«Твин Пикс», 8 серия: Индивидуальное сознательное
Если представить себе ситуацию, в которой человеку нужно за час объяснить, кто такой Дэвид Линч и какое кино он снимает, сложно найти что-то лучше, чем восьмая серия нового «Твин Пикса». Это сверхконцентрированный и дистиллированный Дэвид Линч, не в меру сюрреалистичный, смешивающий сны с реальностью, и умудряющийся создавать из ничего новые миры, которые могут казаться абсолютно абсурдными и бессмысленными, но, на самом деле, существуют в полном соответствии со своей внутренней логикой — и не беда, что зрителю (да и режиссеру) не всегда дано понять эти правила и законы.
На протяжении предыдущих семи серий третьего сезона «Твин Пикса» Дэвид Линч делал вид, что услышал просьбы тех фанатов, которые все еще пытаются раскрыть все тайны небольшого городка на севере США, притворился, что ему интересно рассказывать какую-то историю. «Нарратив, нарратив!», — требовали фанаты. И нарратива, а точнее, его иллюзии стало много — в новом «Твин Пиксе» не одна, не две, не три истории, а гораздо больше. Все они вроде как переплетены (хотя пока не до конца понятно как), все куда-то вроде бы ведут и, если покопаться, можно обнаружить в них какой-то смысл.
При всех странностях восьмой серии пересказать увиденное можно буквально в одном абзаце.
Линч продолжал подкидывать в топку коллективного образа все больше намеков, ключей и тайн, которые фанаты с радостью подхватывали: разгадывали тайны цифр и карт, изучали мигание иллюминаторов самолета, пытались понять, что означают те или иные отсылки к «Сквозь огонь».
Сам режиссер наблюдал за зрительской активностью с легким скепсисом; в конце четвертой серии Линч довольно ясно дал понять, что он лично ничего не понимает, в том, что происходит. В сериях перемежались странные и малообъяснимые сюрреалистичные сцены с едкой сатирой на современное общество, политику, интернет и сам сериал. Было ясно — «Твин Пикс» в старом виде умер, и Линч не собирается его воскрешать, но у некоторых брезжила надежда, что в конечном итоге результат будет напоминать то, с чего всё началось.
На восьмой серии терпение лопнуло: тут Линч ушел в отрыв, сделав, наверное, самый необычный эпизод телесериала в истории телевидения — «Gotta light?» («Огонька не найдется?»). Отказавшись что бы то ни было рассказывать, он предпочел показывать: в этом сюрреальном действе есть и смысл, и связь со всем остальным сериалом, но при этом оно может восприниматься как вполне самостоятельное произведение искусства, не требующее никакой предварительной подготовки.
Этот взрыв приводит к рождению БОБа, символизирующего инфернальное Зло.
Когда люди, не принимающие Дэвида Линча говорят, что в его любимых сюрреалистичных сценах нет никакого смысла — им хочется посоветовать внимательно пересмотреть «Малхолланд Драйв», где всё не так уж сложно, как кажется. Так и с этой серией «Твин Пикса». С одной стороны, уже сейчас можно говорить, что она является ключевой для понимания всего сериала в целом (ну и что, что она вышла в свет спустя 27 лет после первого эпизода?). С другой стороны, нельзя не заметить, что помимо всех своих прочих достоинств, этот эпизод представляет собой путеводитель по фильмам Линча, в котором находится место и ранним короткометражкам, и «Голове-ластику», и «Шоссе в никуда», и «Малхолланд Драйву».
При всех странностях восьмой серии пересказать увиденное можно буквально в одном абзаце. (Внимание! Спойлеры!) Злой двойник Купера, сбежав из тюрьмы, едет с подельником по ночной трассе, освещаемой лишь фарами автомобиля, подельник затем стреляет в Купера, пытаясь его убить, но того спасают чумазые фигуры, совершающие камлание над окровавленным телом — они вытаскивают из Купера некий шар с БОБом внутри. Сцена прерывается пятиминутным выступлением группы Nine Inch Nails. Затем мы вдруг переносимся в 1945 год, наблюдая за первым испытанием атомной бомбы под «Плач по жертвам Хиросимы» Пендерецкого. Попав внутрь взрыва, мы видим странное месиво мелькающих разноцветных кадров, напоминающих и о «Космической Одиссее» и «Голове-ластике». Этот взрыв приводит к рождению БОБа, символизирующего инфернальное Зло. За всем этим наблюдает Великан из Белого Вигвама, который оказывается в декорациях театра Силенсио: он отправляет на Землю золотой шар с лицом Лоры Палмер внутри. Шар прибывает к месту назначения, однако из него вылупляется довольно отвратительное насекомое с лягушачьими лапками, которое позднее заползет в рот спящей девушки. Она заснула, услышав по радио странный стишок, который читал чумазый персонаж со скрипучим голосом (до того пугавший проезжих автомобилистов вопросом «Огонька не найдется?»).
Дело не в том, что мы слишком глупы и неразборчивы, а в том, что те способы, которыми нам передают эти сигналы могут просто недоступны нашему пониманию — люди так не общаются.
Уже из описания понятно, что ни о какой истории или сюжете говорить не приходится — воспринимать это нужно как полотно, набор образов и идей, важных для самого Дэвида Линча. Если так подойти к эпизоду, то можно выделить две основных темы. Прежде всего, стоит его воспринять как большое высказывание о том, что такое Зло и как оно проникает в мир. Атомный взрыв — колоссальный катаклизм, пример использования человеком природных сил без четкой уверенности, что он сможет их держать под контролем, заря новой эпохи — Холодной войны, атомной эры — понимайте как угодно. Но для Линча атомные испытания не повод думать о каких-то таких сиюминутных политических вещах — скорее, для него ядерный гриб символизирует Зло, которое постоянно присутствует в нашей жизни, таится где-то в глубине души, а потом прорывается яркой и короткой вспышкой насилия. Вокруг этой темы во многом строился и оригинальный «Твин Пикс», но с другим масштабом — бесконечный источник зла и насилия, овладевающий людьми и заставляющий их совершать ужасные поступки, был спрятан в маленьком городе с мелкими страстями.
Теперь же Линч пишет картину крупными мазками, говоря о судьбе человечества в целом: здесь Зло с большой буквы и противостоящее ему Добро, их вечная битва и рождение нового мира из взрыва, превращающего все живое в мелкую пыль.
Другая любимая тема Линча, возникающая в восьмой серии, — о принципиальной непознаваемости тех сигналов, что посылают нам свыше. Дело не в том, что мы слишком глупы и неразборчивы, а в том, что те способы, которыми нам передают эти сигналы могут просто недоступны нашему пониманию — люди так не общаются. Во Вселенной, где ответом на конкретный вопрос может быть число 42, или синий цвет, или даже декламация детского стишка, сопровождаемая убийством пары человек, глупо надеяться на то, что какой-то символ может быть понят правильно.
Твин Пикс, где я не буду никогда
Пожалуй, в этом и проявляется знаменитая ирония Линча, достигшая в «Твин Пиксе» новых высот. Линч обожает подкидывать тайны и символы, которые интересно разгадывать — секреты, завернутые в загадки и укрытые тайнами. Их приятно крутить в руках, разглядывать как красивый калейдоскоп идей — в этом, а вовсе не в поиске какого-то настоящего и окончательного ответа, и заключается суть.
Как писал один рецензент этой серии, «в эпизоде мы увидели рождение БОБа, реинкарнацию Лоры Палмер, миф о зле, относительность, пост-модернизм, электронные медиа и суть Твин Пикса. Или нет». Ответа нет и не будет.
За это мы Линча и любим.
