«Ирландец» — Ворох грехов
«Ирландец» повсюду. В России и во всем мире на малом экране Netflix вышел фильм Мартина Скорсезе. О поэтике артрита, ревматизма и кинематографе, который никак не хочет закрыть за собой дверь, рассказывает Василий Степанов.
Прагматизм — смертельная болезнь. «Ирландец» — кино о прагматиках, которые не привыкли долго витийствовать, принимая простые решения. «Видишь в руках пистолет — нападай! Нож — беги!» — энергично проповедует в зале суда обвиняемый, один из главных героев «Ирландца», знаменитый профсоюзный лидер Джимми Хоффа. Только что его самого могли порешить. Популист, американская городская легенда — у Скорсезе его играет Аль Пачино, как и остальные исполнители (собрались герои не хуже «марвеловских»: Де Ниро, Пеши, Кейтель), подтянутый с помощью сверхсовременных компьютерных технологий.
Мартин Скорсезе: «Я сказал, что фильмы Marvel — это не кино. Позвольте объясниться»
Хоффа — не новичок на экране. Когда-то его уже играл Джек Николсон в фильме Дэнни Де Вито по сценарию Мэмета, а еще Олег Борисов — в «Рафферти» Семена Арановича, Сильвестр Сталлоне — в «Кулаке» Нормана Джуисона. Последний вышел на экраны через пару лет после исчезновения Хоффы в 1975 году. Чистая циничная прагматика: громкое было дело, и Голливуд осваивал интересную тему.
Самого Скорсезе упрекнуть в прагматизме едва ли повернется язык. Если только не счесть таковой способность классика доказать Netflix насущную необходимость 150-миллионных вложений в неслыханный CGI-грим. Хотя и это скорее из области поэзии.
Нет-нет, тут важны не сюжет и не герои. Неважно, правда на экране или вымысел. Нет уже никакого общественного интереса. Актуальности — как пузырьков во вчерашнем игристом. Сроки давности по делу пропавшего профсоюзного босса давно вышли: и свидетели, и подозреваемые покоятся на кладбище — и как сказано в финале «Барри Линдона»: «Хорошие и плохие, красивые и уродливые, богатые и бедные — теперь они все равны».
Что кулаками махать? Особенно нечего добавить.
Мораль? Как тут может быть мораль? Все и так в курсе: большая политика и большая история всегда идут рука об руку с преступлением (см. «Банды Нью-Йорка»). Суть послевоенной Америки: даже гангстеры живут славной, скучной и малоувлекательной жизнью на фоне несоразмерных с их грешками деяний государства. Вот короткое резюме от бубнящего на заднем плане телевизора: неудача авантюры в Заливе Свиней, нераскрытое убийство Кеннеди, грязь Уотергейта, а под конец даже бомбардировки Югославии. Между этими сюжетами Скорсезе вставляет репортажи о тех, кого порешил Фрэнк Ширан, подручный Хоффы, чья кличка дала название фильму (по биографическому роману о нем «Я слышал, ты красишь дома» и написан сценарий). Нажимают на курок в Пентагоне, нажимают на курок в Маленькой Италии, и все не при делах — пожимают плечами, ссылаясь на пятую поправку конституции, дающую право не свидетельствовать против себя.
А Скорсезе не пользуется — он охотно свидетельствует: да, я не хуже Фрэнки Ширана крашу дома, красил, и буду красить, пока жив. Красил в «Славных парнях», красил в «Казино»… Хотел взорвать эту мерзкую прачечную. Но что-то помешало.
Если отречься от прагматики, что можно увидеть в «Ирландце»?
Да, фильм довольно тяжеловесен — особенно в первые сорок минут, когда хронология скачет, а по лицам главных героев, честно говоря, не разберешь, что за год на календаре. Да, он избыточно говорлив. Да, его цифровые фокусы производят забавный эффект: можно освежить лица, но трудно исправить осанку или омолодить по-стариковски скованные движения. Смотришь, как Де Ниро размахивается, чтобы кинуть в залив пистолет, и думаешь про себя — как бы удар не хватил любимого актера. Или сцена, где он бьет ногами какого-то несчастного каскадера — как бы не вывихнул колено! Но именно эта артритная пластика, поэтика ревматизма и болей в суставах заставляет отнестись к «Ирландцу» с какой-то особой нежностью. Такая боль: Скорсезе рассказывает о старости руками и ногами стариков. Позвольте, а как еще о ней расскажешь?
Последняя треть фильма бесценна.
Ее не испортить даже размером экрана, хотя тут все в целом, кажется, удачно сложилось, «Ирландец» неплохо выглядит и в смартфоне. Главное на крупных планах: смерть неизбежна, во рту раскисает мякиш смоченного в вине хлеба — тайное причастие ни во что, кроме насилия, не верящих людей; вечно бы смотрел, как они жуют. Под конец в Скорсезе будто бы вселяется дух Серджо Леоне, который продолжает свой эпос «Однажды в Америке» (тоже, кстати, идет почти четыре часа, и никто особенно не жалуется). В опиумном дурмане Де Ниро вспоминает будущее, навещает былых друзей, а потом вдруг покупает себе гроб, кадиллак среди гробов.
Джокер в Фивах
Не хочется спойлерить, но лично на меня история с похоронами, которые организует себе главный герой, никак не желающий ложиться в землю («когда будете уходить, прикройте дверь, но не до конца, я этого не люблю»), оказывает почти магическое действие. Будто это не он, а сам большой грешный Кинематограф накануне своего неизбежного отхода в вечность из дома престарелых путается в показаниях, пытаясь вымолить прощение у молодого зрителя (как душегуб Фрэнк — у своей дочери), побыть с ним хоть чуть-чуть. Трясет пятой поправкой и все-таки выдает себя с головой — одним взглядом стариковских глаз. Но было бы чересчур прагматично просто закрыть за ним дверь. Ведь главные истории все еще не рассказаны.
Так что не будем прагматиками. Будем, как Netflix.
Читайте также
-
Мы идем в тишине — «Падение империи» Алекса Гарленда
-
Под тенью умерших в саду — «Белое пластиковое небо» Баноцки и Сабо
-
«Я — капитан» Маттео Гарроне — Песни радости и счастья
-
Кто есть Америка? — «Нежный восток» Шона Прайса Уильямса
-
Это норма — «Герой наших снов» Кристоффера Боргли
-
Анти-Франкенштейн, который смеется — «Бедные-несчастные» Йоргоса Лантимоса