Когда Отар приехал
СЕАНС – 62
«Allez, allez, кино снимать — это вам не бином Ньютона», — кричит в мегафон режиссер Иоселиани. Он вообще редко кричит. Особенно в мегафон. Команды «Мотор!» и «Стоп!» предпочитает давать с помощью свистка, видавшего виды. Говорят, в детстве Отар хотел стать регулировщиком дорожного движения. Точнее, так шутит Паоло, его первый ассистент. Но мечта не сбылась, и теперь, на съемках нового фильма «Зимняя песня», он свистит в свой старый свисток, и все действо в этих длиннющих кадрах происходит под его четким дирижированием.
Весь процесс съемок — уже кино.
Те, кто работал с ним впервые, долго не могли понять, кто свистит, и были растеряны, обнаружив, что свистит Иоселиани.
Для многих самых молодых членов съемочной группы все мифы о нервных гениях, которые матерятся, если их искусство портит какой-нибудь осветитель, или два часа находятся в творческом поиске, пока съемочная группа ждет, когда мастера посетит муза, разрушились. Режиссер Отар Иоселиани давно снял свой фильм: каждый кадр, каждая секунда, расстановка мебели в комнате, посуды на столе — все, все, все уже нарисовано. Его раскадровки — это нарисованный фильм. Остается только снять этот фильм с помощью камеры. Отар снимает так же, каким потом получается его кино. Люди работают точно так, как входят и выходят из кадра его «актеры». Ни одна муха не влетит в его кадр случайно. Весь процесс съемок — уже кино.
Вот несколько сцен из кино, которое шло параллельно со съемками.
На «Грузияфильме» запретили курить. Можно только в курилке. Сложно себе представить, что Отар выходит из кабинета, где идет подготовительная работа, идет в курилку, там курит, а потом возвращается и продолжает выбирать локации или своих персонажей. Отар курит прямо в кабинете. То же делает его французский продюсер, до колик в животе остроумная Мартина. С Мартиной они, больше чем курить, любят только спорить. И вот в комнату заходит администратор студии и просит, чтобы в этом кабинете больше не курили. Грузинский продюсер, очаровательная Жанна, которую Отар часто называет «мамочка», потому что она заботится о нас обо всех, говорит, что у нее вообще некурящая группа. Как раз в этот самый момент Отар прикуривает и говорит администратору, что курят в кабинете только французы. Но, мол, они же гости и им можно. «Мы же грузины, дорогой, не выгонять же гостей в курилку». Тут администратор смотрит большими грустными глазами на дымящуюся сигарету Отара. Отар понимает намек: «Я тоже француз».
Кажется, только режиссера Отара Иоселиани я забыла привезти в студию.
Что касается его актеров — только такие неопытные актеры, как тот парень, которого взяли на роль солдата и который не видел его фильмов, только он один может по-настоящему затягиваться в кадре ради достоверности (являясь при этом некурящим) и задыхаться потом от непривычного дыма, довольный своим вхождением роль. Но Иоселиани снимает его с тридцатиметрового рельса, любимым объективом, в кадре которого половина всей местности, где мы снимаем, а лиц и вовсе не видать. Меньше всего его волнует, затянулся актер или нет. Важнее все то действо, которое происходит по команде его свистка. Свисток — пошел танк, свисток — пошли мародеры с курами, свисток — начали играть на пианино, свисток — залетела муха в кадр, свисток — взорвали бомбу. Фильм о войне. Без конкретики. Никаких стран, никаких границ, никаких опознавательных знаков у солдат. Но всем все ясно.
Можно еще много всего вспомнить про эти невероятные съемки, но что-то нужно оставить для себя, чтобы через много лет рассказать только внукам.
Кстати, о внуках. Внук Отара был ассистентом оператора. Когда бывало очень холодно, он грелся чаем, а Отар смотрел через плечо в его одноразовый стаканчик и говорил:
«Какой позор! Мой внук пьет чай!»
Отара мы так ни разу и не видели пьющим чай. Не видели его и в столовой обедающим, или просто отдыхающим в углу. Иногда он исчезал на десять минут. Согреться.
Чего я никогда не забуду, так это свой первый рабочий день. Я начала работать уже на подготовительном этапе. Была ассистентом продюсера и переводчиком. Транспортировка французов из гостиницы в студию тоже была на мне. У каждого было свое расписание. Кого на локацию, кого на студию, кого в костюмерную. В общем, первый рабочий день прошел удачно. Еще с вечера я распределила машины. Все работало как часы. С утра в студии я чувствовала себя гением организационных вопросов, прирожденным продюсером. Пока вдруг в студии кто-то не спросил: «А где Отар?» И тут в голове промелькнули кадры: Паоло поехал смотреть местность, Жюли тестирует камеру в студии, Мартина в столовой пьет вино, актер Миле с гримершами… Кажется, только режиссера Отара Иоселиани я забыла привезти в студию. Спас меня от полного организаторского провала и, видимо, от изгнания с «Грузияфильма» его внук Нико.
Хотя, скорее всего, Отар, узнай эту историю, рассмеялся бы и сказал, как сказал мне через пять минут после знакомства: «Кажется, настал тот правильный момент, когда я могу предложить тебе выпить, красавица».
