Слишком сладкий подарок — «Вонка» Пола Кинга
В заморские кинотеатры прибыл еще один рождественский подарок: фильм-фантазия на тему ранних приключений героя Роальда Даля Вилли Вонки. Егор Сенников размышляет о том, что не так с этим презентом, почему Тимоти Шаламе в главной роли потерялся в оберточной бумаге и на какую странную тенденцию в кино может указывать его появление.
Если жизнь Форреста Гампа напоминала коробку конфет, то у Вилли Вонки из фильма Пола Кинга жизнь — это целая шоколадная фабрика, которую он всегда носит с собой. Он не прочь ее показать, чтобы никто не усомнился, что существование не так уж сложно подсластить.
После долгих лет путешествий Вонка (Тимоти Шаламе) приезжает в Город; его намерения просты — он планирует стать здесь королем, главным производителем конфет и шоколадных плиток. Однако на этом пути его подстерегает множество преград: сперва из-за природной наивности он влипнет в историю и окажется в долговом рабстве у неприятной четы отельеров (Оливия Колман и Том Дэвис), а затем выяснит, что шоколадным рынком в Городе заправляют три монополиста. Эти пойдут на все, чтобы уничтожить опасного конкурента. На сторону Вонки встанут все униженные и оскорбленные — от одинокой сиротки и молчаливой телефонистки до жирафа и умпы-лумпы по имени Лофти (Хью Грант).
Среди самых заметных режиссерские работ Пола Кинга до «Вонки» — два фильма про медвежонка Паддингтона, успех которых лишний раз доказал продюсерам, что новые экранизации классики английской детской литературы могут принести сотни миллионов прибыли. Уяснить, что Вонка, созданный Кингом, — это попытка развить успех фильмов про медведя в дафлкоте, нетрудно. И сам сюжет похож (пришлый герой пытается добиться успеха в большом городе), и кастинг отчасти заемный, а главным драйвером повествования, как и в «Паддингтоне», становятся помноженные друг на друга социальная неадекватность и обаяние главного героя.
Вонка — один из тех персонажей Роальда Даля, которые обладают глубокой темной стороной
Но так же легко признать, что из этой затеи ровным счетом ничего не получилось — все начинания тонут в патоке. Сложно сказать, в чем тут дело. Может быть, Тимоти Шаламе не способен тягаться в харизме с медведем из перуанских джунглей. Может, песни (да, «Вонка» — это мюзикл) оказались слишком безлики. А может, главная проблема — это хрупкость сценария, который представляет собой череду неубедительных скетчей, посвященных борьбе хорошего с милым. Перед нами картина, лишенная конфликта как такового. Попытки остановить милейшего протагониста с самого начала обречены на провал. Главное отличие от «Паддингтона» на поверхности: вокруг медвежонка собралась семья, каждый из членов которой был описан ярко и иронично. Вонку же окружают статисты, персонажи-функции, роль которых сведена к тому, чтобы вовремя подать Вонке реплику. В «Паддингтоне» зритель переживал за уютный мир семейства Браун, а здесь он находит лишь персонажа со странным бзиком на шоколаде. Весьма милого, но, как будто, немного бессмысленного.
Тексты Даля вызывали много вопросов у издателей и читателей еще в те времена, когда только выходили в печать
Показательная проблема, которая и делает фильм плоским, лишая его подлинности, — это полное избавление от любой неоднозначности. Вилли Вонка — один из тех персонажей Роальда Даля, которые обладают глубокой темной стороной. Он не просто эксцентрик; за его чудаковатостью скрывается нечто пострашнее, то, что может оборачиваться жестоким юмором на грани садизма. Он словно инопланетянин, не вполне овладевший правилами человеческого поведения. Таким был и Вилли Вонка в исполнении Джина Уайлдера в фильме 1973 года, и Джонни Деппа в экранизации Бёртона — он восхищал и пугал, очаровывал и устрашал. В его экспериментах с шоколадом и фабрикой просвечивало не только волшебство, но и черная магия.
Всего этого герой нового «Вонки» лишен. У него нет отрицательных черт, совершенно невозможно представить его злодеем — и дело тут не в Тимоти Шаламе, а в том, как этот персонаж прописан. Единственное, что двигает его вперед — это обещание, данное матери; ради этого он спасает сирот, делает шоколад и любезничает с жирафом.
Такое упрощение происходит на наших глазах уже не первый раз: в диснеевской «Круэлле» героиню-злодейку лишили главных отличительных черт (ненависти к собакам и курения), превратив в милейшую героиню. Нечто похожее произошло и в «Джокере» Тодда Филлипса, где один из самых опасных злодеев Готэма превратился в «одного из нас» — в человека, которого социум, капитализм и государство довели до депрессии и психоза. А кого не довели?
Тексты Даля вызывали много вопросов у издателей и читателей еще в те времена, когда только выходили в печать. Редакторы сражались с сексистскими и расистскими тропами, но битва с Далем всегда была делом непростым. Он критиковал Израиль еще во времена первой войны в Ливане, был горазд порассуждать о тайном еврейском влиянии на мировые процессы. Эти размышления, конечно, проникали и в книги. В 2023 году издательство Puffin Books (подразделение Penguin Books) переиздало работы Даля, проведя работу по избавлению от «чувствительного контента и эпитетов» — так в текстах появились гендерно-нейтральные обращения, исчезли грубые эпитеты и метафоры, удалены упоминания о физических наказаниях и оружии. Все это, конечно, вызвало в Британии череду споров о допустимости такой редактуры; копья над книгами Даля ломали и королева-консорт Камилла, и премьер-министр Сунак, и множество других обычно далеких от литературных процессов общественных деятелей.
История происхождения столь неоднозначного персонажа как Вонка должна была бы дать возможность показать хоть какие-то проблески будущей странности героя. Хотя бы дать намек, хотя бы одну негативную эмоцию. Но нет, ничто не может сбить Вонку с позитивного настроя: ни попытка его убийства, ни плен и рабство, ни провал первой попытки открыть собственный магазин. В ответ на все — лишь улыбка и желание произвести еще больше шоколада. Так что «Вонка» Кинга кажется экранизацией уже отредактированной и сглаженной книги. Фильм не получился. И дело не в том, что Тимоти Шаламе — не перуанский медведь. Просто «Вонка» — как фальшивая елочная игрушка из анекдота. Не радует.
Читайте также
-
Молчание вещей — «Пришелец» Ивана Соснина
-
Мой друг Фридрих Эрмлер — «Улыбнись!» Марианны Киреевой
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса