Канны
Кризисы Триера

«Дом, который построил Джек»: Триер в домике


 

Fame puts you there where things are hollow

Дэвид Боуи

Я — воспаленный желчный проток Джека.

О да, в этом фильме про маньяка и его злодейства много желчи. Скучного раздражения, прихотливого утомительного остроумия. Пять глав кровавых шпилек, ситкома с расчленением тупых собеседников (чаще женщин), в меру увлекательной охоты на раздражающих детей (зритель и сам хотел бы убить показанного в адском флэшбеке Джека-ребенка). Триер начинает с Умы Турман, продолжает «девушкой по вызову» Райли Кио, заканчивает Бухенвальдом. Суть шутки с нацистами не стоит, наверно, пересказывать, но это, кажется, личное послание Каннскому фестивалю и Тьерри Фремо, определившим режиссера в persona non grata после трепа по поводу «Меланхолии». Хотите Гитлера? Получите. И еще Шпеера. Панч для рэп-батла. Впрочем, не только заявленная между делом тема Холокоста, но и весь фильм в целом выглядит ерническим комментарием к долгой дороге из Канн через «Нимфоманку» обратно в Канны — часть сюжета составляет дантевское путешествие Джека (да, Мэтт Диллон играет вариацию Данте в красной шапочке) через ад с Вергилием (Бруно Ганц). И, конечно, нигде, кроме как на Круазет, премьера «Дома, который построил Джек» состояться не могла.

 

 

Я — дежурное чувство юмора Джека.

Вряд ли кто-то осмелится сказать, что Ларс фон Триер — автор глупый. Напротив. Но его новый фильм представляет собой яркий пример такого академического феномена как bullshitting. Наш Джек одержим нарциссизмом. Этот дом построен из обильных самоцитат (фрагменты из фильмов Триера включены на правах found footage), стоковых картинок серии «сокровища мировой живописи», познавательных вставок по готической архитектуре, фортепианных пассажей Гленна Гульда или анимированных прогонов о пропорциях теней. Иногда, кажется, что тебя завалило детской энциклопедией «Все обо всем» (в пересказе для взрослых). Но позерство и фанаберия не лучшие союзники в беседе, если ты, конечно, решил добиться понимания, а не хорошенько потроллить собравшихся в зале идиотов. Как всерьез смотреть на гламурный (в духе журнала «Караван историй») ремейк картины Делакруа с Данте и Вергилием, переплывающими через смрадное болото гневливых, словно под ними плещется парфюм? Ничего кроме понимающей вежливой улыбки этот материал для будущих видеоэссе вызвать не может. Как и сцены, в которых Мэтт Диллон держит в руках таблички Боба Дилана из фильма Пеннебейкера. Некоторые рифмы ничего не значат, не правда ли?

 

 

Я — неосуществленная мечта Джека.

Миф о шоке, прибившем некоторых зрителей на премьерном показе до той степени, что им пришлось покинуть сеанс, кажется, целиком на совести дирекции Каннского фестиваля. О кошмаре предупредили заранее в пресс-материалах, и, обжегшись когда-то на молоке «Нимфоманки» и «Антихриста», самые чувствительные дули на воду. Ультранасилие? Нет, скорее, мистификация. Уровень жестокости и реалистичность показанных на экране зверств (да кто ее, вообще, способен оценить, кроме военных преступников и работников полиции?) не выходит за рамки усвоенных современной потребительской культурой представлений. То, что эти рамки действительно предельно широки, известно каждому, но чем насилие «Дома, который построил Джек» принципиально отличается от того, что показывают в «Игре престолов» или любом кабельном сериале про маньяков? Кажется, ничем. Более того, в некоторых эпизодах своей маньякопедии Триер без особых затей перепевает общеизвестные эпизоды всемирной истории насилия: от мучений святой Агаты до экспериментов с эффективными расстрелами. Так что фильм вряд ли испугает человека, видевшего иконы святых мучеников или открывавшего книги по истории. Впрочем, в век благостной наивности надеяться на это, конечно, не приходится.

 

 

Я — разбитое сердце Джека.

После просмотра хотелось крикнуть: «Да, он издевается», — но горечь послания не скроет даже его несовершенство. Ноша Триера не легче ноши Данте, если бы у того отняли последнее — надежду на существование Беатриче. Джек скучно перебирает жертв, но никак не может найти ту самую — музу, вдохновение, смысл. Триер пытается скрыться в домике остроумия и обреченной на поражение интеллектуальной игры в цитаты. Лисенок-хаос в сумрачном лесу.


Читайте также

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: