Интервью

Саша Кулак и «Хроники ртути»

В Москве объявлены лауреаты 20-й Национальной Премии «Лавровая ветвь». Победителем в номинации «Лучший неигровой кинофильм» стала лента «Хроники ртути» Саши Кулак. Поздравляем создателей с победой и перечитываем интервью «Сеанса» с режиссёром.

Саша Кулак
СЕАНС - 73. «F**K» СЕАНС – 73. «F**K»

Немного о фильме: «Хроники ртути» — жутковатый в своей простоте и красоте портрет безвременья за порогом истории. Новая Идрия, Калифорния, население — два человека. Токсичный край. Ну, то есть как за порогом. История, конечно, все еще идет, Дональд Трамп в телевизоре выигрывает выборы. Одна из самых впечатляющих, смешных и одновременно трагичных сцен — трансляция объявления результатов президентской гонки по телевизору. В жизни сестры и брата Кейт и Кемпа двух обитателей этой отравленной калифорнийской долины почти все позади, но она все никак не кончается — длится и еще удивляет. Кино любит вглядываться туда, где замыкается прогресс — горизонт встречает небосвод, и любое движение замирает. Всматривается в этот ландшафт и камера Саши Кулак. Поезд Люмьеров прибывает на конечную станцию. Это запад. Там сырой туман и жухлая трава, и вроде бы все на своем месте, но от былой жизни только испарина и плохие зубы. Простирается ли туда человечность? А где еще в нашем мире может быть человечность, если не там, откуда ушло человечество? Остались двое — современные Адам и Ева, если угодно, Филимон и Бавкида, осколки мира, в котором еще жила какая-то надежда на будущее.

Саша, у тебя богатая биография — оператор, режиссёр, член Союза фотохудожников России, куратор, медиахудожник. Расскажи о своём становлении.

Я окончила физико-математический класс школы-интерната академической гимназии при СПбГУ. Не то чтобы я много думала о будущем, но, видимо, планировала быть физиком. Поступила в Политехнический университет. Уже на третьем курсе мне стало невыносимо, и я хорошо помню такую свою мысль: «Блин, какой из меня инженер? Я не вижу себя в этом. А что я умею? Ничего».

Потом как-то случайно стала фотографировать. Получила свои первые плёнки, что-то понравилось и решила, что хочу быть фотографом. Мне казалось, что делать портреты — самое крутое, что только может быть. Я много читала про фотографию, смотрела, ходила на выставки, узнала про Magnum — всё это было большим открытием.

И тогда ты решила глубже погрузиться в фотографию?

Да. В Петербурге было всего два места, где этому можно было учиться: школа журналистской фотографии, которая была платной, и Университет культуры и искусств, в который я и решила поступить, бросив Политех. Бюджетных мест было мало. Думала, что если не пройду конкурс, то, наверное, просто не буду больше учиться. И когда уже после поступления рассказала всё это родителям, мой папа-физик обиделся сильно: нас трое детей, и он, наверное, себе строил планы, что кто-то пойдёт по его стопам. А я, младшая, — последняя надежда.

В университете у нас была очень нелепая специальность «Руководитель фото- видеостудии», да и в принципе много вопросов к этому образованию, но моему курсу повезло с классными преподавателями. Всё было похоже на Fine Arts в европейских школах — кино- и театральная режиссура, фотопечать в лаборатории, курс фотографии, актёрское, сценарное и операторское мастерство. Это был новый мир, потому что до этого момента я вообще о многом не задумывалась. Например, что фильмы снимают команды, что есть операторы.

Саша Кулак

Плотно операторскому мастерству ты училась уже в Москве. Почему там?

Уже на втором курсе в университете всё стало как-то совсем несерьёзно: в группе, к сожалению, пропала конкуренция, я параллельно занималась самыми разными вещами, и уже тогда, кажется, понимала, что хочу быть оператором. Увидела, что Московская школа нового кино даёт гранты на обучение на операторском факультете, курс набирал Олег Лукичев. Отправила портфолио, сдала экзамен и поступила. Это было начало 4-го курса в моём университете, бросать его уже было жалко, и приходилось метаться между Питером и Москвой.

Помню очень классное, давно забытое чувство, которое я мгновенно ощутила в МШНК — как будто ты в семье, куда все пришли не просто так, а потому что правда хотят что-то делать.

Потом мы с моим другом Русланом Федотовым сняли первый совместный короткометражный фильм «Рождество»: мы были одногруппниками в МШНК и нужно было делать задания для школы — поехали в Грузию найти то, что нам обоим было бы интересно.

То время стало отправной точкой?

Если можно так сказать. Нас стали звать на разные проекты, видимо, нужны были операторы с нетелевизионным взглядом.

Меня часто спрашивают, училась ли я операторскому мастерству, и я не могу сказать, что училась этому. Честно говоря, я и не могу сказать, что я оператор. Но тогда мне точно хотелось им быть.

Школа была временем, когда ты готов очень много смотреть и пробовать. И у меня была возможность спрашивать обо всём, что интересует. Жутко рефлексировала по поводу того, что я не могу какие-то вещи делать качественно или что мне не очень интересно ставить свет. В общем-то, ничего не изменилось, я по-прежнему постоянно рефлексирую, пытаюсь учиться. Раньше если меня называли режиссёром, это вызывало внутреннюю волну неприятия. И только недавно поняла, что, похоже, я всё-таки больше режиссёр, чем оператор.

В одном из ранних интервью ты говорила, что во время визуализации будущего проекта тебе важно почувствовать не столько картинку, сколько атмосферу. Есть ощущение, что этот сенсуализм, восприимчивость к миру и сформировали твой авторский стиль.

«Саламанка» — Спасение по правилам «Саламанка» — Спасение по правилам

Мне кажется, мой стиль только в том, что мне неинтересно делать то, что я уже делала. И это с одной стороны плюс, всё время к чему-то свежему стремишься: даже когда это короткие видео, смотришь, что уже в пространстве есть, а на какую территорию незачем ступать. Но с другой стороны, это большой самообман. Даёшь себе скидку — становится не так важен результат, а хоть как-то бы сделать, ведь это что-то новое, в чём ты себя ещё не пробовал. И вместо того, чтобы идти вглубь, придумываешь себе, что тебе и не было интересно на самом деле. Хитрая штука, я про это думаю часто.


«Саламанка». Реж. Саша Кулак, Руслан Федотов. 2015

Ещё у меня очень долго был блок в голове — не получалось снимать людей, которые говорят в кадре. Мне казалось, что это ужасно, что это выглядит не кинематографично, не эстетично. Я не понимала, как с этим бороться. Поэтому «Хроники ртути» стали вызовом самой себе. Думала, как сделать фильм, чтобы люди в нём говорили, как мне их снять, чтобы это не скатилось в бытовуху. Ещё я старалась не концентрироваться на том, чтобы он был красивым. «Саламанка» ведь очень красивый фильм. Чересчур красивый. С «Хрониками» нужно было совсем отойти от красоты, дать больше места жизни.

А кино, над которым я сейчас работаю, — даже не могу назвать фильмом. Я его делаю уже несколько лет с большими перерывами. Много материала снято на Handycam. Был момент, когда я решила, что вообще не должна думать про кадр, пусть он будет намеренно уродским. Как новый вызов: работать над проектом, где нет ни одного нормального кадра. Думаю, что после него мне захочется вернуться в начальную точку и сделать очень красивый фильм. Но, конечно, не просто красоту ради красоты. Хотя, почему нет?

Мне нравится история о том, как при просмотре «Саламанки» Виталий Манский не мог поверить, что это документальный, а не игровой фильм. И что он российский. Настолько он был поражён филигранной работой оператора.

Единственное, чего мы с Русланом хотели, когда работали над «Саламанкой», — попасть на операторский фестиваль Camerimage. В фильме нет ни одного кадра, который не был нами обоими утверждён. Думаю, больше никогда в жизни у меня не получится снять что-то так же красиво. Раньше я гораздо внимательнее относилась к изображению: rec не нажимался, если что-то было недостаточно хорошо. Ну и эту филигранность я считаю заслугой Руслана, он вообще исключительно талантливый в визуальном плане.

Эстетика очень важна, но меня бесит открыточность, неживая, мыльная красота. А ещё очень расстраивает, когда видишь, что автор вообще не старался, мне это непонятно.
 

Ну, может, не все могут или просто не думают об этом. Но почему так много документальных фильмов безобразно сняты?

А у тебя самой есть проекты, за которые стыдно?

Да, конечно.

Хоронишь их?

Обычно никак не афиширую. Хотя их конечно же кто-то видит. Но сейчас всё так быстро происходит, что и забывается быстро. Есть некоторые вещи, от которых у меня просто уши горят, очень стыдно, что ты эти проекты создал или имел к ним какое-то отношение. А когда их кто-то хвалит, вовсе хочется провалиться.

Ты тоталитарна в командной работе? В ней ведь ответственность за результат приходится разделять с другими.

Несколько фильмов в этому году я сняла как оператор. Один из них — «Бабай» режиссёра Артёма Айсагалиева, премьера которого будет в Роттердаме. Звучит глупо, но мне важно, что его не мог снять кто-то другой. Мог бы конечно, но это был бы другой фильм совсем. Я в него привнесла много своего. Чувствую, что мы с режиссёром очень точно выбрали друг друга. Там абсолютно интуитивно снято всё: вертикаль-горизонталь, фокус-расфокус, и вообще только очень маленькая часть происходящего видна ясно. Такой гибрид: не постанова, и не док.

«Иванов»: Розовая папочка и принцип неопределенности «Иванов»: Розовая папочка и принцип неопределенности

Ещё один фильм мы снимали с режиссёром Дмитрием Фальковичем. Его первая картина «Иванов», которая сейчас в прокате по всей России, — постановочная. Новый фильм я не могу назвать игровым, но это и не док вовсе. Я оператор на этом проекте, но отсматриваем материал и многие вещи мы обсуждаем вместе.

Дмитрий Фалькович: «Молекуляров — это Молекуляров» Дмитрий Фалькович: «Молекуляров — это Молекуляров»

Вообще я верю, что всё получается, только если всем весело и интересно. А в случае с фильмами режиссёр и оператор должны стать друзьями в первую очередь, иначе ничего не выйдет. Это такое простое, но правильное определение — оператор может быть и инструментом только, но может быть и другом, и соавтором.


«Хроники ртути». Реж. Саша Кулак, Бен Гез. 2019

Кстати, о соавторстве. «Хроники ртути» ты снимала с американским режиссёром Беном Гезом. Как вы нашли друг друга и как решили начать совместную работу?

С Беном мы познакомились на фестивале в Мексике, и сразу же подружились. Он рассказал, что ездил по заброшенным местам в Калифорнии, его очень интересовали города-призраки — их достаточно много в этом штате. И вот Бен встретил нашу героиню — Кейт. Есть место, есть женщина — всё это интересно, но есть ли там фильм, есть ли герой? Он не понимал, что с этим делать.

Потом я приехала в Калифорнию, и в Новой Идрии мы решили, что я останусь на неделю наедине с нашими героями. Я жила в маленьком трейлере, проводила время с Кейт и Кемпом и снимала. Большая часть того материала есть в фильме. В первую неделю произошло многое: я успела влюбиться в них, а они в меня.

Через неделю Бен вернулся, и я рассказала ему обо всех замыслах, которые у меня появились. Мы решили, что будем делать фильм вместе. С одной стороны, соавтор — это огромная поддержка: новые идеи, ещё одни глаза. Но с другой стороны, шутка о том, что я пришла и украла фильм, прошла лейтмотивом через всё время нашей работы.


«Хроники ртути». Реж. Саша Кулак, Бен Гез. 2019

Ваши герои производят впечатление лишних людей — уставших бунтарей, оторванных от цивилизации скептиков с саморазрушительным поведением. При этом они необыкновенно живые, по крайней мере, на фоне столь мёртвого места.

В Идрии ты попадаешь в странный мир, там абсолютное ощущение магического реализма. У героев есть свои обряды, какие-то очень особенные. Например, Кемп всё время ездил кормить лис, и мы с Беном спорили, что, скорее всего, никаких лис там нет. Мы даже сняли эту сцену, хотели добавить анимацию при монтаже. Ещё когда Кейт и Кемп были молодые, они снимались в экспериментальных фильмах их друга, и это мы тоже планировали включить. То есть в первоначальной задумке это был игривый фильм про взрослых детей, живущих в собственном выдуманном мире.

Но связь с цивилизацией у них была. Кейт, например, писала колонки в несколько калифорнийских изданий. А ещё на их земле катались байкеры, и за её аренду они закидывали деньги в donation box.

А насколько далеко Идрия от осязаемой цивилизации?

Бар, в котором герои выпивают, находится в тридцати километрах. Но это ещё не цивилизация. Ближайший город — Холлистер — в ста километрах оттуда. Идрия располагается в каньоне среди гор, где не ловит мобильная связь.

Раньше там был шахтёрский город, численность населения которого достигала тысячи человек. После того, как всё обанкротилось, в Идрии был открыт рехаб для наркозависимых. И реальный прототип известного Зорро, кравший лошадей, отводил их в тот самый каньон.

Кемп переехал туда первым, ему было 30 с чем-то лет. Земля была дешёвая, потому что место слишком далеко от всего. В придачу к этому там заражённая почва — Кемп обнаружил, что в горах есть радиоактивный элемент, который, по его теории, мог купировать процесс старения. И он собирался проверить это, сделав бункер в скале и проводя над собой эксперименты.

В Идрии странная энергетика. Тёмные дела и сейчас происходят. Через Калифорнию идёт поток наркотиков из Латинской Америки, и есть много заброшенных мест, куда их прячут на какое-то время.
 

В той же области их могут захоронить на пару месяцев. В общем, очень неспокойно.

Вы возвращались туда после съёмок?

Через полгода после смерти Кейт. По будням мы монтировали фильм, а в выходные приезжали к Кемпу. Я несколько раз заходила в её дом — неловкое ощущение брошенности. Всё вроде бы так же, ничего не изменилось — так же стоит компьютер, стол завален её записями, везде висят картины животных, которых Кейт рисовала, в ванной те же тюбики, зубная щётка, но никого нет.

Кемп как неразлучник умер следом за Кейт — меньше, чем через год после неё. В последний раз мы виделись в рождество. Предыдущее тоже проводили в Идрии, но вчетвером — Бен, я, Кейт и Кемп. С Кейт всё было очень ритуально, она тщательно сервировала стол, каждый день, не только в праздники: тарелки, салфетки, приборы, разные соусы. Готовила индейку, грог, торт. Совершенно не было ощущения, что ты находишься в нигде. Казалось, что праздник происходит в городе, в уютном доме, и вот сейчас ты выйдешь за дверь, а там шумная улица. У Кейт была такая энергетика. А с Кемпом — мы привезли холодную индейку из супермаркета, ящик пива, чипсы и ели из пластиковых тарелок, потому что у него не было сил мыть посуду.


«Хроники ртути». Реж. Саша Кулак, Бен Гез. 2019

Кемп успел увидеть фильм?

К тому рождеству у нас уже был готов первый монтаж, очень близкий к финальному. И мы могли показать его Кемпу, но на месте решили, что это будет очень грустно: и так сидим с этими пластиковыми тарелками. Подумали, что через год устроим показ где-нибудь в Калифорнии, будет много людей и обязательно весело. Поэтому в тот день показали Кемпу только трейлер, который он попросил записать ему на компьютер, и кусочки каких-то разговоров Кейт, — эти видео он потом смотрел на репите.

Через несколько месяцев после нашей последней встречи мы были на Tribeca, в программе work-in-progress, где показывали 20-минутный отрывок фильма. В день показа я впервые увидела материал на большом экране, смотрела на Кейт и Кемпа и думала, как же соскучилась по ним. Мы с Беном вышли из зала, чтобы позвонить Кемпу и рассказать, что находимся в Нью-Йорке, только что видели их на экране и что совсем скоро фильм будет готов. Бен достаёт телефон, а там сообщение, что Кемп умер.


«Хроники ртути». Реж. Саша Кулак, Бен Гез. 2019

Да, мистика этого места и судеб его обитателей вышла далеко за пределы вашего фильма. Чистая синхрония. Вот ты думаешь, что никогда больше не сможешь снять что-либо так же красиво, как «Саламанку», а может ли дважды всё так сложиться драматургически, как в «Хрониках ртути»?

Во всей этой истории много не поддающихся объяснению будто случайностей. Но на драматургию фильма, конечно, очень повлияла гибель Кейт: это и стало причиной отказа от первоначальной задумки — игривого фильма. Мне никогда бы не хотелось вновь снимать картину, герои которой умирают.

«Переходный возраст» — разговор с Еленой Кондратьевой «Переходный возраст» — разговор с Еленой Кондратьевой

Пока я не думаю, что будет после того, как я закончу новый фильм. Может, вообще не буду больше фильмы снимать, откуда я знаю. Мне интересно, если есть история и герой. Когда ты не можешь жить спокойно, не можешь не снимать про это.

Конечно, идей очень много. Пока я в размышлениях о большом проекте — проекте мечты. Пожалуй, я бы могла всю жизнь им заниматься. Но это действительно глобально, без помощи и команды точно не обойтись.



Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: