Условный вестерн — «Тем больнее падать»
На Netflix неделю как можно посмотреть «Тем больнее падать» — красочный вестерн с грандиозным афроамериканским актерским составом и саундтреком. Чем удивляет этот фильм, рассказывает Роман Прецер.
Чего только не было в вестерне: классики кино на протяжении XX века не единожды переосмысляли историю американского фронтира. Ревизии касались не только формы, но и самого взгляда на историю и мифотворчество. Переопределяя вестерн, приходилось переопределять и саму Америку, формировать новый взгляд на нее. Чтобы понять, как это происходит на практике, достаточно вспомнить «Маккейб и миссис Миллер» (1971) Роберта Олтмена, «Непрощенного» (1992) Клинта Иствуда, «Джанго освобожденного» (2012) Квентина Тарантино и многие другие работы. Делать это можно бесконечно: не так давно на территорию вестерна заходили Эндрю Доминик и братья Коэн, Келли Рейхардт и Джейн Кэмпион, каждый со своей оптикой и каждый — успешно. Но даже среди перечисленных и неперечисленных незаурядных вестернов «Тем больнее падать» выделяется редким сочетанием мнимой простоты и концептуальной сложности, жанровой легкости и смысловой глубины.
Вся соль здесь как раз в жанровой, стилистической условности
Отца и мать маленького мальчика убивает бандит. Спустя годы выросший мальчик мстит. Эту простейшую, проверенную временем сюжетную коробку обживают объемные герои: улыбчивый главный (Джонатан Мейджерс) вершит кровавое правосудие под сводами храма, а сразу после — признается в вечной любви хозяйке трактира (Зази Битц); хитрые и жестокие второстепенные (Реджина Кинг и Лакит Стэнфилд) грабят поезд и освобождают антагониста (Идрис Эльба); этот плохой-злой дьявольски обольстителен и доверяет не пушкам, а скорее умению очаровать публику монологом. Всех до единого героев — бандитов, маршалов, шерифов и простых горожан — объединяет одно, их нарочитая нереалистичность: это мир золотых револьверов, красивых людей, фонтанами бьющей крови и отчетливо фанерных декораций, но не живых людей (хотя у героев есть реальные исторические прототипы). Вся соль здесь как раз в жанровой, стилистической условности, кино, даже сверяясь с реальностью (черный фронтир — это же истинная правда), остается кино.
В том, что эти герои находятся по разную сторону баррикад, видится лишь игровой момент.
Здесь все — начиная с комиксовых вступительных титров и заканчивая саундтреком, собранным из современного рэпа и нео-соула, кричит о том, что это кино. Что говорить об условности, когда тут есть Белый город, где все дома белого цвета и где живут, разумеется, только белые супрематисты (та еще кость ревнителям «исторической достоверности»). Все остальное время действие разворачивается в небольших и черных (понимать это стоит буквально) городах, населенных афроамериканцами. Можно увидеть в этом острый и предельно прямолинейный социальный посыл (после отмены рабства на Юге каждый четвертый ковбой был черным), а можно — лютую иронию. Как бы там ни было, то, что объединяет этих героев, важнее различий (даже в цвете кожи). Схожи их истории и устремления, в схожих обстоятельствах все они обитают и хотят одного и того же.
Даже условное разделение на «хороших» и «плохих» по сути демонтировано. В том, что эти герои находятся по разную сторону баррикад, видится лишь игровой момент. Взяв реально существовавших людей, режиссер Джеймс Сэмюэл подправил биографии и расставил всех в удобном ему порядке, как шахматные фигуры на доске. Во время просмотра часто приходит мысль, что героев и акценты можно было бы поменять местами: рассказывать не историю личной вендетты, а, скажем, историю городка, где бандиты-грабители совместными усилиями решили насущные финансовые и административные проблемы. Поначалу эта вариативность кажется просто забавной драматургической находкой, но к финалу все встает на свои места. И превращается в прах. Почти свершившись, месть теряет смысл, сама становится условностью, такой же, как золотые пистолеты и фанерные декорации. Все показанные нам герои — живые и мертвые — оказываются на поверку близкими и родными, им сопереживаешь не в пылу схватки, а постфактум, когда приходит осознание, что судьбы этих людей оборвались из-за непрощенного греха одного человека. Именно в этом, как кажется, и заключается главный смысловой посыл фильма: любой грех может и должен быть прощен.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса