Рецензии

В своем репертуаре. «Каждому свое»

Это не возобновление рубрики о фильмах из кинотеатра по соседству, которая жила одну осень. Мы реанимируем ее только на один раз — потому что только раз в году выходит фильм, который и придает смысл этому квесту «походов в кино». То есть, если ты перелопатил все остальное барахло, заглядывал, как многие мои приятные молодые коллеги этой весной, в поисках счастья под юбки див пятилетней давности, но пропустил именно этот — то какой вообще был смысл караулить каждую неделю смену репертуара? При этом картина была выпущена в местный прокат так как-то между прочим, что ее легко пропустить, а по веселенькому флаеру, где парни в семидесятнических усах и адидасах приготовились поугорать в кампусе, принять это за очередной перегар «Мальчишников», только теперь еще и в стиле ретро. Но даже если знать, что это новый Линклейтер, можно решить, что после «Отрочества», первого пока правдивого летописного свидетельства в кино о нас в XXI веке, которое можно с легким сердцем завизировать, закупорить в бутылку и бросить потомкам в море, мол, да, всё так и было, режиссер, единственный из всех имея на это право, взял передышку и просто весело поностальгировал в комедийном формате о своей студенческой юности. И только уже попав на «Каждому свое», понимаешь, что для этого прекрасного человека вся жизнь — одна сплошная передышка и что, делая кино, он делится этой глубокой радостью, с каждым разом проясняясь все больше. В рассветном небе его новой картины не видно ни облачка.

«Каждому свое». Реж. Ричард Линклейтер. 2016

Странно, конечно, и в высшей степени противоречиво было вернуть рубрику ради фильма, действие которого привязано к последним трем дням августа и 1 сентября 1980 года, учитывая причину, по которой я ее бросил тогда, сразу после Дня благодарения. В одной из статей причина эта была озвучена: я хотел смотреть все подряд, чтобы услышать пульс сегодняшнего дня, и был обескуражен тем, что кино именно в этом сезоне принялось воротить нос от своего времени так упорно, как никогда прежде. В ход шли кринолины, скафандры, те же бёрт-рейнольдовские ностальгические усы, всё что угодно, лишь бы не войти в контакт со здесь и сейчас. Когда в итоге в декабре даже во всех отношениях клевая, вполне аукающаяся, броско сыгранная Николасом Холтом история «Убей своих друзей», оказалась разыграна пусть и в выигрышных, но все же в ретро-декорациях бума британской звукозаписывающей индустрии 1996 года, я просто не пошел писать отчет. Я вообще перестал ходить в кино. Обиделся как ребенок: чего во мне уж прямо такого негодного, что от меня отвернулись родители и бросились тонуть в воспоминаниях? На Линклейтера выбрался просто потому что люблю и потому что после «Отрочества», повторяю, ему одному как раз можно.

Линклейтер по производимому эффекту — ловец света, по методу — тотальный гример.

Взяв за основу чистый жанр — студенческую секс-комедию, какие процветали именно в 80-х, «Студенческие каникулы», «Частный курорт» с голой жопой Джонни Деппа, всё такое — он снова создал фильм про то, о чем заключительная фраза «Отрочества»: что не ты ловишь момент, а момент ловит тебя. Сам двухчасовой фильм и представляет собой такой момент. Его мастерскую реконструкцию. Конечно, это ретро в дистиллированном виде, со всеми музыкальными, одежными, парикмахерскими и прочими сопутствующими времени прибамбасами. Стас Зельвенский — если хотите реально четкую статью про этот фильм, прежде чем решиться пойти, прочтите его на сайте «Афиши», просто мне пришлось бы тупо за ним повторять, так что у него основное, а я чисто как бы вдогонку — даже назвал усы и рубахи в фильме небывалыми, но просто он всё сечет про фильм, но как раз это не может помнить, они тоже совершенно бывалые: 1 сентября 1980 года я-то пошел уже в первый класс и как раз точно такие видел своими глазами у десятиклассников и ухажеров старшей сестры, даже этот причесончик под Харрисона Форда из «Звездных войн», в котором щеголяет главный герой в исполнении Блейка Дженнера, бывшего конкурсанта реалити-шоу с редким нынче безупречным чувством командной игры, даже он у них тогда откуда-то имелся.

«Каждому свое». Реж. Ричард Линклейтер. 2016

Но при этом эта красота нужна не чтобы довлеть, а чтобы Линклейтеру было сподручнее словить солнечный зайчик. Тот ветерок, что врывается в марихуановую цветную неподвижность беременного жарой летнего утречка, которым наслаждаешься, запертый с двух сторон на заднем сиденье авто распевающими с похмелья дружками. Есть две режиссерские крайности: если брать реально толковых, мы будем иметь случай Тарковского и случай Альмодовара. Один припашет дорогую бригаду дожидаться дождя и погонит звезду в тот самый момент искомой хмури, какая бывает только в августе в шесть тридцать пополудни на излучине Оки, поймать дарованный природой свет. Другой ни за что не положится на природу, выстроит такие декорации, чтобы создали то настроение, какое ему нужно, в своей завершенности, настолько окончательное, что ни одна залетная моль его уже не нарушит. Линклейтер по производимому эффекту — ловец света, по методу — тотальный гример. То есть, он настолько хорошо помнит свет, день, состояние, вплоть до густоты и полутона щетины на ногах парня в кресле у окна, что соберет все ингредиенты, а что не совсем подходит, доведет краской и осветительными приборами. Вот, например, сцена, когда на третий день загула ребята никуда не пошли, остались в кампусе, курят шишки, гоняют шары. Сцена длинная, и постепенно у нас рождается чувство дня — просто утро выпало дождливое, пасмурное. Но сцена, повторяю, длинная. Так долго даже октябрьская неделя не продлится в одном состоянии. Линклейтер просто повесил между створками сетки наподобие москитных, чтобы за окном стоял хронически белесый свет, и перевернул снаружи пару садовых кресел вверх дном, как делают вовремя дождя. Но — всё, момент словлен: о дожде никто не говорит, и Линклейтеру важно, что парни и не думают, почему сегодня они торчат дома и дурью маются — просто так действует сонная погода, которую даже не показывают, только москитные сетки и перевернутые кресла в глубине за окном.

Линклейтеру не страшно, два часа воссоздавая такие моменты, ближе к концу озвучить их философию словами.

Или, например, сцена утреннего разговора Дженнера с Зои Дёич, трогательно напоминающей Жюли Дельпи, героиню знаменитой линклейтеровской трилогии — их персонажи понравились друг другу, и девушка будит парня телефонным звонком, их разговор дан полиэкраном, он теплый, мягкий, голый, спросонья, и первое, что он слышит, ласковее любого солнышка. В этой сцене Линклейтер наносит на скулы — и только на скулы Дженнера — клюквенного оттенка грим, выкрашивая лицо в персиковый, а тело — белилами. Ему не нужно, чтобы актер прыгал, выкатывал глаза — ему нужен еще сонный парень, и то состояние, когда хороший глубокий молодой сон прерывается действительностью, которая даже еще лучше чем сон. Но ведь кожа может рассказать всё, это знает всякий, когда разглядывает любимого в часы близости и как меняется он на ощупь и на цвет. Всё просто: быть внимательным не к словам и идеям, а к тому, что действительно важно — внешним проявлениям тактильных и температурных реакций.

«Каждому свое». Реж. Ричард Линклейтер. 2016

Если брать звук — свой момент истины в этом направлении Линклейтер ловит в двадцатиминутной сцене тренировки (герои — члены университетской бейсбольной команды). На поле — шутки, приколы, хохмы, есть свои острые моменты, даже пара легких укольчиков криминальной интриги, но всю дорогу идет тренировка, и в какой-то момент режиссер выводит на звуковой дорожке — в кадре при этом фронтальный план ворот — пение птиц, такое, особенно ленивое, какое бывает после полудня. Точнейшая вещь: всякий раз, когда летом на природе мы достаточно долго занимаемся в компании чем-то, на чем вместе очень сосредоточены, пилим, там, бревна или пялимся друг на друга, в какой-то момент мы отдаемся делу настолько, что все мысли пропадают, уходят, и в один ясный момент мы начинаем слышать все звуки реальной жизни одновременно — птиц, цикад, шмелей, листву.

Разлитое чувство мудрости и доброжелательства все равно проникнет в подсознание.

Линклейтеру не страшно, два часа воссоздавая такие моменты, ближе к концу озвучить их философию словами. Дженнер скажет Дёйч: «Я принимаю всё, что приходит в мою жизнь, и хорошее, и плохое. Но по-настоящему начинаю жить, когда весь мир пропадает, потому что я уже какое-то время делаю то, что должен сделать».

«Каждому свое». Реж. Ричард Линклейтер. 2016

В финале, после трехдневного загула и ночи, в которой любовь не оставила места для сна, он придет в свою первую аудиторию первого сентября. Профессор у доски строг, лыс и очкаст, но фраза, которую он только что вывел мелом, прекрасна и мудра: «Границы проходят там, где мы сами их расставим». Дженнер засыпает на парте со счастливой улыбкой. Знает он уже из своего жизненного опыта то, о чем собирается говорить профессор, или просто по фразе понял, что впереди четыре года, когда ему будут говорить только хорошее. Эти четыре года университетской жизни, где учат действительно значимым вещам, а не обжуливанию кредиторов, будут сладким сном, проспишь ли ты их или прослушаешь все лекции от слова до слова. Разлитое чувство мудрости и доброжелательства все равно проникнет в подсознание. Эта работа век за веком дает свои плоды: взгляните, мир и вправду становится лучше. Взгляните не в рот политику, чьи дни сочтены. Взгляните на радужку соседского пацана, чей час на подходе.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: