Утка у тебя в штанах
Во втором томе «Нимфоманки» есть момент, который вроде бы ничем особенным не выделяется, но на мой взгляд кристаллизует в себе весь фильм. Точней всего его суть описал герой телесериала «Настоящий детектив»: «Время — плоский круг, все, что мы совершили или еще совершим, нам придется повторять снова и снова». На экране подрастерявшая былой тонус героиня, только что препоручившая бывшего супруга заботам ученицы. Она кружит по тесному, словно чужой носок, двору Селигмана, не находя выхода. Двор, и правда, примечательный. Это лабиринт: солнечный луч, попав в него, будет вечно рикошетить от стены к стене, угасая на лету, превращаясь в блик; зрителя сюда засосало еще в первой части, когда камера заглянула в темную, смрадную вытяжку, да так и осталась в квартирке рыболова-отшельника.
Мы наедине с Триером, или Триер наедине сам с собой? На одну руку надета кукла Джо, на другую — кукла Селигман, сидим, чаи гоняем.
Ларс фон Триер только делает вид, что рассказывает историю. Из пункта «А» в пункт «Б», от начала к финалу. Главки расписал чинно, на загляденье: детство, отрочество, зрелость, — всего восемь штук, плюс введение с послелогом. То есть, восемь с половиной, получается. Но мы никуда не движемся. Все это время в комнате с мокрым потолком, сами с собой как на Солярисе, блуждаем взглядом по стенам: вот — мормышка, вот — кассетник с Бахом, вот — иконка, вот — зеркало, а еще пятно на обоях (Роршах разберет), еврейский рогалик, десертный прибор и этот мерзкий, мутный, как воды Темзы, чай с молоком. Хороший способ плести историю. Еще в «Подозрительных лицах» испытан. Ведь не просто так то и дело попадает в натянутую паутину повествования дорогой сердцу Джо Джером? Удивление Селигмана трудно не разделить: это «дж» неспроста. Докучливая муха ЛаБеф обречен нарезать круги по комнате: окна закрыты, а если бы и были открыты — все равно.
Мы наедине с Триером, или Триер наедине сам с собой? На одну руку надета кукла Джо, на другую — кукла Селигман, сидим, чаи гоняем.
Можно негодовать и журить автора за идиотские шутки: Тарковский, Рублев, лисичка с указкой, снежинки, балкон, и мальчик на нем, — какого черта? Но все это только отвлекающее облако тэгов. Как и порно. Обсудите размер и количество членов. Отрезали? Не отрезали? Хотели порно? Оно тут во всем: рассуждаем о полифонии и Палестрине, иллюстрируем Бахом. (Мысль не моя, а Даниила Александрова, но точная). Но не о порно речь.
Триер разговаривает не только сам с собой. Теснота этой истории (да и вообще всей «депрессивной» трилогии, как принято теперь называть «Антихриста», «Меланхолию» и «Нимфоманку») схожа с тем ощущением духоты, которое дарят три шедевра, снятые в 60-х Ингмаром Бергманом: «Молчание», «Персона», «Час волка»
Вы разве не поняли, куда вас пригласили? Где заперли на пять с лишним часов? Добро пожаловать в тесный, словно домовина, мирок автора. Ожидается встреча как с божественным, так и с дьявольским. Проходите, садитесь. Можно было бы не шутить про «8 1/2», но слишком уж показательно Триер протаскивает зрителя «Нимфоманки» по всей своей фильмографии, как рыбу на леске тянут по реке. В полной мере это осознаешь, когда выходит на свет герой Джейми Белла с полным набором правил «догмы» и начинает аккуратно привязывать. Этого не надо, того нельзя… Вместо камешка в ботинке автор предлагает своему зрителю насладиться «молчаливой уткой». (Кто видел — тот поймет). Постойте, но ведь она же говорящая!
Чтобы получить от этой картины удовольствие, нужно выйти из комнаты Селигмана, покинуть плоский круг времени. И тогда окажется, что Триер разговаривает не только сам с собой. Теснота этой истории (да и вообще всей «депрессивной» трилогии, как принято теперь называть «Антихриста», «Меланхолию» и «Нимфоманку») схожа с тем ощущением духоты, которое дарят три шедевра, снятые в 60-х Ингмаром Бергманом: «Молчание», «Персона», «Час волка». «Молчание» запирало героинь в иностранном отеле, «Персона» и «Час волка» сжимались до коттеджа на морском берегу и были закавычены обнажением кинематографических средств. «Меланхолия» кажется парафразом «Молчания» (две женщины, мальчик, предчувствие военного апокалипсиса), «Антихрист» ворошит жутковатый «Час волка». А «Нимфоманке», стало быть, достается «Персона», с ее запечатленной раздвоенностью, психотерапевтическими разговорами у постели, ужасом самоанализа и, конечно, эрегированным членом, вклеенным в самое начало фильма. Пересмотрите эти фильмы, и вы поймете, как переплетены мотивы, как уязвим диалог, который пытается наладить Триер.
И рыбку съесть, и, вообще, хорошо провести время
Не надо говорить, что Бергман настоящий, а Триер притворяется. Скорее, он, как и его героиня Джо, зашел слишком далеко, забрался на самый верх скалы, где обнаружил дерево своей души и застыл в изумлении — так красиво ему ни за что не изогнуться.
