«Не представляйте ничего» — Как документалисты изображают тюрьму
От тюрьмы в России принято не зарекаться: там показывают «Сказку» Сокурова, и, вообще, живут люди. Последние годы наше кино (не только сериалы вроде «Исправления и наказания» или «Вика-ураган») серьезно заинтересовалось особенностями отечественной исправительной системы. Что ищут и находят в местах не столь отдаленных люди с киноаппаратом, рассказывает Ная Гусева.
В программу Международного конкурса фестиваля «Послание к человеку» вошел пятнадцатиминутный док «Планета Д» Олеси Рудыки. Этот фильм — нечто среднее между роуд-муви и архивной аппликацией: кадры выступления заключенных в колонии перебиваются любительскими съемками мужчины, схожего с героями Алексея Балабанова. «Некоторые члены моей семьи пребывали как в колониях, так и в ПНИ. Для меня это часть самоидентичности, поэтому важно было проработать стигматизацию как внутреннюю, так и в инфополе вокруг. Эти кадры — часть меня», — рассказывает режиссер картины. Мужчина на VHS-вставках — ее отец.
«Это хороший пример того, как молодой человек с амбициями, харизмой и молодой семьей идет по тем же маршрутам из-за отсутствия системы реабилитации. Эта история стара как мир: мы все склонны использовать уже знакомые паттерны поведения, и чтобы чья-то жизнь не закончилась трагедией, иногда нужно предлагать альтернативы».
В отечественном кинематографе, документальном в особенности, образ тюрьмы и ее обитателей появляется все чаще
Многие документальные картины, посвященные судьбам заключенных, остаются без внимания. В 2015 году Анна Шишова-Боголюбова выпустила фильм «На краю» о поселке Костромской области Поназырево, где жизнь идет между тюрьмой и храмом. Главный герой, бывший заключенный Мирон, не смог приспособиться к жизни на свободе, остался без жилья и родственников, и местный священник предоставил ему последний приют — в поселковом храме. Годом позже Ирина Васильева рассказала историю Вячеслава Шараевского в картине «Брат твой Каин» — главный герой здесь тоже обязан священнику. «Вечная сказка — святой и грешник», — гласит синопсис картины, в которой, к сожалению, мало что есть от сказки. В фильме «Папа, здравствуй», снятом Натальей Кононенко в 2014 году, центральной фигурой фильма становится бывший член преступной группировки, чей путь начался еще с колонии для несовершеннолетних, — а домой его вернула снова вера.
За последние годы в отечественном кинематографе, документальном в особенности, образ тюрьмы и ее обитателей появляется все чаще. Однако это не тюрьмы, к которым нас приучил популярный кинематограф. В них нет лирики «Зеленой мили» или драматизма «Побега из Шоушенка» Фрэнка Дарабонта, мрачного драйва «Прирожденных убийц» Оливера Стоуна. Вероятно, ближе из классиков мирового кино к правде о тюрьме подобрался Стэнли Кубрик, который показал бесцельные скитания Алекса по бетонной коробке в «Заводном апельсине».
Так или иначе, тема тюрьмы может коснуться или уже касается каждого
Проблема стереотипных экранных представлений не только в специфике игрового и документального кино, а в самой попытке развенчать миф преступного мира и неверные представления о том, как сложно в нем оказаться. В октябре 2011 года в программе екатеринбургского Открытого фестиваля показали фильм Светланы Стасенко и Игоря Хрекина «На мне крови нет», где герметично и болезненно рассказана судьба Сергея Аракчеева — лейтенанта, обвиненного в убийстве трех жителей Чечни. Он был дважды оправдан судом присяжных, но все же приговорен военным трибуналом к 15 годам заключения. Прежде чем Сергея освободили по УДО и все-таки признали невиновным, одного из его адвокатов сбила машина, а полиграфы раз за разом доказывали правоту осужденного. В Екатеринбурге фильм получил приз с формулировкой «За гуманизм киноискусства».
В рамках Московского международного кинофестиваля 2023 года были показаны две части документального проекта «Истории российских тюрем», посвященные Владимирскому централу и Бутырке — сейчас оба эпизода доступны на онлайн-платформе Kion. Скачок зрительского интереса зафиксировали с выходом сериала «Великие побеги», где Морган Фримен рассказывает о беглецах из заключения по всему миру. О том, почему Kion продюсирует кино о местах заключения, рассказывает продюсер документального направления платформы Ангелина Ашман:
Ангелина Ашман: Вдвойне интересно рассказывать о российских тюрьмах: это касается и истории нашей страны, и великих людей, которые часто отбывали наказание. Речь идет и об известных преступниках в том числе. Когда делаешь кино о пространстве, в которое можно попасть либо будучи работником, либо не дай бог заключенным, зрителю всегда интересно подглядеть, исследовать запретную зону.
Фильмы, которые меняют общество — Круглый стол «Мира знаний»
Сейчас обе картины занимают верхние позиции раздела документалистики по статистике просмотров, но их нельзя назвать первым успехом. В 2020 году Ангелина Ашман выступила режиссером документального фильма «Кресты», посвященной одной из старейших тюрем России: за более чем 130 лет существования стен из красного кирпича, в них побывали люди, назвать которых арестантами с трудом поворачивается язык. После революции 1905 года «Кресты» заполнились политическими заключенными, которых освободили восставшие революционеры спустя десять с небольшим лет. В годы Большого террора «одиночки» площадью семь квадратных метров набивали по пятнадцать человек. Список знаменитых узников огромен: от Заболоцкого до Рокоссовского. 1 января 2021 года премьера «Крестов» состоялась на Netflix. Это первый российский неигровой фильм, купленный платформой.
