Экшн, насилие и экспат из Нью-Йорка — Кино из Вакаливуда
«Кто убил капитана Алекса?» — первый в истории Уганды экшн-фильм, снятый в трущобах ее столицы, Кампалы. Спустя десять лет после выхода картину показали в рамках фестиваля «Африка: вместе в будущее» на «Ленфильме» (это первый театральный показ в России). За ответом на вопрос в названии фильма Влад Шкуренко обратился к авторам фильма.
«Кто убил капитана Алекса?» — это низкобюджетный африканский боевик режиссера Айзека Набваны. Кадры из фильма давно разлетелись по интернету, в том числе и российскому, но и без них можно легко представить экшн, снятый в Уганде за двести долларов. В фильме есть всё: спаянное из водопроводных труб футуристическое оружие, нелепые взрывы, домашний хромакей с вертолетом, боевые искусства. Однако, посмотрев фильм на большом экране и пообщавшись с его создателями, я склонен верить, что «Кто убил капитана Алекса?» — это больше, чем просто мем. У этого фильма неординарная история создания и проката, и своим примером он погружает нас в сложный процесс развития индустрии за пределами кинематографических метрополий.
Кто такой Айзек Набвана и откуда он?
Режиссера фильма зовут Айзек Годфри Джеффри Набвана (Isaac IGG Nabwana). Он родился и вырос в трущобном районе Кампалы, который носит имя Вакалига. Айзек смог сохранить небольшой участок земли, доставшейся ему от деда: на этой земле в 2005 году и началась грандиозная история Вакаливуда.
Из тесной комнаты, которую Айзек делит с женой и детьми, отчетливо слышны звуки курятника.
Мои родители считали, что кино портит молодежь — привыкнешь и потом перестаешь ходить в школу
Айзек Набвана: Момент, когда я решил, что могу быть режиссером, актером или кем-то еще, настал в 1986 году. Тогда мы с моим братом Робертом начали практиковать кунг-фу по руководствам, которые находили в журналах. Обычно после школы по пути в центр города мы проходили мимо книжного рынка, где покупали китайские спортивные журналы. На задних обложках были рисунки, по которым можно было учить приемы. Были еще фильмы с Брюсом Ли, они тоже помогали учиться. Сейчас мой брат — настоящий мастер. Он хорош! Мы вместе ездили в Китай, в Шаолинь. Он продемонстрировал свои навыки монахам, и они согласились, что он не просто хорош, а лучше многих из них.
Из слов Айзека сразу стало ясно, что он из тех режиссеров-мечтателей, которые достигают своих целей благодаря своему бескомпромиссному упорству. Айзек говорит об образах и о методах. Самый яркий образ для него — кунг-фу, а его метод — ручной.
Айзек Набвана: В детстве мне запрещали ходить в кино. Мои родители считали, что кино портит молодежь — привыкнешь и потом перестаешь ходить в школу. Вместо меня ходил Роберт, и он мне всё показывал, как там один наносит удар другому, тот третьему, бам-бам-бам, и так далее. Воображение брата было вдохновением для меня. В 1988 году я сказал ему, что мы тоже должны сделать фильм. Он ответил: «Нет, это невозможно, для этого нужны деньги». Отчасти это было правдой, у меня была идея, я был готов, но у нас не было оборудования. В 2005 году я наконец смог купить себе камеру и сказал, что нужно начать снимать экшн про Уганду. Брат протестовал: экшн требует огромного количества средств. Я стоял на своем: сколько по твоему стоит удар? А удар ногой? У нас есть всё.
Мне звонили даже из Израиля! Где он вообще находится и кто там живет?
Персонажа, которого в фильме играет Роберт, брат Айзека, зовут Брюс У, где У = Уганда. На сценах рукопашного боя сосредоточено особое внимание: они продолжительны, детальны, медитативны. Боевые искусства для Айзека — это часть его универсального киноязыка.
Айзек Набвана: С 2005 года, когда мы начали, съемки фильмов не прекращались. Были сложности, потому что не было возможности организовать их каждый день и приходилось делать это только по воскресеньям. Да и на самой площадке порой всплывали проблемы. Например, я стал замечать, что не все кадры клеятся друг с другом. Так я начал изучать «континьюити». Но при этом мы работали, я настаивал, что останавливаться нельзя.
Даже сейчас, когда у него за спиной не один десяток фильмов, он продолжает оставаться прагматиком, который прежде всего полагается только на себя: он и режиссер, и автор сценария, и продюсер.
И оператор!
Айзек Набвана: Сейчас ко мне приезжают люди со всего мира, у меня есть фидбек и технические возможности, однако раньше такого не было. Я привык делать все сам. Я сам освоил первую камеру: это была телекамера Sony серии PD. На ней был один объектив с трансфокатором. Камера писала звук, так что мне не нужна была отдельная «пушка» — направленный микрофон в камере ловил все быстрее. Я просто подключал наушники и мог сам его мониторить. Телекамера в моих руках расширяла возможности.
Мои подписчики в Patreon оплачивают мне свет и интернет
На мой вопрос о монтажном мышлении, Айзек заявил, что оно у него есть.
Айзек Набвана: Я всегда монтировал кино прямо на площадке, в голове. Когда ты планируешь склейки во время съемок, на монтаже все становится проще. Вы же понимаете, о чем я? Я верю, что большая часть кино создается на площадке. Я обычно делаю все сам.
К 2010 году Айзек смог запустить полноценный киноконвейер на основе Ramon Production. Слухи о каждых его съемках быстро разносились по округе, и каждый житель стремился в них поучаствовать. В том году завершается работа над «Кто убил капитана Алекса».
Сколько по твоему стоит удар? А удар ногой? У нас есть всё
Фильм Айзека рассказывает историю противостояния армии Уганды и милитаризированной преступной группировки под названием «Тигровая мафия». Именитый коммандо армии Алекс успешно проводит операцию по захвату брата лидера преступной группировки, что приводит вожака «Тигровой мафии» в ярость, заставляя мстить. Капитан Алекс умирает при загадочных обстоятельствах, но ни армия, ни мафия не знают, кто совершил это убийство. Смерть капитана Алекса приводит к противостоянию армии и мафии. Армии удается одолеть мафию и захватить лидера преступной группы, но фильм заканчивается обещанием злодея отомстить в сиквеле. После этого — длинная реклама других проектов Айзека, которая заканчивается анонсом второй части.
Айзек Набвана: Мой фильм прославился на весь мир, это было великолепно, исполнилась мечта. Мы сняли фильм, чтобы его увидели в нашей стране и странах по соседству, но его смотрели по всему миру, смотрели и тут же начинали звонить. Это сильно изменило мое мировосприятие. Мне звонили даже из Израиля! Где он вообще находится и кто там живет? Люди стали приезжать в гости. У меня появились ресурсы и стабильный доступ в интернет, что позволяет мне находить больше информации. Это хорошо и для нашей деревни (недавно человек из Лондона прожил целую неделю в соседней гостинице), но не очень хорошо для меня — я теряю свой ритм, приходится отвлекаться на посетителей. Но я верю, что это полностью перевернуло мне жизнь. Когда мы росли, у нас не было никого, кто бы пришел и помог, а теперь мои подписчики в Patreon оплачивают мне свет и интернет.
Айзек рассчитывал на продажи DVD с фильмом в Кампале и соседних деревнях. Тысяча проданных дисков могла окупить весь фильм. Однако это никогда не было возможным из-за пиратства — возникновение пиратских копий фильма всегда был вопросом двух дней.
Когда трейлер «Алекса» разошелся по Сети, об Айзеке написали все мировые медиа. Разговоры о нем привлеки огромный поток туристов. Именно тогда трейлер увидел человек по имени Алан Хофманис.
Кто такой Алан Хофманис и откуда он?
2010-й год. Алар Хофманис — сорокалетний житель нью-йоркского Нижнего Ист-Сайда, где обитает современная альтернативная культура. С ранних лет он мечтал работать в кино, но не добился особых успехов. Недовольный карьерой фестивального агента, он выпивал со своим товарищем, который показал ему трейлер «Алекса». Вдохновленный этим примером, американец потратил все свои сбережения и, оставив жизнь в Нью-Йорке, уехал в Уганду искать Айзека. Хофманис провел два дня в поисках адреса Айзека, но не каждый местный готов общаться с «мзунгу» — белым человеком. Алан нашел Айзека в трущобах под названием Вакалига и заявил, что останется с ним делать кино. Они сработались. Так началась современная история Вакаливуда — теперь уже совместного проекта Айзека и Алана по продвижению фильмов «Рамон Продакшн».
Айзек Набвана: Алан делает очень много вещей. Он работал со мной на площадке и в монтажной, он перевыпустил «Кто убил капитана Алекса?», вложился в маркетинг. Алан мог связаться с кем угодно, я же не могу даже визу получить, неважно, в США или в Россию (я должен был приехать на премьеру в Россию, но не смог)… Но самое главное для меня — это его образ. Африка выросла на фильмах из Голливуда, на фильмах, где 99% ролей исполняют белые. Мы выросли с убеждением, что в настоящем кино должен быть белый человек, иначе это не кино. Приехав сюда, он помог убедить местную аудиторию в том, что я снимаю настоящее кино, потому что у меня был белый человек. Он был, как Ван Дамм, я мог сказать, вот он — мой Ван Дамм, и люди воспринимали мой фильм как настоящий.
Алан Хофманис и сейчас живет в Уганде. После отъезда из Нью-Йорка он был дома пять или шесть раз. Алан стал вторым моим собеседником.
Мы выросли с убеждением, что в настоящем кино должен быть белый человек, иначе это не кино
Алан до сих пор кажется очень сильно замотивированным. Его волнует судьба Вакаливуда и те вещи, которые Айзек мог упустить: имидж, маркетинг, прокат. Алан кроме всего прочего придумал эпичный дизайн сайта Ramon Production.
Алан Хофманис: Здесь происходит что-то настоящее. Я увидел, как люди делают кино своими руками и ради этого решил все бросить. Теперь живу тут, хожу в туалет в ведро. Однако есть проблема: местных обычно не заботит судьба фильма. Айзек снимает свое кино, записывает его на DVD, а затем удаляет материал с компьютера, чтобы освободить память. Они пытались освоить стриминг, но эти сервисы тоже удаляют фильмы, если их не смотрят. При этом, исправьте меня, если я не прав: экшн — это очень дорогой жанр. Необходимы декорации и навыки, нужны эти кунг-фу мастера, чтобы поставить хореографию. И здесь Айзек — один. Он сам отвечает за каждый элемент своего фильма.
Виджей, эксклюзивный для Уганды
Алан сыграл роль белого человека в фильме Bad Black 2016 года. Его герой (которого звали просто «мзунгу»), учится кунг-фу, чтобы отомстить местной femme fatale, преступнице по кличке Bad Black, чья банда контролирует всю округу.
Фильм Bad Black, как и «Капитан Алекс», был выпущен с так называемым VJ-треком, представляющим собой голосовую дорожку поверх основной, от video-joker (не путайте с видео-жокеем), «видео-шутника» по имени VJ Emmie, который на-английском комментировал каждый поворот в кино, иронизировал над сюжетом, героями, переходя на восклицания типа: «Кино! Начался экшн!». Виджей Эмми, комментируя Bad Black, смеялся и над самим Хофманисом, называя его самым опасным mzungu в Уганде, который, к сожалению, может играть только в Уганде.
Кого еще я должен убивать в своих фильмах? Я африканец, и я в Африке!
Алан Хофманис: Вы смотрели Bad Black? Ха, спасибо. Да, я пишу тексты для Эмми. Все эти шутки — про меня самого, я их слышу вокруг себя, местные меня считали лузером, который не прижился в Америке, и шутили об этом. Хорошие шутки я брал на заметку.
Одинокий голос переводчика — О феномене «авторского» киноперевода
Зрителям в Петербурге не хватало контекста — понимания феномена виджея. Экран был заполнен субтитрами, белыми и желтыми, внизу — был перевод суфлера на русский. Голос, представившийся как Эмми издавался неизвестно из какого пространства и времени, комментируя происходящее и рекламируя другие фильмы режиссера.
Алан Хофманис: VJ — это длинная история. Когда в 1980-х, во время расцвета поп-культуры в страну стали приходить фильмы из Индии или Голливуда, никто в стране не знал, как их переводить и, тем более, как делать субтитры к ним. Это нерешаемая для жителей страны техническая проблема. Поэтому вместо фильмов Тарантино или братьев Коэн, контекст которых не понять без знания английского (тем более, когда этот контекст основан на других американских фильмах), внимание жителей Уганды привлекли боевики. С таким фильмом, как «Коммандо», всё не так. Да и «Рэмбо». Идея проста: герои этих фильмов стремятся либо отомстить за родных и друзей, либо защитить слабых, будучи сильными. Необязательно понимать все, главное следовать за героем. Тем более, что часто герои боевиков — это люди из американского гетто или бездомные, как, например, Рэмбо. Это тоже помогало зрителям из Уганды идентифицировать себя с героем.
Тем не менее, людям все равно хотелось понимать, что говорил, например, Шварценеггер. Но как сделать субтитры? На какой язык переводить в Уганде, где люди говорят на пятидесяти разных языках и диалектах, и всегда были проблемы с грамотностью? В семидесятых и восьмидесятых власть в стране переходила из рук в руки. А при Иди Амине в стране было такое насилие, что школы не могли работать. Когда рос Айзек, кому-то пришла в голову идея: а что, если я возьму микрофон, встану рядом с экраном или телевизором и буду объяснять людям, что говорит именно Шварценеггер. Но первые люди с микрофонами тоже не знали английский, их выход был прост — они всё выдумывали. Эта идея всем очень понравилась, она распространилась, родилась традиция виджея в Уганде, это было примерно начало восьмидесятых. Это было именно в Уганде, не где либо еще в Африке, а именно в Уганде. А через тридцать лет после зарождения этой традиции появляется первый боевик на местном языке луганда. Но людям уже скучно смотреть его без комментария виджея, потому что есть традиция.
И другой важный момент: фильмы не всегда было легко достать. Например, Алекс не смотрел ни одного, пока ему не исполнилось двадцать. Он слушал людей вокруг, в основном своего старшего брата Роберта, который пересказывал ему сюжеты фильмов с Ван Даммом, вкратце описывая только самые яркие моменты. Когда Айзек впервые посмотрел «Коммандо», он не понимал, зачем нужны традиционные для западного нарратива вступительные кадры, ему хотелось видеть суть и экшн. Как и остальным зрителям в Уганде. Жителям Уганды было нужно что-то поострее, и виджей стал той самой остротой.
Так и пошло. Я приехал в 2010 году. Передо мной была первая версия «Капитана Алекса» — нужно было что-то с ней сделать. Для начала мы отрезали, наверное, минут сорок. Затем встал вопрос про виджея: я думал, должен ли я смеяться над ними, или с ними? Я не хотел смеяться над ними. Тем не менее было ясно, что нужно было использовать виджея как инструмент продажи фильма — я переписал и перевел на английский дорожку виджея для международной публики. В первой версии, виджей Эмми, кениец, не замолкал на протяжении всего фильма. Мне казалось, что как в «Алексе», так и в Bad Black, были моменты, когда требовалась тишина.
Тем не менее на показе в Петербурге раздавался непрерывный смех. Юмор видео-джокера Эмми был прекрасен в своей простоте.
Только идиоты вроде Спилберга могут начинать фильм с мясорубки в Нормандии
Алан Хофманис: VJ сносит голову. Но люди не понимают его до конца. Это как немое кино, чистое изображение, только произнесенное словом. Виджей чувствует все лишнее, он понимает, куда стремится внимание зрителя. Я думаю, что, если бы Кубрик стал свидетелем этого, он бы понял.
Наше с Аланом общее восхищение феноменом видео-джокера была очевидно.
Насилие: в Уганде, в жизни, в кино
Насилие в «Кто убил капитана Алекса?» не прекращается. Музыкальный фрагмент с выступлением певицы Наташи перед солдатами завершается дракой одного из них с ее мужем. Лидер «Тигровой мафии» в попытках вернуть брата убивает заложников, транслируя это в прямом эфире национального телевидения.
Алан Хофманис: Насилие и кино — это отдельный разговор. Однако один из моих собеседников, крупный прокатчик из Нью-Йорка, который, между прочим, занимается оскаровскими фильмами, посмотрев материалы, сказал мне: почему из всех фильмов для продвижения ты выбрал именно те, в которых африканцы убивают друг друга? Ты хочешь пропагандировать насилие в Африке? Я пытался объяснить ему, что эти фильмы на самом деле — комедии. Когда я рассказал об этом Айзеку, он разозлился: «Кого еще я должен убивать в своих фильмах? Я африканец, и я в Африке!» Понимаешь?
Экшн снимать проще, чем мелодраму, потому что мелодрама требует точности
В шестидесятые в Уганде шли постколониальные войны за власть в стране, которая переходила из рук в руки в ходе гражданских столкновений. В 1971 году власть в стране захватил Иди Амин.
Алан Хофманис: Я чувствовал, что продвижение фильмов Айзека на Западе может погубить меня, но Айзек не прекращал утверждать: никакое это не насилие, это комедия! Сам Айзек прекрасно знает, что такое насилие. Насилие это, когда повстанцы приходят в твою деревню, молча указывают на твоего отца, его отводят за угол, раздаются два выстрела — и ты больше не видишь своего отца. Это насилие. Насилие — это, когда боевики приходят в твою деревню с мачете и вырезают детей из животов беременных женщин, потому что один из этих детей может стать реинкарнацией командира, на которого охотятся повстанцы. Это видел Айзек, и это является реальным насилием.
Был такой режиссер Сэм Фуллер, один из первых независимых режиссеров Америки. Он служил морпехом, участвовал в трех войнах. Он объяснял: тот, кто видел настоящее насилие, кто реально имел с ним дело, никогда не решится воспроизвести его в кино. Что-то происходит внутри тебя, ты никогда не захочешь никому это показать. Только идиоты вроде Спилберга могут начинать фильм с мясорубки в Нормандии, — ведь он никогда не видел настоящую войну. Илай Рот может снимать фильмы про пытки, потому что никогда не видел, как пытают. Айзек в точности повторяет мысли Фуллера. Я вспоминал об этом в разговоре с промоутером оскаровских фильмов, а он твердил, что ничего более жестокого он своей жизни не видел. Спустя десять лет люди научились видеть в этом комедийное и не путать с реальностью. Но десять лет назад я пожертвовал ради этого репутацией.
Случайный гость на вечеринке — К юбилею Сэма Фуллера
Нью-йоркскому промоутеру, наверное, стоит прислушаться к самому Айзеку.
Айзек Набвана: Экшн снимать проще, чем мелодраму, потому что мелодрама требует точности. А если я сделаю экшн, любой человек из любой точки мира сможет понять его. Мы работаем над сиквелом «Алекса». Мы до сих пор вместе и продолжаем работать. Я изначально не рассчитывал на сиквел, но вскоре стал чувствоваться спрос на вторую часть. Все в Уганде хотят сниматься в боевике. Мы выросли наблюдая за звездами, такими как Джет Ли, Ван Дамм, Шварценеггер, Сталлоне, Бад Спенсер. Они вдохновили всех нас. «Кто убил капитана Алекса?» — это фильм про людей из Уганды.
Айзек не дал мне ответа на главный вопрос: кто же убил капитана Алекса? Будем ждать обещанный сиквел.
