Канн-2012: «За холмами» Кристиана Мунджиу
За холмами. Реж. Кристиан Мунджиу, 2012
Как и в «4 месяца, 3 недели и 2 дня» в центре нового фильма две девушки — Алина и Войкица, выросшие в одном сиротском приюте. Вспыльчивая Алина умела драться и всегда защищала слабую и покорную подругу, а затем уже и возлюбленную. Обстоятельства их развели: Алина уехала работать официанткой в Германию, а её любимая ушла в православный монастырь, где служит монахиней. И вот Алина возвращается за ней.
Выдержавший после своего триумфа продолжительную паузу Кристиан Мунджиу (если не брать в расчет альманах «Сказки золотого века», эксплуатирующий фактуру времен заката Чаушеску) вернулся с новой картиной, в которой решил попробовать что-то принципиально иное — как с точки зрения сюжета, так и стилистики. Впрочем, о какой-либо личной эстетике в случае с «За холмами» говорить не приходится — это типичное фестивальное евро-кино, которое могло бы быть снято во Франции, Германии или Польше. И, не будь его автор обладателем главной каннской награды, фильм мог оказаться в конкурсе любого другого смотра, вплоть до Московского кинофестиваля. В прошлом году там, например, была польская картина «Именем дьявола», также основанная на закончившихся трагедией подлинных событиях в закрытой религиозной общине. Существует целый канон подобного кино, восходящий к «Матери Иоанне от ангелов» Ежи Кавалеровича: монастырь, одержимая дьяволом девушка и непременный сеанс экзорцизма.
С момента появления Алины в келье у подруги-послушницы подсознательно ожидаешь, что вскоре она столкнется с какими-то ужасами, принуждением и жестокостью. Настоятеля монастыря сестры нежно кличут папой, что тут же дает героине повод для подозрений в сексуальном насилии. Потом в кадре появляется и сам священник — обыкновенный неприметный мужчина, который заводит за столом не очень приятный разговор о том, что Европу постигло разложение: она страдает от излишней толерантности, все позволено — вплоть до гомосексуальных отношений. Этим изуверство святого отца ограничивается. До самого финала по инерции продолжаешь ждать неожиданных подробностей о несправедливом устройстве местного уклада или творящейся в этих стенах кощунственной ереси, но ничего подобного не произойдет. Да, монастырь в финале постигнет страшная драма и разрушение, но если к нему что и приведет — то ровно та самая толерантность, от которой на словах открещивается настоятель.
За холмами. Реж. Кристиан Мунджиу, 2012
«4 месяца, 3 недели и 2 дня» демонстрировали умение Мунджиу четко работать со структурой фильма и деталями. Из обычных ритуалов и повседневных действий героинь складываляся портрет авторитарного общества, механистическое устройство машины по воспроизводству жестокости и репрессий. В «За холмами» режиссер оказался не способен вопроизвести обыденную жизнь маленького сообщества. Бывают картины, в которых действие и сюжет сведены к минимуму, а напряжение держится за счет внутреннего развития, движения. Это не тот случай. Все два с половиной часа фильм топчется на месте и буксует. Ни одного нового нюанса в деталях или характерах, монастырские сестры так и остаются анонимными статистами, как, впрочем, и главные героини, каждая из которых автоматически выполняет свою функцию: Алина беснуется и превращается в берсерка, Войкица упрашивает дать подруге ещё один шанс. Мунджиу снимает длинными планами и совершенно не держит ритм. Бессмысленная возня и кутерьма идет по кругу: биполярная героиня выходит из себя, ее ловят монашки, заламывают руки, она дергается, успокаивается, и все начинается заново. Режиссер настолько уверен в собственном чувстве ритма, что вслед за развязкой ставит послесловие еще на двадцать лишних минут. Картина попросту сырая, и ответ на вопрос, почему так вышло, оказался очень прост. Мунджиу с простодушной прямотой поясняет прямо в пресс-релизе, что времени на работу у него было очень мало, поскольку съемки начались зимой, а в Канны нужно было поспеть уже к маю. Гордо добавляет, что для соблюдения сроков на площадке специально оборудовали отдельную монтажную и монтировали по ночам после съемок.
В своем появлении за ужином святой отец говорит хорошо знакомыми штампами о распущенности Европы, но режиссер противопоставляет этому не менее оголтелое общее место. Объясняя свой замысел, Мунджиу очень важно делится расхожим наблюдением о том, что верующие уделяют чересчур много внимания соблюдению формальных обрядов и не проникают в суть христианского учения. Что ж, если эта мысль для вас в новинку — тогда, пожалуй, фильм имеет смысл смотреть, поскольку именно она легла в фундамент картины. Правда, эти соображения имеют мало общего с изображенным в «За холмами» монастырем. Возможно, впервые в истории кино Мунджиу удалось снять картину, где зритель независимо от своих взглядов и отношения к религии буквально вынужден — вопреки замыслу автора — сочувствовать консервативной иерархической общности. Нахмурившийся священник бормочет себе в бороду строгие слова о недопустимости поведения героини и все равно не решается её выгнать из жалости. В чем же состоит неприемлемость поведения Алины? Она — не в силах переломить инертность подруги и переубедить её уехать из монастыря. Несмотря на то, что ту никто насильно в келье не удерживает, героиня направляет всю свою ярость на священника. Разбивает его икону (в зале раздались редкие аплодисменты), лупит по колоколам во время службы, выкрикивает непристойности в адрес сестер, пытается спрыгнуть в колодец, повесившись на веревке.
Само отношение режиссера к истории вычитывается из ключевой сцены, поставленной в сатирическом ключе. Перед исповедью монахини знакомят героиню с полным перечнем грехов, которые способен совершить человек. Их насчитывается ровно 464 штуки, на любого светского человека они производят гнетущее впечатление, поскольку из них следует, что грешником априори является всякий, кто сомневается в существовании бога. Мунджиу замечает, что внимательно проштудировал все четыре сотни, но не увидел одного — греха равнодушия, которое свойственно его персонажам. Это не так, главной героине прощают все по одной причине — от девушки отказались все, ей некуда идти. В детстве ее оставила мать, приемные родители после отъезда отдали её комнату другой девочке, врачи спешат поскорее избавиться от неё, несмотря на явно тяжелое психическое состояние. Коллеги рапортуют в своих заметках, что Мунджиу снял великое кино о «православном тоталитаризме»…
Из уважения к режиссеру и к его былым заслугам до последнего момента отказываешься верить в непроходимую глупость фильма и отсутствие внятного замысла. В какой-то момент возникает даже крамольное подозрение: на самом деле в Мунджиу проснулся внутренний фашист, решивший снять ультраправое высказывание о ненависти к иммигрантам и вообще другому, который врывается в мирно живущий чужой дом со своим уставом. Это было бы отталкивающе, но хотя бы неожиданно. Но вряд ли хоть какого-то — пусть даже и такого — радикализма следует ожидать от человека, который корректирует свои творческие планы в строгом соответствии с датами проведения престижных фестивалей.
Материалы по теме:
Канн-2012: Тахрирская лошадь
Канн-2012: «Главным чувством, побудившим меня к созданию фильма, была всепоглощающая детская влюбленность»
Канн-2012: «Ржавчина и кость» Жака Одиара
Канн-2012: Сто дней детства
Читайте также
-
Зачем смотреть на ножку — «Анора» Шона Бейкера
-
Отборные дети, усталые взрослые — «Каникулы» Анны Кузнецовой
-
Оберманекен будущего — «Господин оформитель» Олега Тепцова
-
Дом с нормальными явлениями — «Невидимый мой» Антона Бильжо
-
Отменяя смерть — «Король Лир» Сергея Потапова
-
В поисках утраченного — «Пепел и доломит» Томы Селивановой