Ангелина Ашман: Ты не можешь снимать кино без ведома сотрудников ФСИН — это всегда тонкий момент выстраивания коммуникации. Мы не сталкивались ни с какими-либо комментариями, ни с цензурой с их стороны. Продюсер «Крестов» Сергей Мирошниченко нес ответственность за проект, понимал, зачем все это делается. Благодаря такой вере в необходимость проекта он смог донести значимость фильма до сотрудников ФСИН — получилась командная работа.
Но, как сказал один из героев нашей картины, преступный мир — это миф
Эпизод «Историй российских тюрем» о Владимирском централе, снятый Юлией Бобковой, выиграл приз ММКФ и после показа вызвал одно из самых долгих обсуждений в рамках фестиваля: «Мы разговаривали со зрителями больше часа. Видно, что тема триггерит и молодежь — большое количество заключенных еще юные. Так или иначе, тема тюрьмы может коснуться или уже касается каждого: у многих друзья, родственники, знакомые попадали в непростые ситуации», — рассказывает продюсер картины Ангелина Ашман. В рамках фестиваля «Одна шестая» в Екатеринбурге показали эпизод Сергея Попова «Бутырка»: фильм забрал специальный приз жюри и собрал целый зал зрителей на дискуссию после показа.
Юлия Бобкова: Основная цель картины — показать исторические витки в жизни страны через историю тюрьмы. Нам важно было донести до зрителя, что осужденные — тоже люди, и что отношение к ним, несмотря на распространенные стереотипы, бывает человечным. Сотрудники и осужденные живут в одном пространстве, в одних условиях. В российской культуре образ тюрьмы романтизирован, связан с воровским, криминальным миром, который живет по своим законам и ассоциируется с неимоверной силой. Но, как сказал один из героев нашей картины, преступный мир — это миф. В тюремной жизни нет ничего красивого и веселого, не надо мечтать о тюремной романтике, ее нет.
Показ «Сказки» в СИЗО, вероятно, одно из самых символичных событий для отечественного кинематографа последних лет
«Твое молчание никому не нужно» — Сергей Дешин о Voices
О том, что осужденные — такие же люди, кинематографисты не забывали никогда. Во время фестиваля Voices, прошедшего в Вологде в июле 2023 года, режиссер и сценарист Александр Сокуров посетил местный следственный изолятор и представил там картину «Сказка» — размышление на тему власти, наблюдение за Сталиным, Гитлером, Черчиллем, Муссолини и Наполеоном в монохромных лабиринтах загробного мира. Сам Сокуров называет картину «абсолютно новым художественным поступком». В картине и правда есть нечто магическое — не только потому, что она соткана из архивных кадров и анимированных гравюр, но и потому что увидели ее по-фольклорному трижды. На обоих показах, прошедших в рамках фестивалей «Пример интонации» и Voices, залы были раскуплены — и только в зале вологодского СИЗО проглядывались свободные места.
Случайно или нет, но режиссер предсказал судьбу «Сказки» в одном из интервью: «Не представляйте ничего. Вы даже не можете себе представить, что вам предстоит увидеть, если вам предстоит это увидеть». Московская премьера картины должна была состояться 15 октября в рамках фестиваля КАРО.Арт, однако была отменена. Фильму было отказано в прокатном удостоверении без конкретной причины (пункт «ж» пункта 18 правил выдачи предельно туманен). Подобающего сказкам хорошего конца не случилось.
«Сказка» Сокурова размышляет на тему власти, которая неизбежно деформирует и калечит. Под стоящими на трибуне политиками бушует черное море толпы, от нее зависит их участь. Показ «Сказки» в СИЗО, вероятно, одно из самых символичных событий для отечественного кинематографа за последние несколько лет: заключенные, которых социум вычеркивает из своих рядов, приблизились к запретно-таинственному на языке кино. А герои фильма Сокурова и сами в тюрьме. Загробный мир, в котором они оказались, — идеальная темница.
Олеся Рудыка: Важно понимать: те, кого вы видите на экране — дети, как бы они не выглядели. Нужно быть готовыми к тому, чтобы налаживать контакт: у них просто нет паттернов выстраивания близких отношений. Важно не смотреть на их, скажем так, бейдж, не заниматься стигматизацией.
Образ тюрьмы — часть культуры. Это один из социальных институтов, подпускающих к себе достаточно близко, чтобы фантазировать. «Тюрьма — это часть жизни общества. Она такая, какая есть, и мы не можем игнорировать ее существование», — говорит Юлия Бобкова, объясняя заинтересованность документалистов в теме. Но близость провоцирует и романтизацию. Хотя в этом мире нет ничего донкихотского.
Ангелина Ашман: Я думаю, романтизация есть и в жизни, и в кино — но только художественном. Во многом это связано с тем, как жила наша страна: в 1990-е и начале двухтысячных появлялись знаменитые картины Балабанова с образами «братков», которые и в реальности часто встречались. Сейчас использование таких персонажей больше похоже на эксплуатацию. Если мы говорим о документальном кино, все символы четко выверены. Никто не говорит о том, как здорово было бы оказаться в тюрьме — неважно при каких обстоятельствах.
Читайте также
-
Голос Ирины Рубановой
-
Киномеханик — К 80-летию Анатолия Загулина
-
Уроки радости и боли Динары Асановой — О выставке в Доме культуры «ГЭС-2»
-
Как сберечь — нет ли средства, нет ли, нет ли, есть ли...
-
Синефильская Россия — Десятка лучших в моменте
-
«Учиться воздуху» — О последней мастерской Сергея Соловьева