Это норма — «Удовольствие» Ниньи Тюберг
Этот текст должен был выйти 20-х числах февраля 2022-го, к российскому прокату «Удовольствия» Ниньи Тюберг, но начавшиеся тогда события перечеркнули все планы. И подводя итоги года, наверное, не стоит проходить мимо этой спорной, но яркой картины об изнанке порноиндустрии, ставшей хитом отечественных стримингов и фигурантом некоторых топов. Как снимать о порно, рассуждает Алина Рослякова.
Швеция — отстой! Они там все скучные и жалеют себя. А я здесь для того, чтобы просто трахаться. Так старлетка Белла Черри, возвращаясь со съемок своей первой порносцены, объясняет новому другу, зачем нагрянула в Лос-Анджелес. По паспорту, она, конечно, не Белла и не Черри, а девятнадцатилетняя шведка Линнея, и планы у нее куда грандиознее: зажечься над Калифорнией новой звездой в «высшем эшелоне порно». «Удовольствие» — летопись ее нехитрых злоключений.
Полнометражный дебют Ниньи Тюберг — проект по очевидной причине уникальный. Очевидная причина — исполнительница главной роли София Каппель. Дочка пастора, служащая финансовой компании, ответственная клиентка прогрессивных психологов, в общем, хорошая шведская девочка. Не актриса, тоже дебютантка. В порно никогда не снималась. Тюберг выбрала ее из пары тысяч таких же хороших девочек. Зато почти все ее партнеры и партнерши по съемкам — порноделы и порно-звезды. Каппель, как и ее героине, предстояло «пройти испытание» и «показать, на что она способна», чтобы выграться в роль «своей».
Феминизм Тюберг, впрочем, что называется, либеральный
Обратным ходом было бы не удивить: даром, что ли, накаляли оптику Мэрилин Чэмберс у Кроненберга или Рокко Сиффреди у Катрин Брейя; да и снимать фильм о порно-индустрии с участниками порно-индустрии всего лишь разумно. А вот устроить для непрофессионалки ролевую игру с глубоким погружением в порнографический Лос-Анджелес — это уже само по себе вызов, а уж по нынешним меркам — так просто бомба. Тюберг и Каппель отправились в это рискованное путешествие вместе и по его окончанию премило закрепили свой уникальный экспириенс татуировками «Bella Cherry».
Тюберг (как и Каппель) — феминистка, и предпосылки к созданию «Удовольствия» были вполне идеологические: порнография романтичную шведку когда-то дюже шокировала, и полжизни она посвятила тому, чтобы этого зверя изучить и приручить. Боролась, исследовала, сняла несколько короткометражек, в том числе первое «Удовольствие», засветившееся в Каннах, а потом махнула в Калифорнию, где жила, вращаясь в индустрии и завязывая полезные знакомства. Феминизм Тюберг, впрочем, что называется, либеральный. Она верит в феминистское порно и даже допускает, что сексуальная объективация, по сути, не зло, лишь бы знать стоп-слово. Да и секс на камеру, в принципе, — норма, лишь бы трахались и для женских глаз (мужской взгляд достал).
Полнометражное «Удовольствие» — своего рода промежуточный результат этих нескольких лет ознакомления с предметом. А поскольку нынешние лики порно шведскую феминистку Тюберг явно не вполне удовлетворяют, ожидался акт разоблачения.
Порно как таковое в фильме стерилизуется, обезжиривается и обезвреживается
Однако случился скорее производственный фильм. Фокус здесь переведен на рутину легального студийного производства, с бумажками и протоколами, осветителями и гримерами, спринцовками и тампонами, собеседованиями и редкими конфликтами на съемках. Неожиданно спокойный, если не сказать унылый, обстоятельный и по-своему обаятельный фильм, захватывающий, как прохождение досмотра в аэропорту. Приложите четыре пальца сюда, теперь большой вот сюда. Есть ли у вас второе гражданство? Сколько вам лет? Был ли уже анальный секс?
Для Каппель же съемки стали своего рода терапией: девушка лечила свою дисморфофобию, и, вроде бы, подлечила, заявив заодно, что быть сексуальной — это норма.
«Удовольствие» — это нормально. Хоть тут и хватает сосков, лобков, членов и имитированной спермы, никакого шок-контента (ни порнографического, ни идеологического) в духе, например, «Грязных дневников» Мии Энгберг от фильма тоже не дождешься. Порно как таковое в фильме стерилизуется, обезжиривается и обезвреживается.
Помнится, апология порно от фон Триера строилась на том, что порнография — это последнее пристанище радикальной подлинности. Происходящее на экране действительно происходило (и уж потом понеслась цифровая нимфомания). Тут, правда, есть подвох. Актеры и актрисы стали формулировать его все чаще: «не повторяйте в домашних условиях». Нынче порно «высшего эшелона» (куда метит Линнея) зиждется на подлинности акробатики, располагается где-то на стыке между кино и цирком. В готовый фильм не должна просочиться ни одна «передышка»: череда противоестественных акробатических номеров связываются в естественный сексуальный акт. Для того и нужна вся эта тягомотина (стоп, мотор, перекур, монтаж).
Попросту, не видя в порнографии кино, она снимает кино не о порнографии
Когда Линнея говорит, что приехала «просто трахаться», то имеет в виду «просто трахаться», на камеру. Ирония названия не столько в том, что удовольствие рано или поздно сменится какой-то жестью, сколько в том, что Линнее недостаточно быть «миленькой девочкой, которую невозможно не любить». Для успеха Беллы Черри старлетке придется поднапрячься, изрядно попотеть и помучиться ради фетишей и трюков. Тюберг же и стартовые лайт-сцены, и хардкорные «билеты наверх» снимает одинаково. Разницу между мужским и женским взглядом она, кстати, тоже нивелирует (съемка у Эйден Старр ничем не примечательна). Все нормально. Тягомотина одна на всех. Это всего лишь конвейер.
Но для хорошего производственного фильма — хоть о фабрике рождественских печенек, хоть о съемке дорогого порно — нужен кинематографический (повествовательный) эквивалент конвейеру. Проблематика индустрии (специфика экранной сексуальности, механика власти и изъяны в структуре) иначе и не будет проявлена. Тюберг решает многие задачи этического и профессионального характера: как обеспечить безопасность, кого пригласить для жестких сцен, что показывать, что не показывать. Но не решает одной художественной: как рассказать инструментами кино о порно, отменив порно. Попросту, не видя в порнографии кино, она снимает кино не о порнографии.
А повествует Тюберг о милой шведской девочке. Линнея разрывается в противоречиях: пытаясь остаться как есть естественной, она метит в звезды. Вот и всё. Ей бы так и веселиться дальше, снимать минеты банану для инстаграмма. Но она-то хочет к «девочкам Шпиглера», «потому что они лучшие». Хочет, чтобы ее Белла Черри блистала как Эвелин Клэр. Каппель же, играя такую Линнею, просто играет саму себя. Поэтому там, где у Линнеи вроде как все получается, и ее Белла Черри на жеребце — фильм отчаянно фальшивит. Зато лучшие моменты — это те, где Линнея просто дурачится с подружками или сбивается с пути, ревет и орет на агента или скучает в вип-зале, печально поглядывая на потанцульки «плебса» как на свою потерянную невинность. Марк Шпиглер-то был прав, когда говорил ей по телефону: «ты самая обычная девочка, и на извращенку ты ну никак не похожа».
Такое смелое по задумке, «Удовольствие» нормальным и получается: безопасным как кино и как высказывание
Самый удручающий эпизод фильма — тот, где Линнее приходится закончить съемки в неприятной, унизительной и напугавшей ее сцене. Агент сожалеет, но сердится: она убедила его, что нужно «пожестче», но не заглянула даже на сайт компании, узнать, а что они вообще снимают. Понятно, непрофессионалка. Обожглась. Потом, она, конечно, вернется в строй и станет осмотрительней, но от повадок дилетантки не избавится.
Тюберг пытается разрешить единым духом сюжет о нормальной девочке, которой нечего делать в студийном порно, и сюжет о студийном порно, которое не приспособлено под нормальных девочек. И даже не намекает, что это два разных сюжета. Все беды Линнеи оказываются сугубо частными и в конце концов сводятся к одной единственной: она здесь так же не на своем месте, как и Каппель среди порно-звезд. А главной проблемой порно-индустрии оказывается один самовлюбленный козел, из-за которого Линнея поссорилась с подружкой.
Время титров, а Тюберг не кончить
Решает Тюберг и сверхзадачу: что стоит поправить оптику, как вообще все станет нормальным. Такое смелое по задумке, «Удовольствие» нормальным и получается: безопасным как кино и как высказывание. Угловатым, симпатичным и дилетантским. Милым как Белла Черри.
В череду топорнейших монтажных склеек вклиниваются такие же топорные субъективные планы, фильм держится то на будничных зарисовках, то, наоборот, на поэтических образах в духе teen movies и спортивных драм, время от времени смазывается жирными слоу-мо под сопрано Кэролин Джентеле или речитатив Катори Уолкера и выдает в радикальной кинематографистке ту самую невинную душу, которая дистанцируется от порнографии дичью иного рода, вроде двойного анала в облаках. В итоге, после всех достижений и тягот, Линнея просто скажет «стоп» и выйдет из лимузина куда-то в темную ночь. Время титров, а Тюберг не кончить.
Без ответа остается самый интересный вопрос: так что сделало звездами остальных? Затупив все идеологические и художественные углы, Тюберг не свела к норме только одно: органику профи из реального порно. Криса Кока, играющего Медведя, который шутит, что он не звезда, а межрассовый фетиш, колет допинги в пенис и умудряется дружить с Беллой Черри даже во время хардкорной съемки. Аарона Томпсона, известного под самым нелепым псевдонимом The Small Hands, тоже сына проповедника, но в придачу панк-музыканта, который, болтая с Каппель о каких-то акулах и всячески ее доминируя, остается одновременно возбуждающим и смешным. Марка Шпиглера — «милашки»-чудовища, окруженного своими сверхъестественными красавицами. Эвелин Клэр, наконец, в повадках которой больше субъектности, чем в самой удачной сцене с Каппель. Одно дело Чэмберс у Кроненберга, Сиффреди у Брейя, другое — целое созвездие на площадке убежденной дебютантки. Тюберг вырывает их из порно и помещает в стерильные игровые комнаты с Каппель. А они, помимо профессионализма, не иначе как чудом привносят в фильм еще и немного секса. Вероятно, сексуальность, как и хорошее кино, — это, может, и естественно, но точно не нормально. Если, конечно, тебя не заводит паспортный контроль.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса