«Джим Джармуш. Стихи и музыка»: Крутой без причины
Джим Джармуш поседел в пятнадцать лет. Студентом он год жил в Париже, где не вылезал из Синематеки. Вернувшись в Нью-Йорк, Джармуш подружился с множеством музыкантов, а дипломную работу снял под руководством Николаса Рэя. У него есть гражданская жена. Собственно, это все биографические факты, которые можно почерпнуть из книги Антона Долина «Джим Джармуш. Стихи и музыка». Остальное — стихи, музыка и фильмы, конечно.
Разбирая их, Долин начинает с конца фильмографии: от «Патерсона» идет к «Отпуску без конца». Порядок аргументирован: редкий зритель смотрит фильмы какого-либо режиссера согласно хронологии, куда чаще случается путь от того, что зацепило, к тому, с чего все началось. Подход подчеркивает антибиографичность книги: предметом интереса оказывается не Джармуш «в себе», а его проекции во внешнем мире. «Спроецированность» подчеркивают включенные в книгу стихи «про Джармуша» современных поэтов и рассказы музыкальных критиков о музыкантах, попадавших в кадр Джармуша или игравших у него за кадром.
В английском языке есть слово cool. Оно, с одной стороны, означает «крутую» манеру поведения, с другой — используется Маршаллом Маклюэном для различения двух типов media. Hot media, по Маклюэну, перенасыщенно информацией и поэтому подавляет сознание зрителя/слушателя, cool media — бедны информацией и требуют додумывания. Джармуш и его фильмы воплощают в себе cool в обоих смыслах, не случайно одна из статей Сергея Добротворского о Джармуше так и называется — Jim Jarmusch, cool… Кино у него «крутое» в джазовом смысле, хотя ничего и не имеет сказать, кроме банальностей вроде «любовь состоит в том, чтобы принимать другого/другую как он(а) есть».
Киноведение в классическом виде имеет сходство с детективным расследованием. Долин следует требованиям жанра: собирает улики, пристально изучает детали, обнаруживает аллюзии, рифмы и лейтмотивы. Беда в том, что сам Джармуш — сфинкс, у которого от века нет и не было никакой загадки. Разгадывать его — все равно, что составлять решебник для коанов; последний, впрочем, существует в действительности и, наверное, не бесполезен.
Идея перемежать киноведческие разборы заказанными разным авторам стихами родилась, вероятно, под влиянием «Патерсона», в котором герой читает стихи, написанные в действительности существующим поэтом Роном Паджеттом. Стихи на заказ — жанр по-своему примечательный, требующий отдельного профессионального разбора.
Самая спорная составляющая книги — музыкальный справочник, написанный разными авторами с разной степенью осознанности и разным уровнем владения русским языком («непререкаемый и слегка наивный идеалист» — что это, черт возьми, значит?). Впрочем, если мысленно переименовать книгу в какой-нибудь «Путеводитель по миру Джиму Джармуша», эти сугубо прикладные тексты, вероятно, перестанут вызывать вопросы.
Разбираясь с «Мертвецом», Долин упоминает «фанатов» с их теорией, согласно которой главный герой умирает в самом начале фильма, а все последующие события наблюдает в предсмертном бреду. На «фанатов» Долин смотрит несколько свысока, между тем, именно они являются идеальными читателями данной книги. В самом деле, если Джармуш — рок-звезда от режиссуры, должны быть и люди, которые хотят все про него знать — не потому, что это знание имеет какое-то отдельное значение, а потому, что относится к их, извините за выражение, кумиру. Если Джармуш для вас — просто режиссер, один из многих, книга Долина вряд ли откроет вам тайные бездны смысла; если вы пересматриваете его раз за разом, обойтись без нее вас вряд ли будет возможно.
