недоеденные тигровые креветки, полил их лимонным соком, приготовился к гастрономическому возможному счастью… А рядом узбек включил в мобильнике свою любимую заунывную мелодию и под нее шинкует овощи. И значит, счастья не будет.

Л. Малюкова
«Новая газета»

 

Сценарий фильма собран из разговоров обслуги и посетителей модного <…> московского ресторана «Пушкин», подслушанных и записанных специально обученными и внедренными доброхотами. <…> Иначе говоря, фильм был задуман как киноверсия театрального жанра «вербатим», изрядно популярного в той «новодрамовской» среде, которая стала питательной для большей части «молодого российского кино». <…> Вот только к кино вся эта система неприменима вовсе. Иная система условностей, иная работа с реальностью. <…> Все бесчисленные проблемы фильма Бориса Хлебникова «Пока ночь не разлучит» — монтажные, драматургические, актерские и в конечном счете смысловые — лишь следствия вопиющей антикинематографичности подхода. Так, согласно жанру, фильм этот — в чистом виде комедия нравов; однако, в отличие от комедии положений или комедии недоразумений (ни той, ни другой фильм Хлебникова не является и близко), комедию нравов нельзя строить на одном приеме. Не то что не принято или не положено — технически нельзя. Не получится. Прием начнет работать против автора. Именно это и происходит; посетителям ресторана — поголовно всем, за исключением героя Сергея Шнурова, — придана одна-единственная окраска: высокомерие.

А. Гусев
«Фонтанка.ru»

 

Перед нами — не просто комические зарисовки из жизни высшего света, а полноценный срез всей сегодняшней России. Своеобразная энциклопедия русской жизни, пусть и миниатюрная, карманная.
Есть в ней и центральный герой, здешний Евгений Онегин, — хотя по нему не скажешь, ведь весь фильм напролет он молчит. Это безымянный персонаж Сергея Шнурова. К нему за столик подсаживаются один товарищ за другим, и каждый себе наливает — только он сам не пьет: разгрузочный день. Не пьет, не пьет, не пьет — а глаза наливаются кровью, и музыка сфер в исполнении дежурной арфистки на соседнем подиуме бесит до слез. Ясное дело, развязка в такой ситуации может быть одной-единственной: <…> классический русский застольный мордобой.

А. Долин
OpenSpace.ru

 

Характерная для Бориса Хлебникова интонация меланхолической усмешки отлично работает в рамках этого проекта из категории no budget movie. При желании можно увидеть в фильме и более глобальное высказывание о состоянии «продвинутой части общества» в канун протестов на Болотной площади: своего рода пир во время чумы. Кто-то даже готов вспомнить бунюэлевское «Скромное обаяние буржуазии» с его застольными метафорами. Эту коннотацию как будто бы поддерживает сюрреалистический финал «Ночи». <…> Однако, откровенно говоря, таким образом мы навешиваем на картину не вполне посильный для нее груз. Отлично, что Хлебников показал пример того, как можно делать не противное и вполне пригодное к просмотру кино за маленькие деньги. Но как-то вместе с масштабом бюджета уменьшился и масштаб задач.

А. Плахов
«Коммерсантъ»


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: