Развивая Бродского
План побега. Реж. Микаэль Хофстрём, 2013
Предположить в сценаристах «Плана побега» Майлзе Чэпмане (сериал «Кибергеддон») и Джейсоне Келлере («Белоснежка: месть гномов») прилежных поклонников Иосифа Бродского едва ли можно с уверенностью, но почему нет. Великим стихам ведь свойственно не только вырастать из сора, но и как бы врастать в него обратно, уходя в более низкие слои культурной сферы. Род занятий центрального персонажа картины Роя Бреслина (Сильвестр Сталлоне) выглядит, по крайней мере, цитатой из «Развивая Платона», вымахавшей в жизнь, судьбу и бизнес-план.
Если для лирического героя стихотворения попадание в тюрьму это одноразовый и трагический «шанс узнать, как выглядит изнутри то, на что ты так долго глядел снаружи, запоминай же подробности», то для Бреслина это работа. Хорошенько изучив извне очередное пенитенциарное заведение, он на правах простого зэка попадает внутрь, за денек-другой запоминает подробности, а потом на раз-два-три элегантно делает ноги — немолодые, но крепкие и быстрые. Тюремщики, понятно, обижаются, тем более что герой потом еще и книжки печатает. Тщательно проштудировав бреслиновский бестселлер с зажигательным названием «Компрометирование систем безопасности исправительных учреждений», некий Хоббс (Джеймс Кэвизел), садист, эстет, любитель классической музыки и бабочек, возводит собственную коммерческую тюрьму с учетом всех описанных в книге недочетов. А когда командировочный Бреслин в ней закономерно оказывается, вырезает из его бицепса чип, сажает в прозрачную камеру и выпускать, несмотря на пораженческие вопли клиента, что все это, в общем-то, розыгрыш, вы пошутили, и я посмеялся, не намерен. Когда становится понятно, что на помощь извне рассчитывать не приходится (Бреслин на свободе надоел не только Хоббсу), герой находит друга и соратника внутри — авторитетного сидельца Эмиля Роттмайера, родом из Германии.
План побега. Реж. Микаэль Хофстрём, 2013
В роли Роттмайера, понятно, Шварценеггер, и «План побега» — их первый со Сталлоне полноценный проект на двоих, в котором, как в совместном концерте Пугачевой и Ротару, давних див-соперниц советской эстрады, все экспромты и творческие алаверды сбалансированы продюсерами на молекулярном уровне. Если Алла Борисовна подпоет товарке в «Червоной руте», то София Михайловна, будьте покойны, отчебучит кордебалет на «Паромщике». У Сталлоне больше экранного времени, зато Шварценеггер смеется последним по результатам финального твиста (довольно, впрочем, как и вся драматургия «Плана побега», бесхитростного). Шварценеггер бьет первым — но это потому что Сталлоне по роли его так попросил. Сильвестра обстоятельно молотят ногами; Арнольда, распятого на полу, долго накачивают водой. Оба играют. Нужно видеть, с какой кроткой почвеннической радостью Шварценеггер надкусывает в столовке хлебушек и говорит вдруг ласково: «Как вкусно!». Оба в форме (чего в случае со Шварценеггером никак не предвещало «Возвращение героя», где артист предстал совсем уж дедом) — превосходной для своего возраста. Но уже с тем щемящим налетом осени, когда хочется лишний раз позвонить близким, а артистам пожелать не размениваться на наносное и чаще думать о душе и короле Лире.
План побега. Реж. Микаэль Хофстрём, 2013
Стать лучшим фильмом позднего периода в послужных списках Сталлоне и Шварценеггера «Плану побега» едва ли светит, но и стыдиться нечего. Авторы обходятся почти без клоунады и натужного молодецкого агуканья в стилистике «Неудержимых», делая все возможное, чтобы лента выглядела не тематическим аттракционом «Иисус Христос играет в гестапо с Рэмбо и Терминатором» (Кэвизела, как известно, прославила заглавная роль в «Страстях Христовых»), а просто историей про двух крепких мужиков в опасности. С серьезным подходом к делу режиссер Микаэль Хофстрём даже несколько перегибает. На первых порах швед обустраивает в кадре непробиваемую тюремную систему с таким «икеевским» перфекционизмом, что в какой-то момент возникает крамольная мысль, а не оставит ли он на правах жанровой революции героев тупо хлебать баланду в ожидании сиквела; вот был бы номер. Но нет, постановщик понимает, что заигрался, старикам самим не выбраться, и принимается жульнически подпиливать любовно навешенные засовы, смазывать сюжетные петли и бросать в поддержку героям арьергард, расходный жертвенный фарш второго плана, из которого особо удался совестливый доктор, смахивающий пьяную слезу над брошюрой с клятвой Гиппократа. Сперва обстоятельно строить, а потом потихоньку ломать — дело не быстрое, и кино не отнесешь к разряду скоростных: первого сатрапа Сталлоне укладывает на 90-й минуте, а Шварценеггеру выдают пулемет на сотой.
План побега. Реж. Микаэль Хофстрём, 2013
Дожидаться открытия мясокомбината не скучно, благо Иосифом Александровичем книжные аллюзии не ограничиваются. Например, на шконку Бреслин поселяется под конспиративным псевдонимом Энтони Портос, в чем чувствуется тонкая по голливудским меркам литературная игра. Понятно же, что Портос (самый физически крепкий, но и самый слабохарактерный из мушкетеров) — это для того, чтобы притупить бдительность начитанных тюремщиков. Тогда как на самом деле герой — стальной человек Эдмон Дантес (при котором и свой аббат Фариа имеется). Пустячок, казалось бы, виньетка ложной сути. Но за эпизод, где одна икона боевиков 1990-х, мироточа, взывает к другой: «Не дай им убить себя, Портос!» (зритель за секунду успевает покадрово вообразить самую удивительную, но так и не снятую экранизацию «Трех мушкетеров»), режиссеру можно простить многое. И, конечно, за этот хлебушек еще.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса