Слушаю наше вздыхание — О «Вызове» и русском космосе
В кинотеатрах — «Вызов», большое кино, которое не только пытается поставить кассовый рекорд, но и наводит на философские размышления. После просмотра о Мандельштаме вспомнил Василий Степанов.
«Из густо отработавших кино,
Убитые, как после хлороформа,
Выходят толпы — до чего они венозны,
И до чего им нужен кислород…»
Это Мандельштам не о «Вызове», конечно, но ощущение откачанного воздуха (важное, наверно, для фильма про борьбу за возможность дыхания в безвоздушном пространстве) передано точно. Причем прокатчики «Вызова» начали откачивать кислород еще до начала фильма, выписав повестку в кино на госуслугах и прикрутив к копии бесконечный блок рекламы новинок проката — сплошь отечественных. Потом уже сама картина умело выбила почву из-под ног экранными свиданиями с прокурором (Александр Самойленко), мрачным ЦУПом (Владимир Машков, Александр Балуев и др.) с коньяком за портретом колымского арестанта Сергея Королёва, пошловатыми шуточками типа «урина превращается в воду в американском отсеке» и тренировками в космическом центре. Но ко всем перегрузкам все равно не подготовишься, и когда раненый космонавт (Олег Новицкий), уходя в наркотический делирий, вдруг зачитал наизусть: «Я узнал, что у меня есть огромная семья, и тропинка, и лесок…» — я чуть не ушел в отрыв панической атаки. Велика русская литература, но других стихов у нас для вас, дорогие зрители, нет. Скукожилось культурное пространство, нечего вспомнить.
Юлия Пересильд, актриса и космонавтка (паника — тоже феминитив), парит по замкнутому пространству международной космической станции в роли доктора Жени и красной майке, на которой, кажется, вот-вот проступит аббревиатура «СССР». Мерещится, конечно. Но это пока. Скоро, наверно, в каждом фильме без всякой специальной подготовки можно будет углядеть, если не «Груз-200», то определенно что-то балабановское. «Хорошо зафиксированная женщина в ласках не нуждается». Дяденька, отпустите меня, пожалуйста. «Надень желтое, если тебя удерживают», — писали поклонники Бритни Спирс. Сними красное — так поступают русские режиссеры: красным горит не только майка, но и светофор в черно-белом флэшбеке (так завещал Эйзенштейн в «Броненосце „Потемкине“»).
Критикам стоило бы сосредоточиться на тех чувствах, которые вызывает фильм
А вы знали, что Международная космическая станция похожа на русскую дачу? Место, где отжившие свое вещи останавливаются перед отправкой в вечность. Здесь физически тесно и трудно дышать. Здесь вы под прицелом космического мусора. И все же, здесь по-своему красиво: в окно можно увидеть Австралию или Мадагаскар, которые не разглядишь из Москва-сити, даже если у тебя зрение настоящего космонавта. И главная награда — можно открыть люк и скользнуть в сияющую бездну. Стоит страху чуть отступить, и героиня Юлии Пересильд переодевается в зеленое платье. «Выходное» — чтобы выйти из космической скорлупки. Там снаружи полегче, хотя по-настоящему сбежать вряд ли удастся, держат трос и «вечная память друг друга», как поет Анна Герман. Да и куда бежать? В каком-то интервью Клим Шипенко признался, что готов к съемкам на Луне и Марсе. Режиссера можно понять. Но космос — не лучший вариант релокации: «Увидишь яркий свет — это ангелы».
Этот фильм был задуман и осмыслен Первым каналом и «Роскосмосом» как глобальный вызов — опередить Тома Круза на вираже, быть первым-первым-первым. И хотя обгоняющим время «Вызов» не назовешь, он совершенно адекватен современности, а стихотворение Мандельштама, с которого я начал, продолжается так:
«Пора вам знать, я тоже современник,
Я человек эпохи Москвошвея, —
Смотрите, как на мне топорщится пиджак,
Как я ступать и говорить умею!» —
Многое в нем получилось. Крепкую мелодраму с элементами производственной героики (застойная схема «Экипажа» все еще в работе) помножили на дерзновенный продюсерский концепт отправки двух кинематографистов на орбиту, так что достоверность ракетного старта сообщает произведению нечто сверх сюжета и прочих формальных составляющих (хотя и с ними всё неплохо, на Земле «Москвошвей» не отличишь от Marks&Spencer). В невесомости же, когда Шипенко остается один на один с камерой и героями, фильм-пиджак уже сидит как влитой. Третий час перед экраном — а сна ни в одном глазу. Разве не достижение?
Пожалуй, будь этот космический рейс избавлен от сопутствующего контекста, можно было бы ограничиться закономерными рассуждениями о том, чего же в данном замысле больше: собственно кинематографа, который всегда ставил себе невыполнимые задачи и смело нарушал границы, или банального эксплотейшна? Снимать космос именно в космосе так уж необходимо? Или это, как требовать от Ромео и Джульетты подтверждающего видео в Pornhub? Кажется, стоило бы отделять игровое кино от научно-популярного, и подробный отчет о подготовке и полете на МКС экипажа Шкаплеров-Пересильд-Шипенко как проект выглядит куда выигрышнее. Посмотрим, подтвердит ли это сериал «Вызов. О фильме, покорившем космос», который выходит на платформе Start.
«Хорошо зафиксированная женщина в ласках не нуждается». Вы, правда, считаете, что это просто какая-то неумная скабрезная шутка?
Сегодня же, когда космонавты-любители счастливо вернулись из экспедиции, чтобы приступить к своими прямыми обязанностями (перед «Вызовом» крутят среди прочего и трейлеры к «Холопу-2» Клима Шипенко и «Императрицам», где Юлия Пересильд играет Елизавету Петровну, а из зрителей в этот момент вырывается невольное: «Когда ж они всё успевают!»), критикам, кажется, стоило бы сосредоточиться не на уникальности составляющих «Вызова» и красоте шва, а на тех чувствах, которые вызывает фильм. В моем случае — чувстве беспокойства, которое невольно охватывает при просмотре. Будто нечто тщательно скрываемое выплеснулось на экран из глубин подсознательного помимо воли авторов. Что скрывается за этой тревогой? Почему так сосет под ложечкой, когда герой Милоша Биковича произносит свой монолог о трудностях сожительства двух людей в одной квартире? Почему так тревожит запуганный работник ЦУПа Владимир Машков? Ему, судя по пистолету в сейфе и медсестре с тонометром в кадре, несладко.
«Хорошо зафиксированная женщина в ласках не нуждается». Вы, правда, считаете, что это просто какая-то неумная скабрезная шутка? В кинозалах, конечно, пока никого не «фиксируют», хотя метраж довольно тоталитарный, и дышать на этом амбициозном фильме получается через раз. Кажется, мы все в одном отсеке с доктором Женей, стенка — три миллиметра, снаружи — русский космос, а внизу — прокурор с цветами.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса